Специфика дисциплины «История стран Азии и Африки в Средние века» связана с ее крайне обширным материалом, географическими и хронологическими рамками. Студенты изучают историю и культуру средневековых государств Дальнего, Среднего и Ближнего Востока с III в. н.э. до конца XVI в.: исследуют географическую и политическую карту Азии и Африки, внутреннюю и внешнюю политику правителей, социально-экономические отношения, особенности государственного устройства, религиозные системы, культуру, обычаи, традиции. Замечательный востоковед Леонид Сергеевич Васильев в учебном пособии «История Востока» изучил особенности традиционного восточного общества [2]. Ученый в Главе 16 «Государства и общества средневекового Востока» подчеркивает, что средневековый Восток являет собой сущностно нечто новое, достаточно своеобразное по сравнению с восточной древностью: вся ближневосточная зона оказалась под влиянием новой, возникшей именно в Средние века исламской цивилизации. В разделе «Исламская государственность» Л.С. Васильев пишет, что «ислам — это и религия, и цивилизация, и новая модель государственности. … Именно она, исламская государственность, сыграла решающую роль в объединении всего столь различавшегося в древности в этническом, культурном, историческом и цивилизационном плане между собой конгломерата стран и народов в нечто монолитное, цельное, внутренне спаянное и цивилизационно (религиозно) единое» [2; с. 494-495].
В разделе «Транзитная торговля и кочевники» ученый подчеркивает значимость сухопутной и морской торговли в истории государств средневекового Востока. «Торговые связи по Великому шелковому пути или по трансаравийской дороге вдоль моря соединяли европейские страны с Индией и Китаем и способствовали не только торговым, т. е. товарным, контактам, не только обмену вещами и раритетами, что само по себе очень важно, но и обмену достижениями культуры, идеями, нововведениями, открытиями. Благодаря торговле в отдаленные регионы проникали не только сами по себе идеи, в том числе религиозно‑культурные, в частности исламские, но и живые носители этих идей, которые способствовали их распространению и практическому воплощению. Именно следствием транзитной торговли как таковой было создание в Юго‑Восточной Азии городов и портов, становившихся анклавами ислама» [2; с. 497-500].
Представляется полезным включить в лекционный курс «История стран Азии и Африки в Средние века» материалы рукописи «Сулалат-ус-салатин» или «Родословия султанов» («Малайские родословия») в переводах и с комментариями известного петербургского ученого-индонезиеведа, этнографа Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской академии наук (Кунсткамера) Елены Владимировны Ревуненковой [1]. Исследование оказалось очень удачным для студентов-историков Петрозаводского государственного университета, которые не имеют возможности самостоятельно изучать подлинные тексты на восточных языках. Детальные и квалифицированные комментарии Елены Владимировны и сам текст источника знакомят студентов с фактами исторической географии Юго-Восточной Азии; особенностями политической системы, повседневной придворной жизнью, внешней политикой и культурой Малаккского султаната, историей завоевания Малакки португальцами; развитием международной морской торговли; распространением ислама на территории Юго-Восточной Азии; что позволяет историкам любых направлений обогатить свои представления о мире в эпоху Великих географических открытий.
Известный театровед Инна Наумовна Соломоник в статье «Немного о Малакке и немного о книге Е.В. Ревуненковой «Родословия султанов» рассказывает читателю: «В рукописи 34 рассказа, за каждым следуют комментарии переводчика. Она проследила историю создания этого произведения и его списков, в частности списка, попавшего в Петербург благодаря Ивану Федоровичу Крузенштерну, определила время появления оригинала и данного списка, погрузила читателя в исторический, этнографический, мифологический, фольклорный и сказочный контекст рассказов» [4, с. 168-169]. Соглашусь с мнением Инны Наумовны, что для историков сведения «Сулалат-ус-салатин» несут очень ценную информацию об эпохе; а исследовательские главы вступительной части, комментарии, указатели, библиографии могут заменить энциклопедию по малайскому средневековью [4, с. 168-169]. Материалы «Сулалат-ус-салатин» расширяют знания студентов по истории и культуре средневекового Востока — это и собственные наблюдения автора, цитаты из исследований отечественных и зарубежных востоковедов; выдержки из «Малаккского кодекса», «Морского кодекса» малайцев; сведения арабского путешественника Ибн Баттуты и географов мусульманского мира; данные китайских династийных историй и голландских завоевателей Малакки, малайская художественная литература; сведения венецианского купца Марко Поло и выдержки из «Описания стран Востока» завоевателей Малакки Афонсу д’ Альбукерки и Томе Пиреша.
