Несмотря на существующее утверждение, что аббревиация как лингвистическое явление не зависит от структурно-семантических характеристик языка, а попытки установить связь между типологией аббревиатур и типологией языков вряд ли могут быть плодотворными, поскольку в плане структурно-типологическом аббревиация не разъединяет, а наоборот объединяет языки [8], тем не менее, наличие как сходства, так и различия между готовыми аббревиатурными единицами и способами их образования в разноструктурных языках, позволяет проследить определенное влияние структурно-семантических характеристик языков на способы образования сокращений в данных языках, а также установить общность в путях развития, способах структурного и семантического образования и употребления рассматриваемых единиц.
Роль аббревиации в словообразовательных системах разноструктурных языков различна. Так, если в настоящее время аббревиация занимает весьма заметное место в словообразовании русского и английского языков, то генетически близкий русскому, а по структурным характеристикам – английскому болгарский язык не демонстрирует развития собственных словообразовательных моделей, а частотность и специфика употребления аббревиатур не могут служить показателем типичности для него аббревиатурного способа словообразования. Например, Ю.С. Маслов [7] подчеркивает, что получившие распространение в болгарском языке сокращения (в основном сложносокращенные существительные) функционируют преимущественно, в официально-деловой речи. Типы аббревиатур, если их рассматривать как словообразовательные модели, соотносятся с аналогичными русскими моделями, ср.: ТКЗС [текезесе] < Трудово-кооперативно земеделско стопанство, ВЕЦ < водна електрическа централа, партиздат, рабфак, профсъюз, агитпункт, стенвюстник ‘стенгазета’, концлагер, физкултура. Подобная прямая соотнесенность, а также нетипичность отаббревиатурной деривации не позволяют с полной уверенностью утверждать, что аббревиация как способ словообразования – самостоятельное явление в болгарском языке. Тем не менее в подтипе лексических аббревиатур можно выделить модель, не характерную для русского языка (ср.: МТстанция [метестанцjа]), а свойственную немецкому языку и являющуюся специфическим проявлением строя последнего.
Немецкий язык характеризуется довольно высокой степенью синтетизма и по этому показателю значительно теснее примыкает, например, к генетически сравнительно далекому русскому, чем к генетически родственному английскому. Несмотря на то, что доля усечений незначительна, ср.: Schoko < Schokolade, Labor < Laboratorium, Demo < Demonstration, Grill < Kuhlergrill, Konserve < Blutkonserve, они функционируют во всех типах дискурса. Характерными оказываются усечения, вступающие в парадигматические отношения с образованием омонимических рядов, ср.: Schirm < Regenschirm ‘зонтик’, Schirm < Bildschirm ‘телеэкран’, Schirm < Fallschirm ‘парашют’, Schirm < Lampenschirm ‘абажур’.
Тенденция к словосложению, проявляющаяся в немецком языке в стремлении к образованию аббревиатур по модели осложненного усечения [11] (ср.: Audimax < Auditorium maximum, Euratom < Euripaische Atomgemeinschaft, Fleurop < flores Europae), а также в высокой продуктивности графо-лексических и графических аббревиатурных моделей, продолжает усиливаться по мере возрастания потребностей социума в номинации (вторичной) новых явлений действительности. Ср.: ASTA < Allgemeiner Studentenausschuss, DIN < Deutche Industrie Normen, GST < Gesselschaft für Sport und Technik, Do. < Donnerstag, Hbf. < Hauptbahnhof. Производящими основами ГЛС служат как словосочетания, так и сложные слова, ср.: AG < Arbeitsgemeinschaft, APO < Abteilungsparteiorganisation, AWG < Arbeiterwohnungsbaugesellschaft, EWR < Europäischer Wirtschaftsraum, MHV < Multilaterale Handelsverhandlungen, KMU < kleine und mittlere Industriebetriehe, BSG < Betriebssportgemeinschaft, StVO < Straβenverkehrsordnung, EM < Europameister, KMU < kleine und mittlere Industriebetriehe, Feba < Feldbahn, AG < Arbeitsgemeinschaft, EWR < Europäischer Wirtschaftsraum, APO < Abteilungsparteiorganisation, AWG < Arbeiterwohnungsbaugesellschaft, MHV < Multilaterale Handelsverhandlungen. Именно от сложных слов, а не от словосочетаний чаще всего образуются собственно (буквенные) алфабетизмы, ср.: GMD < Generalmusikdirektor, BRT < Bruttoregistertonne, FSKW < Flourchlorkohlenwasserstoff, CT < Computertomographie, EEG < Electroenzephalogramm.
