Процесс глобализации, развернувшийся в современном мире, порождает ряд серьёзных последствий, одним из которых выступает трансформация аксиологического мира представителей глобального сообщества. Данный феномен, несмотря на значительное количество публикаций, ещё не вполне исследован, поэтому представляется весьма актуальным изучить более подробно социокультурные отношения, основанные на различных системах ценностей, их изменение в процессе глобализации мира.
Под глобализацией крупный отечественный философ В.М. Межуев понимает усиливающуюся взаимозависимость национальных государств и регионов, образующих мировое сообщество, их постепенную интеграцию в единую систему с общими для всех правилами и нормами экономического, политического и культурного поведения [3, с. 102]. Если мировое сообщество действительно существует, то его бытие должно быть основано на определённой аксиологической базе – общечеловеческих ценностях как совокупности многообразных социокультурных форм бытия, содержащих социальные, политические, экономические духовные и другие связи.
Философ А.И. Смирнов видит в качестве ключевой общечеловеческой ценности современности доступ к информации, умение с ней работать и обмениваться без каких-либо границ. Таким образом формируются глобальные информационные сети, содействующие объединению знаний и ценностей в общую культуру: общество осуществляет «радикальную переоценку ценностей на основе философского скептицизма, релятивизма, плюрализма в их новом постсовременном понимании» [Цит. по: 5, с. 12]. Одни из самых важных общечеловеческих ценностей – права человека, свобода и правовое равенство. Они имеют универсальный и внесоциальный характер, т. к. выражают родовую сущность человека.
К числу иных общечеловеческих ценностей возможно отнести, например, закрепление плюрализма форм собственности. Исторический процесс доказал ошибочность превалирования одной формы собственности над другой, признал их равноправие и допустимость в разных социально-политических условиях. Плюрализм собственности – важнейшее условие становления демократии и гражданского общества, соблюдения прав личности и экономического прогресса, а потому жизненно необходим для любого развитого социума. Ценности народовластия и разделения властей, без сомнения, также получили всемирное признание и конституируются в реальной политической практике почти всех стран мира, правда, с переменным успехом.
В целом, следует отметить, что только взаимосвязь конкретно-исторических форм коллективной жизнедеятельности людей может создать общечеловеческую ценность. Однако в современном мире произошёл отрыв западного типа социального общежительства от иных цивилизационных форм, что приводит либо к ложному принятию идеологем и абстракций в качестве общечеловеческих ценностей, либо же псевдоинтеграции ввиду глобальных угроз.
Сегодня ценности западной цивилизации играют роль псевдообщечеловеческих ценностей, т. к. директивно навязываются в качестве образцовых. Это приводит к унификации человеческих отношений под видом усиления интеграции, а также геополитической экспансии западных стран, увеличению влияния транснациональных корпораций, международному разделению труда и образованию неравенства в масштабах всей планеты. Как отмечает крупный отечественный философ А.С. Панарин, западные ценности, подаваемые как референтные, зачастую основаны на экономической экспансии Запада, не принимающей самобытности иных культур: «Международная же экономическая власть, сегодня выступающая как власть доллара, с болезненной ревностью относится к этим непродаваемым и неотчуждаемым ценностям. Пока они существуют, она чувствует себя ограниченной и неполной: там, где есть люди, которых нельзя купить, она ожидает неприятных сюрпризов и подвохов. Нынешняя «постмодернистская» критика вечных и нетленных ценностей может быть по достоинству оценена в свете амбиций мировой экономической власти, исполненной решимости подавить «последние» очаги сопротивления… Завершение модерна мыслится как завершение процесса превращения былых ценностей в прозаический товар, имеющий своего продавца и своего покупателя» [4, с. 130]. Поэтому западные ценности вряд ли могут быть рассмотрены как предметная основа для интеграции человечества.