«Сулалат-ус-салатин» была создана в 1612 г. в Джохоре, где обосновался последний султан Малаккского султаната (около 1403 — 1511) Махмуд Шах (1488-1511) после захвата города португальцами в 1511 г., а мореплаватель Иван Федорович Крузенштерн доставил рукопись в Петербург в XIX в. Город Малакка был основан в начале XV в. на юге Малайского полуострова и занимал выгодное географическое положение. Город стал посредником в международной морской торговле: «И все купцы наветренных (Арабский Восток, Персия, Индия) и подветренных (Юго-Восточная Азия) стран приезжали в Мелаку, и необычайно многолюден был в то время мелаккский порт. А арабы называли его Малакат, что значит «скопление торговцев», потому что там было много разных торговцев из других стран» (Рассказ 11). В комментарии 42 к Рассказу 11 подчеркивается богатство Малакки, автор пишет о торговой прослойке города и о том, что в его порт стекались купцы из разных стран. «Уже через несколько лет после своего основания Малакка превратилась в крупнейшую торговую факторию Юго-Восточной Азии. Через Малакку проходил торговый путь пряностями с Молуккских островов в Индию, поэтому Малаккский порт превратился в основной центр распределения пряностей. В нем совершался обмен пряностей на индийские ткани, бензойную смолу, красители. Ежегодно в Малакку прибывало десять китайских джонок, привозивших шелк, мускус, камфару, медные и железные изделия, которые обменивались в порту на перец и другие товары» (Рассказ 11, комментарий 42).
Удобное географическое положение города отмечали и завоеватели Малакки – португальцы. Томе Пиреш пишет: «… И много богатых маврских купцов перешли в Малакку — как персы и бенгальцы, так и арабские мавры, потому что в то время большое число торговцев принадлежало к этим трем нациям. Они были очень богаты, совершали большие торговые сделки и имели большие деньги. И они поселились здесь, занимаясь своей торговлей… Торговля стала быстро расти, в основном потому, что упомянутые мавры были богаты…. А мавры пользовались большой благосклонностью короля и получали все, что хотели.» (Рассказ 11, комментарий 42). Голландцы, завоевавшие Малакку в 1641 г., оставили подробное описание процветающего города-порта: «Из разных областей Малаккского полуострова и восточных портов Суматры привозили перец, олово, золото, смолу, слоновую кость, рог носорога, птичьи гнезда, рис. Туда привозили ткани с Коромандельского побережья Индии, из Сурата и Бенгалии, фарфор из Китая. С Борнео, Явы, Бирмы, Макассара и других островов Юго-Восточного архипелага привозили камфару, алмазы, рабов, воск, яванские одежды, кокосовое масло, сандаловое дерево, гвоздику, мускатный орех, черепаховые панцири…» (Рассказ 11, комментарий 42). «В Малакке славились индийские ткани. Томе Пиреш отмечал, что в Малакку каждый год из Индии прибывали корабли, привозившие до тридцати видов богатых и ценных тканей. С индийцами Малакка торговала больше, чем с какими-либо иными народами. Индийцы принесли много славы Малакке» (Рассказ 28, комментарий 2).
В рукописи представлены образы правителей Малаккского султаната: «Султан Мухаммад Шах (1424-1444) был необычайно справедлив и заботился обо всех людях, пока был на престоле. И государство Мелака стало великим, владения его все увеличивались…» (Рассказ 11). «А султан Музаффар Шах (1445-1459) на престоле совершал необычайно добрые дела, бы справедлив, щедр и внимателен к своему народу» (Рассказ 12). «Томе Пиреш также отмечал распространенное мнение о султане Музаффар Шахе как о справедливом и заботящемся о процветании Малакки правителе: «Говорят, что он был лучший король, чем все, кто были до него». (Рассказ 12, комментарий 18). В Комментариях 16 и 17 к Рассказу 13 есть положительная характеристика султана Мансур Шаха (1459-1477): «Томе Пиреш отмечает, что султан Мамсурса был лучше, чем его предшественники. Он был общителен, справедлив, щедр и азартен. Он даровал вольности иностранным купцам, снизил торговые пошлины, был поборником правосудия, мало спал и по ночам лично обходил город. При нем были построены прекрасная мечеть и роскошные мосты через реку. Его высоко ценили как соотечественники, так и иностранцы». Португальцы оценили и период правления султана Ала-уд-Дина Риайят Шаха (1477-1488). «Томе Пиреш отмечает, что султан много времени посвящал изучению мусульманской религии, был склонен к уединению и привержен к курению опиума» (Рассказ 23, комментарий 9). В рассказах «Сулалат-ус-салатин» подчеркивается, что Малакка достигла апогея, богатства и славы в период правления последнего султана Махмуд Шаха (1488-1511). «В данном памятнике султан представлен как довольно посредственный политик, любвеобильный, жестокий и подозрительный. Томе Пиреш отмечает также, что этот султан был наименее справедлив, по сравнению со своими предшественниками, и, кроме того, отличался особым пристрастием к обильной еде, выпивке и курению опиума, а также стремлением к роскошной и порочной жизни» (Рассказ 26, комментарий 3).