Как графо-лексические, так и графические аббревиатуры в немецком языке широко представлены наименованиями не только коллективов, групп, организаций и предприятий, но и лиц, ср.: GMD < Generalmusikdirektor ‘гендиректор музыкального учреждения’, RA < Rechtsanwalt ‘адвокат’, NCHF < Nachfolger ‘преемник’, Kffr. < Kaufrau ‘коммерсантка’, Lt. < Leutnant ‘лейтенант’. По данной модели чаще всего образуются неологизмы, ср.: EWR < Europäischer Wirtschaftsraum ‘Европейское экономическое пространство’ ЕЭП, TIDE < Technologieinitiative der Gemeinschaft für Behinderte und ältere Menschen ‘Технологическая инициатива (Европейского) Сообщества для инвалидов и престарелых’ ТАЙД, IG < Interessengemeinschaft ‘объединение по интересам’.
Аналитический характер французского языка оказывает некоторое влияние на аббревиатурные процессы, происходящие в нем, но не является определяющим. Слова часто подвергаются усечению, не изменяя при этом ни своей принадлежности к части речи (в том числе к прилагательным и наречиям, ср: bât < bâtiment (сущ.) ‘здание, постройка’, formid < formidable (прилаг.) ‘громадный, отличный, колоссальный’, cap < capable (прилаг.) ‘способный’, directo < directement (нареч.) ‘прямо, непосредственно’), ни своего значения, однако стилистическая принадлежность к различным слоям лексики может изменяется (ср.: métro, labo, bac). Усечения подобного рода очень характерны для французского языка и являются проявлением тенденции к использованию двухсложных слов [4]. В ряде случаев по модели простого финального усечения сокращаются оба слова, входящие в словосочетание, а полученная результирующая единица произносится слитно, образуя единый звуковой комплекс, ср.: bat’d’af [bataf] < bataillon d’Afrique. Вместе с тем свойственная русскому, немецкому и английскому языкам модель осложненного усечение не типична для французского.
Активность аббревиатурных процессов во французском языке выражается в образовании большинства неологизмов и сленгизмов (trans < transcendant, récré < recreation, fac < faculté, logo < logotype), в развитии приемов сокрытия формы (ap’, app < bon appétit) и деформации означающего, восходящие к верлану, поскольку сленг быстрее других слоев отражает тенденцию к экономии средств языкового выражения. К малопродуктивным видам сокращений можно отнести усечение конечных гласных верланизированных лексем, ср.: taxi > xita > xit, métro > tromé > trom, femme > meufa > meuf.
Во французском языке получили крайнюю степень выражения многие общие исторические тенденции романских языков [10], в число которых входит и тенденция к сокращению общей длины слова [16]. Некоторые словообразовательные модели французского языка были заимствованы им из латинского языка. В настоящее время в нем распространены графические и графо-лексические аббревиатуры (f.a.s. < franco le long du navire, caf < coût, assurance et fret, C.E.E. < Communauté Economique Européene), а также телескопные образования, сформированные в рамках общей для европейских языков тенденции к контаминации при создании неологизмов [3] (ср.: franglais < français + anglais).
Таким образом, флективные европейские языки характеризуются высоким потенциалом в образовании аббревиатур, являющихся в этих языках одним из проявлений тенденции к экономии средств языкового выражения. Процессы аббревиации имеют свою специфику, которая главным образом определяется коммуникативно-дискурсивными направлениями развития общества и в меньшей – диктуется синтетическим или аналитическим характером языков. В целом в разноструктурных европейских языках прослеживаются аналогичные аббревиатурные тенденции, вместе с тем приобретающие различные формы выражения в каждом отдельном случае.