Настоящие общечеловеческие ценности должны выражать сущностные признаки человеческого рода и базироваться на гуманистической основе, не имея классовых, конфессиональных или идеологических признаков. Они носят консенсусный характер и представляют собой продукт согласия по поводу основных целей жизнедеятельности в планетарном масштабе. В этом плане они – продукт рационального осмысления мира, возникают как ценностное отношение к объектам реального мира, имеют объективные основания, но возникают в результате преломления субъективного опыта. Таким образом, общечеловеческие ценности должны быть схожими с национальными ценностями в плане наличия общего содержания, общих смыслов. Отсутствие данной связи будет означать исключение носителей национальных ценностей из глобальных процессов.
Если существование общечеловеческих ценностей не подлежит сомнению, то вопрос о том, существуют ли общемировые социальные и политические ценности представляется весьма неоднозначным. Дело в том, что общемировое политическое пространство не сформировано и глобальные управленческие структуры (правительство, парламент, суд и т. д.) отсутствуют. Безусловно, агенты глобализма вроде Организации Объёдинённых Наций, Международного валютного фонда, Всемирной торговой организации, транснациональных корпораций и т. д. оказывают существенное влияние на международную жизнь, но в своей деятельности они зачастую репрезентируют корпоративные ценности, т. е. транслируют образцы, потенциально способные дезинтегрировать любое социокультурное пространство. В свою очередь, глобальная социальная сфера также не существует в целостном виде, поскольку отсутствуют институты воспроизводства общественных отношений планетарного масштаба – семья, образование, церковь и т. д. Все они носят отпечаток национальных культур. Таким образом, наличие социальной и политической сфер мирового уровня подлежит сомнению, скорее, существует относительно небольшой участок глобализированного мирового пространства, выступающий как ценностный референт для остальных, регионализированных и фрагментированных областей земного шара.
Поэтому можно согласиться с сербским философом З. Видоевичем, который отмечает, что «глобализация не в состоянии воспрепятствовать новой хаотизации и нарастающим рискам, несмотря на укрепление общемировых связей в технологической и экономической областях. Поскольку глобализация несет с собой подчинение большинства меньшинству, она ведет к неизбежным конфликтам – локальным, региональным, даже планетарным… Новый мировой порядок становится порядком хаотизации мира, глобализацией страха и насилия и несёт ещё большую опасность, чем прежний «биполярный» порядок, поскольку не поддается контролю» [1, с. 25-26].
В полном соответствии с принципом единства и борьбы противоположностей, процессы глобализации и регионализации происходят параллельно. Глобализация создаёт синтез в научной и технико-технологической сферах общественного бытия, тогда как в социальной, политической, экономической и культурно-исторической сферах она содействует росту конфликтов и всеобщей дезинтеграции. Глобальное сообщество, в самом общем виде, имеет двухярусную структуру: транснациональный уровень и региональный уровень. Первый уровень, в интересующем нас аксиологическом аспекте, связан с ценностями достижительства, успеха, материального благосостояния, конкуренции, научно-технического прогресса и т. д. Эти ценности «пришли» с Запада, выражают его мировоззрение, директивны и имманентно несут в себе противоречие с принципами локальных культур.
Особенности регионального уровня состоят в следующем. Во-первых, он не всегда совпадает с уровнем национальных государств, например, Япония – полностью глобализированная страна, Китай или Россия глобализированны лишь отчасти и включают большие территории, отстающие в своём развитии. В последнем случае в стране будет наблюдаться фундаментальный раскол между глобальными (западными) и традиционными ценностями, между обеспеченным центром и бедными регионами, между ориентацией на инновации и ориентацией на архаику, которая воспринимается как нечто привычное, национальное, «своё». Во-вторых, региональный уровень характеризуется специфическими системами ценностей этноконфессиональных групп. Они обладают ярко выраженной традиционной окраской и сопротивляются аксиологической унификации глобализма. Региональные связи способны смягчить давление глобального за счёт формирования собственного пространства, однако обрекают отстающие страны на исключение из общемировых процессов и всё большее замыкание в своём мире. Следовательно, глобализация парадоксальным образом способствует росту дезинтеграции мирового социокультурного пространства и повышению влияния национальных ценностных систем.