Рассказы содержат сведения о государственном управлении в Малаккском султанате и придворных обычаях. Одной из ключевых должностей в государстве был министр. «В «Малаккском кодексе» зафиксировано, что правитель назначает высших должностным лиц и министров, которые призваны охранять правление султана и спокойствие народа» (Рассказ 11, комментарий 24). Высшие должностные лица в султанате — это бендахара (премьер-министр), теменггунг (начальник полиции), пенгхулу бендахари (главный казначей), шахбандара (начальник порта). «А когда правитель являлся на прием, то бендахара, главный казначей и теменггунг и все министры, все вельможи и знатные люди сидели на почетном возвышении в приемном зале» (Рассказ 11). Одним из высших государственных лиц в султанате был лаксамана (почетный титул адмирала при дворце малаккского султана). Постепенно титул стал ассоциироваться только с легендарным адмиралом ханг Туахом: «А что касается ханг Туаха, то куда бы он ни пошел, люди радостно кричали, восхищаясь его манерами. Если он был в тронном зале, в зале наступал переполох, если он был среди публики, публика гудела. Многие яванские женщины или девушки были без ума от ханг Туаха, когда он шел на базар или куда-нибудь еще. Когда проходил ханг Туах, женщины вырывались из объятий мужчин, чтобы только взглянуть на него» (Рассказ 14).
Португальцы отмечают строгие запреты на желтый цвет в султанате: «никто, кроме правителя, не смел носить одеяния желтого цвета. Нарушение каралось смертью.» Это же положение было закреплено юридически и вошло в «Малаккский кодекс» (Рассказ 11, комментарий 16). «И именно этот государь (Мухаммад Шах) наложил запрет на желтый цвет — его не смели носить простые люди. Не могли быть желтого цвета носовые платки, кайма на занавесах, наволочки на больших подушках, подстилки, обертки для каких-либо предметов, изделия из раковин. Украшения на домах тоже не должны быть желтого цвета… а белый зонт был лучше, чем желтый, белый зонт виден издалека, поэтому он и лучше. А у правителя был белый зонт, а у его детей — желтые зонты…. Потому что желтый зонт — это зонт царских детей и знатных людей. А что касается зонтов фиолетовых, красных и зеленых, то это зонты всех вельмож, вестников, военачальников. А синий или черный зонт был зонтом любого, кто получал почетный титул» (Рассказ 11).
Распространенной формой выражения милости правителя было одаривание одеждой: во время присвоения титулов (прозвищ) обязательно преподносились соответствующие одежды, набор и количество которых зависели от ранга получаемого титула. «Бендахаре — пять подносов с одеждой… Детям правителя, министрам, воинам — четыре подноса. Вестникам, знати, военачальникам — три подноса… Были и такие, которым давали один поднос, и такие, которым подноса не давали…. Такой же был обычай одаривания послов, каждому, как подобает» (Рассказ 11). Томе Пиреш таким образом описывает обряд оказания почестей применительно к правителям Малакки: «прибывший на прием не должен подходить к правителю ближе чем на десять шагов. Он три раза поднимает руки над головой, затем целует землю и через посредника сообщает, с чем пришел. Таким же способом он покидает правителя. Также себя ведут и по отношению к принцам. Выказывают почтение не только самому правителю, но всему тому, что имеет к нему отношение. Проходя мимо домов правителя люди почтительно кланяются им» (Рассказ 2, комментарий 22).