Тюркские языки, языки агглютинативного строя, характеризуются прямо противоположной соотнесенностью элементов внутренней формы, высокой степенью аналитизма (если понимать его как взаимооднозначность отношения формы и содержания), экономией языковых средств, выражающейся в явлении сингармонизма и упрощении артикуляции в процессе изменений согласных [2] и развитой системой словообразовательной и словоизменительной аффиксации. Корень слова, не будучи отягощенным классными показателями, в именительном падеже может выступать в чистом виде, благодаря чему становится организующим центром всей парадигмы склонения и реальной лексической единицей. В морфологической структуре слова корневые морфемы уже содержат основное лексическое значение, включающее лексическое значение имени или глагола даже без присоединения аффиксальных морфем. Единый структурный стержень, лежащий в основе парадигмы, оказывает влияние на характер фонетических процессов (тенденция к сохранению четких границ между морфемами, препятствие к деформации основы слова и др.). Показателем агглютинации является сингармонизм, при котором слово как морфологическая единица оформляется по единообразному вокалическому принципу. Для фонетического строения тюркских языков также типично отсутствие сочетаний нескольких согласных в начале слов, на стыках морфем и в абсолютном исходе слова. Особенности строения слова в агглютинативных языках оказывают влияние на способы словообразования (аффиксация, парные имена, редупликация и др.), препятствуют развитию процессов сокращения слова.
Основу тюркских языков составляет исконная общетюркская лексика, сфера употребления которой почти не ограничена [5], большое количество заимствований приходится на английский язык. Процессы аббревиации не были изначально распространены, и появление сокращенных слов представляет собой одно из новых явлений ХХ в. В частности, начало массового образования аббревиатур в тюркских языках народов бывшего СССР относится к 20–30-м гг., когда заимствуются слова НЭП, МТС, совнарком. В последующие годы происходит пополнение фонда. Кроме созданных в 30-е гг. единиц вуз, фзу, ауатком (казах.) ‘райисполком’, появляется много других, ср.: ЖКМКOБ < Жумыскер кара шаруа милициясынын казак олкелик баскармасы ‘Казахское краевое управление рабоче-крестьянской милиции’, АОШЗК БOК < Ауыл орман шаруашылыFы зиянкестерiмен курес бiрлестiгiнiн олкелик конторы ‘Краевая контора объединения по борьбе с вредителями сельского и лесного хозяйства’, Казмемкоркемддеббас (казах.) ‘Казахское государственное издательство художественной литературы’.
В настоящее время в татарском языке продуктивными заимствованными из русского языка способами словообразования являются сращение и приклеивание, ср.: Тасфир < Татарстанская страховая фирма, ВТИY < Бqтентатат ижтимагый цзqге ‘ВТОЦ < Всетатарский общественный центр’, КДПУ-КГПУ, РФ, ТР-РТ, драмтцг qрек ‘драмкружок’, распространены также стяжённые гибридные образования из русских морфем и тюркских основ, ср.: аэросана ‘аэросани’ (башк.), драмтџгђрђк ‘драмкружок’ (тат.). В разговорной речи распространённой и вполне продуктивной категорией являются контрактуры. Сложносокращенные слова получили распространение под прямым влиянием аналогичной русской практики [13].
Начавшийся в агглютинативных языках (в том числе тюркских) процесс активного аббревиатурного заимствования, в основном из английского и русского языков или через английский и через русский, тем не менее не производит переворота в лексике и словообразовательной системе, поскольку заимствованными единицами часто являются кальки или полукальки, многие из которых носят интернациональный характер и типичны в целом для всех тюркских языков. Заимствованными являются и модели образования аббревиатур. Однако если И.У. Асфандияров относит любые аббревиатуры, в том числе сложносокращенные слова, в узбекском языке в разряд полностью заимствованных [1], то А.Х. Розыева говорит уже о возникновении собственно тюркских словообразовательных моделей наряду с развитием заимствованных, а условия развития процесса видит в усилении влияния русской и западной культур на тюркские языки в последние десятилетия [12]. Однако причину можно видеть и в том, что эволюция языка, проявляющаяся в движение от иконического (прагматического) кода, не разрешающего компрессию, к синтактизированному (языковому), ее разрешающему, осуществляется постепенно, элементы обоих кодов постоянно присутствуют в языке в меняющихся пропорциях, то есть “по сути каждый язык типологически эклектичен” [9, с. 23].
Таким образом, материал тюркских языков не дает основания говорить об аббревиации в агглютинативных языках как о самостоятельном способе словообразования, тем не менее можно предположить, что большое количество употребляемых заимствованных аббревиатур и аббревиатурных моделей словообразования окажет влияние на создание собственных.