Отсюда следует важный вывод: если движущими силами глобализации являются научно-технический прогресс, информациональный капитализм, распространение информационных сетей и господство либеральных ценностей, то сопротивление глобализации будет выступать как архаизационная инверсия, отторжение инноваций и возвращение к традиционным ценностям и отношениям. Было бы ошибочным считать, что такого рода тенденции – удел неглобализированных регионов. Напротив, как в технологически отсталых странах имеется круг агентов глобализма, так и в странах «золотого миллиарда» растёт неприятие сложившегося порядка в силу целого комплекса имманентных факторов.
Американский учёный Р. Робертсон предлагает говорить о радикальном исламе как о новом флагмане глобализации, противопоставляющем себя не только глобальному миру как отражению западной модели мироустройства, но и культурно плюралистической среде [Цит. по: 1, с. 26-27]. Таким образом, архаизационная инверсия оказывается реальной перспективой человеческой цивилизации.
Одним из факторов архаизации выступает тотальный информационный контроль над атомизированными массами индивидов. Узкий социальный опыт, низкий уровень образования и медиа-контроль являются эффективными способами создания и поддержания монополии на истину в среде элитарных кругов. Поэтому тесная связь политики и средств массовой информации – это метод осуществления политической власти, легитимизированный невежеством масс. Западные агенты глобализма используют по своей сути архаические методы: страны и народы «второго и третьего мира» объявляются отсталыми и подлежащими принудительной модернизации. Данная ситуация мало чем отличается от средневековой, когда цивилизованный христианский мир противопоставлял себя окружавшим его варварским народам.
Отечественный философ А.С. Панарин отмечает, что важным инструментом экспансии Запада выступает чувственность, освобождённая от контроля разума и морали. Её высвобождение, во-первых, вписывается в эмансипаторский проект западного модерна, подменяя реальные социальные и политические права (и борьбу за них) индустрией наслаждения. Во-вторых, это устранение привычных аксиологических иерархий, связанных со служением высшим целям. Если чувственное заменяет духовные ценности, то оно может быть уподоблено древним языческим культам. Деструкция ценностных иерархий ставит под сомнение перспективы построения прочной социально-политической системы, развитого экономического хозяйства или высоконравственной культуры [4, с. 241]. Культ чувственного подрывает деонтологические основания общественного сознания.
Таким образом, в современном мире происходит рост напряжённости между глобальными ценностями, в числе которых доминируют американские и европейские принципы, и локальными, ориентированными на сохранение традиционных отношений. Влияние национальных аксиологических систем будет усиливаться, что приведёт к всё большей регионализации мирового пространства и прекращению глобализации в том виде, в каком она нам известна. Во многом это происходит за счёт того, что социальные и политические ценности мирового масштаба не сформированы и не отражены в деятельности субъектов международных отношений.
Список литературы:
- Видоевич, З. Глобализация, хаотизация и конфликты в современном мире [Текст] / З. Видоевич // «Социологические исследования». – 2005. – № 4. – С. 25-32.
- Кирабаев, Н.С. Культурная идентичность, плюрализм и глобализация в современном философском дискурсе [Электронный ресурс] / Н.С. Кирабаев. – Режим доступа: https://sociognosis.narod.ru/myweb8/docs/Kirabaev.htm
- Межуев, В.М. Проблема современности в контексте модернизации и глобализации [Текст] / В.М. Межуев // Полития. – 2000. – № 3. – С. 102-115.
- Панарин, А.С. Искушение глобализмом [Текст] / А.С. Панарин. – М.: Эксмо-Пресс, 2002. – 416 с.
- Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература: новая философия, новый язык [Текст] / И.С. Скоропанова. – СПб.: Невский простор, 2001. – 416 с.
- Федотова, В.Г. Хорошее общество [Текст] / В.Г. Федотова. – М.: Прогресс-Традиция, 2005. – 544 с.
- Фукуяма, Ф. Великий разрыв [Текст] / Ф. Фукуяма. – М.: АСТ, АСТ-Москва, 2008. – 480 с.[schema type=»book» name=»ГЛОБАЛИЗАЦИЯ, АРХАИЗАЦИЯ И КОНФЛИКТ ЦЕННОСТЕЙ» author=»Кузьменков Владимир Александрович, Грищенко Анжелика Александровна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-05-03″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 28.03.2015_03(12)» ebook=»yes» ]