Обращение к тексту рукописи позволяет студентам исследовать распространение ислама в Юго-Восточной Азии и суфизма в придворной малайской культуре. «Малакка приняла мусульманство в начале XV в. Большую роль в распространении мусульманства в Малакке сыграли ее торговые и политические связи с Пасаем, принявшим мусульманство еще в XIII в…. Немаловажную роль в обращении местного населения в ислам сыграли гуджаратские купцы, которые вели оживленную торговлю с Малаккой. Мусульманство сыграло благотворную роль для растущей торговой мощи Малакки. Порт начинают более активно посещать индийские, персидские и арабские купцы… Приняв ислам, Малакка вскоре становится центром распространения мусульманства в Малайе и Индонезии» (Рассказ 11, комментарий 13). «И бендахара вместе со всеми знатными людьми принял ислам. И государь приказал принять ислам всем мужчинам — большим и малым, старым и молодым. И государь обучался у махдума (господин, достопочтенный) правилам молитвы. И махдум дал правителю имя Мухаммад Шах» (Рассказ 11).
Среди народов Малайского архипелага получило распространение мистико-аскетическое течение в исламе — суфизм. Материалы Рассказа 20 повествуют об «одном ученом-богослове Абу Исхаке, очень большом знатоке суфийской науки». Е.В. Ревуненкова в комментарии 2 к Рассказу подчеркивает, что суфийские традиции оказали огромное влияние на религиозное сознание, ход социально-исторических процессов и развитие культуры в Нусантаре. В комментарии 19 к Рассказу 7 автор приводит концепции проникновения ислама в Индонезию: «Из Индии или непосредственно с Арабского Востока («аравийский» путь). Сторонники индийского пути проникновения ислама, в свою очередь, расходятся во мнении, из какой именно области Индии шла новая религия: из Северо-западной ли Индии — Гуджарата, Южной, Западной (Малабарское побережье) или Восточной (Коромандельское побережье). Легенды в «Сулалат-ус-салатин» определяют скорее «аравийский» путь проникновения ислама (корабль в малайский мир приплывает из Мекки)».
Мифы, легенды, традиции и обычаи народов Малайско-Индонезийского региона представлены в Рассказах «Сулалат-ус-салатин». Почитание гор было широко распространено в регионе, с ними связывают местонахождение богов и духов, а также основателей государств и городов-княжеств. «Культ гор у малайцев слился с заимствованным из индуизма культом священной горы Меру – огромной горы, представляющей собой ось мира или центр Вселенной вокруг которого движутся все планеты и на трех (или пяти) вершинах которой – золотой, серебряной и железной – обитают высшие божества – Брахма, Шиву, Вишну и др…. В обрядовой культуре малайцев и яванцев широкое распространение имеет мотив горы. Гунунганы, или конусообразные горки риса, — обязательный компонент праздничного угощения» (Рассказ 2, комментарий 6). Е.В. Ревуненкова в 29 комментарии к Рассказу 2 указывает, что «груды (горы) риса — это непременный признак праздничной трапезы не только в средневековой Малайе, но и на Яве — как в эпоху средневековья, так и в настоящее время. В средневековой Яве по праздникам сооружали несколько десятков рисовых гор — 12 мужских и 12 женских — и в торжественной процессии на носилках доставляли во двор Великой Мечети».
В рукописи подчеркивается, что представления о горах у народов Малайско-Индонезийского региона тесно связано с представлениями о лодке или корабле, и камнях. Образ судна (лодки, корабля) является одним из важнейших мировоззренческих стереотипов традиционного сознания у народов Малайско-Индонезийского региона, как постоянно связанных с морем и морским промыслом. «Лодка является символом дома, общины в буквальном смысле слова у так называемых морских кочевников, живущих в лодках и занимающихся рыболовством и разными видами морских промыслов. Пока юноша не обзаведется собственной лодкой, он не может вступить в брак» (Рассказ 2, комментарий 40). В «Морском кодексе» малайцев корабль рассматривается как миниатюрная модель малайского государства с безусловной централизацией власти во главе с капитаном корабля, который уподобляется верховному правителю на суше. Подробно о культе горы, образе лодки и почитании камней у народов малайско-индонезийского региона Е.В. Ревуненкова пишет в статье «Лодка, камень, гора в малайском мире» [3]
Рассказ 3 и комментарий 10 содержат подробные сведения об обычае жевания бетеля, широко распространенном во всей Юго-Восточной Азии: «Жевание листьев бетеля с орехом арековой пальмы и известью было распространено на берегах и островах Индийского океана — до Мальдивов и Могадишо (Сомали)… Во дворцах листья бетеля и другие ингредиенты хранились в больших, круглобоких, несколько сужающихся кверху сосудах из драгоценных металлов — золота или серебра… Бетелевая смесь освежает полость рта, оставляя стойкий горьковатый и жгучий привкус, обладает тонизирующим действием. При жевании слюна окрашивается в кроваво-красный цвет… В средневековой Малайе бетель был непременным условием ряда церемоний — обручения, свадеб, официальных ритуалов, в том числе принесения клятвы на верность». «В прежние времена бетель из государевой чаши считался необычайно благородным, и правитель не каждому жаловал его. Когда правитель кому-либо предлагал бетель из своей чаши, это было знаком благоволения» (Рассказ 26). Традиция выращивания риса на островах Юго-Восточной Азии нашла отражение в Рассказах рукописи. «И у подножия холма две женщины разводили рис. Одну звали Ван Эмпук, другую – Ван Малини. Очень широки были их поля, и так много было посажено риса, что и сказать невозможно. Рис уже начал созревать…» (Рассказ 2, комментарий 29). «После бракосочетания вынесли торжественное угощение — рис. И родители кормили рисом (новобрачных)» (Рассказ 26).