Проявлением тенденции к экономии в изолирующих языках, к которым относятся китайско-тибетские, выступает эризация [15]. Данные языки можно назвать изначально слоговыми, поскольку слог представляет собой основную фонетическую единицу, а его граница является одновременно и границей морфемы, и границей слова; при этом морфема и слово (корневая морфема) могут употребляться как корневое слово [17]. Это накладывает ограничения на образование и использование многосложных слов и как следствие – на их сокращение. Сфера употребления сокращенных единиц ограничена именами собственными [6], ср.: Юнь-гуй, Дянь-цянь < провинции Юньнань и Гуйчжоу.
В инкорпорирующих языках (напр., в чукотско-камчатских) экономия языковых средств выражения обнаруживается на уровне синтаксиса предложения, например, глагол-сказуемое может инкорпорировать дополнение, так же путем свертывания двух или нескольких членов предложения в одно слово заменяется целая синтаксическая конструкция или выражается определенный оттенок значения. На уровне словообразования одни и те же аффиксы употребляются в разных частях речи и для образования разных частей речи [15]. Аббревиация в этих языках – явление недавнее, в основном сокращенные единицы заимствуются уже готовыми (в чукотском – из русского языка, в языках индейцев Северной Америки – из английского) [14].
Таким образом, собственно аббревиация как одна из реализаций языковой тенденции к экономии получила широкое распространение в основном в разноструктурных европейских языках, которые демонстрируют высокий потенциал в плане образования слов по аббревиатурной модели, в значительной степени являющейся для них общей и отражающей коммуникативно-дискурсивную общность европейского социума. Вместе с тем структурно-семантические типы самих аббревиатур в определенной степени также обусловлены и строем конкретного языка, будучи не жестко им детерминированы. Однако если во флективных языках аббревиацию можно назвать одним из ведущих способов словообразования, то в языках других морфологических типов она, очевидно, не может рассматриваться как самостоятельный факт языка, представляя собой результат межкультурных и межъязыковых влияний [6]. В изолирующих и инкорпорирующих языках аббревиация не распространена и является одним из второстепенных способов создания слов, тем не менее имеющим свою оригинальную специфику. Вместе с тем слой аббревиатурной лексики в некоторых из этих языков на современном этапе довольно значителен и представлен готовыми, заимствованными из флективных языков формами (как, напр., в чукотском). Агглютинативные языки наряду с готовыми формами заимствуют и саму модель создания новых единиц (как, напр., в тюркских), не стремясь к формированию собственных моделей, поскольку в самом строе данных языков заложены ограничения для подобного процесса, заключающиеся в усложненности семантики простого агглютинативного слова по отношению к его структуре [15]. Однако внутренние ресурсы данных языков позволяют широко пользоваться аббревиатурами, заимствованными из флективных языков.
Таким образом, роль аббревиации в словообразовательной системе того или иного языка различна и во многом зависит от его типа. Специфические способы создания аббревиатур, типичные для того или иного языка, определяются характером его грамматического строя. Однако данное деление языков по способу выражения грамматических значений во многом условно, поскольку не существует языка, который бы чистым выражением того или иного грамматического строя и языкового типа, например, был бы идеально аналитическим (без всяких признаков синтетизма) или идеально синтетическим. Тем не менее, предпочтительные для того или иного языка способы грамматического выражения являются важнейшим основанием для классификации языков в структурной типологии, традиционно определяющимся в зависимости от двух аспектов: 1) выражение грамматического значения в слове или вне слова; 2) слитного или членимого характера грамматической формы. Поскольку типология должна учитывать как изоморфные и алломорфные черты слов, так и изоморфные и алломорфные черты других языковых единиц – морфемы, предложения, их следует рассматривать в естественной связи между разными языковыми уровнями, через их отношения друг к другу, через реализацию трех типов отношений: парадигматических, синтагматических и иерархических. Так как все эти отношения реализуются в слове как центральной единице языка, в нашем исследовании учитывалась и структура слова, и взаимоотношения слова и морфемы, и типы морфем с их свойствами, и отношение слова к предложению. Анализ аббревиатурных единиц с точки зрения синтагматических отношений должен был решить проблему способа соединения морфем в словах и связи слов в предложении; их разбор с точки зрения парадигматических отношений выявить классы морфем и слов; их исследование с точки зрения иерархических отношений поставить вопрос о типе языка.