Из Рассказа 34 студенты узнают о захвате Малакки португальцами по главе с Афонсу д’ Албукерки — основателе португальской колониальной империи в Индии, которому приписывается высказывание: «Я совершенно уверен, что если мы возьмем в свои руки торговлю в Малакке, то Каир и Мекка придут в полное запустение, а в Венецию пряности не будут поступать, кроме тех, за которыми ее торговцы отправятся на закупку их в Португалии» (Рассказ 32, комментарий 7). «И Алфонсо Дзалберкерки… отправился в Мелаку… И началась битва между людьми Мелаки и франками. И от сильной атаки военачальников Мелаки франки отступили. И тогда показался Алфонсо Дзалберкерки с тысячью солдат… и звук пуль был подобен звуку падающих на циновку орехов. И от сильного натиска франков войско мелакцев раскололось и отступило… И Мелака покорилась» (Рассказ 34).
Материалы Рассказов рукописи и квалифицированные комментарии переводчика расширяют и углубляют знания студентов-историков Петрозаводского государственного университета по истории развития международной морской торговли, распространении ислама на островах Малайского архипелага, Малаккском полуострове. История и культура средневековых государств Юго-Восточной Азии широко представлена в Рассказах малайской рукописи «Сулалат-ус-салатин» — это описание быта жителей Малайско-Индонезийского региона; ценнейшие факты по истории и географии Нусантары, сведения из жизни ее правителей. Данные рукописи дополняют материал учебных пособий по истории и культуре средневекового Востока.
Литература
- Ревуненкова Е.В. Сулалат-ус-салатин: малайская рукопись Крузенштерна и ее культурно-историческое значение. — СПб: Петербургское востоковедение, 2008. — 672 с.
- Васильев Л.С. История Востока: В 2 т. Т. 1: Учебное пособие. — М.: Высшая школа, 2005. — 512 с.
- Ревуненкова Е.В. Лодка, камень и гора в малайском мире // Индонезийцы и их соседи / под общ. ред. М.В. Станюкович. — СПб: МАЭ РАН, 2008. — С. 209-222.
- Соломоник И.Н. Немного о Малакке и немного о книге Е.В. Ревуненковой «Родословия султанов» // Австралия, Океания и Индонезия в пространстве времени и истории (статьи по материалам Маклаевских чтений 2007-2009 гг.) / под общ. ред. Е.В. Ревуненковой. — СПб: МАЭ РАН, 2010. — С. 167-170.[schema type=»book» name=»МАТЕРИАЛЫ МАЛАЙСКОЙ РУКОПИСИ «СУЛАЛАТ-УС-САЛАТИН» В ПЕРЕВОДАХ И С КОММЕНТАРИЯМИ Е.В. РЕВУНЕНКОВОЙ В ЛЕКЦИОННОМ КУРСЕ «ИСТОРИЯ СТРАН АЗИИ И АФРИКИ В СРЕДНИЕ ВЕКА» » description=»в статье подчеркивается значимость рукописи «Сулалат-ус-салатин» в переводах и с комментариями доктора исторических наук, востоковеда Е.В. Ревуненковой в преподавании дисциплины «История стран Азии и Африки в Средние века» студентам-историкам. Рассказы содержат конкретные исторические сведения и описания жизни и быта жителей Малайско-Индонезийского региона. В рукописи представлены ценнейшие факты по истории и географии Нусантары, развитии международной морской торговли, распространении ислама.» author=»Смирнова Наталия Владимировна» publisher=»Басаранович Екатерина» pubdate=»2016-12-13″ edition=»euroasia-science_28_28.07.2016″ ebook=»yes» ]