Для окончательного определения аббревиатуры и степени ее зависимости от класса и типа языка нужно соотнести признаки и свойства данной языковой единицы с признаками и свойствами языкового знака и слова. Аббревиатура является одним из языковых знаков, поскольку наделена всеми его характерными признаками и свойствами. Одновременно аббревиатурные образования обнаруживают все признаки, присущие знаменательным словам, главным из которых является номинативная способность. Аббревиатуры, как и любые знаменательные слова, имеют два типа структурных отношений – парадигматические и синтагматические, поэтому формируют семантические категории и субкатегории, образовывают синонимические, омонимические и антонимические ряды и способны на диахронном срезе изменять лексические значения, формируя новые ЛСВ, а также свою формальную организацию. Аббревиатуры часто выступают в качестве производящей основы для новых слов и словоформ. Сказанное позволяет рассматривать аббревиатурные образования в качестве знаменательных слов. Аббревиатура, будучи словом, в флективных языках аккумулирует и развивает номинативную способность исходной формы, в том числе словосочетания. Не все типы словосочетаний одинаково активно производят аббревиатуры в языках разного строя. Однако универсальным является преобладание среди производящих аббревиатуры основ именных атрибутивных и объектных словосочетаний, как простых, так и комбинированных. Любое сокращение выступает сначала как вариант уже существующего слова или словосочетания, а затем приобретает характеристики значимого слова и часто переходит в разряд обычных независимых слов.
Список литературы:
- Асфандияров И.У. Русские лексические заимствования в узбекском языке // Вопросы языкознания. – 1982. – №2. – С. 75–80.
- Баскаков Н.А. Историко-типологическая фонология тюркских языков. – М.: Наука, 1988. – 375 с.
- Гак В.Г. О современной французской неологии // Новые слова и словари новых слов. – М.: Книга, 1978. – С. 37–52.
- Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков. – М.: Просвещение, 1983. – 287 с.
- Закиев М.З. Татарский язык // Языки народов СССР: Тюркские языки. – М.: Наука, 1966. – Т. 2. – С. 139–154.
- Люй Шу-сян. Очерк грамматики китайского языка: Слово и предложение. – М.: Восточная литература, 1961. – Ч. I. – 266 с.
- Маслов Ю.С. Очерк болгарской грамматики. – М.: Лит-ра на иностр. яз., 1965. – 292 с.
- Могилевский Р.И. Очерки аббревиации славянских языков: Автореф. дис…. д-ра филол. наук. – Самарканд, 1984. – 33 с.
- Николаева Т.М. От звука к тексту.– М.: Язык русской культуры, 2000. – 680 с. (Язык. Семиотика. Культура).
- Реферовская Е.А. Формирование романских литературных языков. Французский язык. – Л.: Наука. Ленингр. отд., 1980. – 269 с.
- Розен Е.В. Новое в лексике немецкого языка. – М.: Просвещение, 1976. – 175 с.
- Розыева А.Х. Аббревиатуры в современном туркменском языке: Автореф. дис…. канд. филол. наук. – Ашхабад, 1991. – 20 с.
- Сахибгареева Л.Ф., Гарипов Т.М. Проблема аббревиации в разноструктурных языках: деривационно-номинативные аспекты // Вестник БГУ. – Copyright © 2001. https://iz.bspu.ru/index.php?in=lithtml. № 1,2 (3,4).
- Скорик П.Я. Палеоазиатские языки // Советское языкознание за 50 лет. – М.: Наука, 1967. – С. 34–46.
- Солнцева Н.В. Проблемы типологии изолирующих языков. – М.: Наука, 1985. – 254 с.
- Щерба Л.В. Фонетика французского языка. – М.: Просвещение, 1957. – 279 с.
- Benedict P.K. Sino-Tibetan: a conspectus. – Cambridge: Camb. Univ. Press, 1972. – 192 p.[schema type=»book» name=»АББРЕВИАЦИЯ В ЯЗЫКАХ РАЗЛИЧНЫХ СТРУКТУРНЫХ ТИПОВ» author=»Ярмашевич Марина Аркадьевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-05-03″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 28.03.2015_03(12)» ebook=»yes» ]