Любая вещь и любое действие, которые кому-то кажутся глупыми и зазорными в какой-то момент могут стать абсолютно нормальными, не нарушающими общественные нормы. То же самое касается и языка. То, что изначально было парадоксальным, позже прочно вошло в узус человека. Но каким образом это происходит? Виды лингвистических парадоксов можно поделить на три большие группы.
Бóльшая часть подобного рода парадоксов происходит с заимствованными словами. Их бы и хотелось рассмотреть в первую очередь.
Первыми идут слова, получившиеся вследствие произошедшей с ними метатезы. Метатеза – это образование нового уникального слова из-за смены букв.
Одним из представителей этой группы является имя Фрол, которое произошло от латинского имени Флор, означающее «цветущий». Другим примером подобного может служить слово басурман, которое является переоформлением с тюркского языка слова мусульманин. Это слово получило смысл варвара, свершающего набеги на какую-либо территорию, а позже и вовсе просто иноземца с востока, не переняв это слово в значении вероисповедания.
Следующими парадоксами, стремящимися в узус, являются фонетические парадоксы. Т.е. ошибки, допущенные из-за созвучия нескольких слов.
Из-за такого парадокса появилась легенда о Вавилонской башне, которую знает сейчас почти каждый. Французский ученый А. Бернель объясняет это тем, что Вавилон (из-за звукового сходства) связывали со словом балал – «смешивать», в действительности же название Вавилон происходит от аккадского «Баб-илу», что в переводе на русский означает «Врата Бога», на месте которого возник Вавилон. Таким образом, миф о вавилонском столпотворении (или смешении языков) в значительной степени обязан языковой ошибке.
Также есть известное изречение: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царство небесное», которое поражает своей странностью. Сравнение будет ясно, если вспомнить, что у греков наряду со словом kamelos – верблюд, имелось kamilos – канат, толстая веревка. Вероятность подмены тем больше, что долгое е произносилось как i, kamelos звучало как kamilos. Т.е. изначальный вариант должен был звучать не иначе, как: «Легче канат протянуть через игольное ушко…»
И последним, наиболее редким, является парадокс как результат необычной ассимиляции заимствования.
Зонтик – так зазвучало по-русски голландское слово zondek – буквально «покрышка от солнца». Позже «ик» стало восприниматься как уменьшительно-ласкательный суффикс, и появилось слово зонт, которое можно считать собственно русским (его нет ни в одном другом языке).
Часто ошибки происходили при переписывании манускриптов, ведь один человек должен был переписать в день 60-80 страниц. И ошибки, конечно же, допускались.
Самым известным примером такой ошибки является слово зенит. У арабов было слово semt, так оно сначала и записывалось в Европе, но когда-то или буква m была нечетко написана, то ли над последней палочкой третьей буквы случайно появилось небольшое пятнышко, буква m стала восприниматься как две: n и I, а все слово в таком виде вошло в европейские языки.
Устойчивые ветры тропиков, периодически меняющие свое направление, т.е. дующие летом с океана, а зимой с суши, называются муссонами (восходит к арабскому mausin – «сезон»). Близко к русскому звучание этого слова в румынском языке (muson) или, скажем, во французском (mousson). Но в других языках в середине видим n: английское monsoon, испанское monzon, чешское monsun, шведское monsun. Ошибка заключается в том, что n – это перевернутое u.
Однако не все парадоксы исходят лишь от ошибок при заимствовании. Также существуют парадоксы, которые можно назвать интернациональными. Это слова, парадоксальность которых была в других языках, а в русский они перешли с тем же чтением и значением.
Например, по знаменитой легенде, слово Кенгуру появилось потому, что, увидев впервые этих животных, европейцы спросили у местных жителей, как те называются, и услышали в ответ Кенгуру, т.е. «мы не пониманием, не знаем.»
Таким же образом появилось слово орангутанг, буквально значащее «лесной человек». Так туземцы называли жителей внутренних лесов острова Борнео, ныне Калимантан, а европейцы решили, что речь идет о крупных человекообразных обезьянах.
Одним из таких слов является рында. История происхождения слова «рында» и выражения «бить рынду» очень интересна. Издавна на кораблях английского флота в полдень вахтенный офицер подавал команду: «Ring the bell» — «Звони в колокол! «. Она перешла в российский флот Петра I, где обучение матросов осуществлялось преимущественно иностранными офицерами, многие из которых отдавали команды на английском языке. Со временем русские моряки переделали «ринг зе бел» на «рынду бей» — по созвучию. Впоследствии по аналогии с народным выражением «бить набат» на флоте появилось «бить рынду».
Но парадоксы могут происходить и внутри языка. Так, например, часто слова приходили в обиход речи русского человека после семантической трансформации слова.
Примерами могут служить такие слова как
Медовуха. В словаре Даля значится как заболевание пчел, а само слово чисто сибирское. Сейчас же под этим словом подразумевается медовое вино, которое ранее называлось Мёд Ставленный.
Кавардак. Это заимствование из тюркских языков, где оно имеет значение «жаркое», то есть кулинарное блюдо. В виду того, что это блюдо было универсальным жарким, в которое можно было класть практически любой продукт, постепенно оно потеряло свой оригинальный смысл и стало обозначать в разных русских областях для обозначения различных смешанных блюд. В Тульской области так называют род окрошки с толчеными черными сухарями, луком; иногда — солянку. В Псковской области — окрошку и всякую безвкусную стряпню. В Поволжье — пшенную жидкую кашицу с рыбой. В Прикаспии, Оренбуржье — завяленную мелкими кусочками красную рыбу. В Тамбовской — брагу из смеси пива, остатков меда, воды. А позже это слово постепенно трансформировалось в значение «беспорядок». Произошел сей парадокс из-за того, что данное блюдо позволяло класть в себя почти все ингредиенты.
Ещё одним словом, имеющим примерно такую же историю, но с более положительным исходом, является кулебяка. Термин происходит от глагола кулебячить, т.е. валять что-либо руками, мять, гнуть, сгибать, складывать, лепить тесто. Таким образом, этот глагол полностью охватывает все процессы, которые происходят при выделке кулебячного теста, требующего особых усилий и особой тщательности, без которых изделие не будет высококачественным. Из-за этого процесса слово кулебяка на некоторое время приняло значение чего-либо не удавшегося или сделанного плохо. Однако, к счастью для одноименного пирога, это значение не закрепилось за словом «кулебяка», и это праздничное блюдо не осталось лишь отголоском прошлого, как это произошло со словом, о котором говорилось выше.
Третьим примером может служить слово блин, которое в виду некоторого созвучия приобрело эвфемистическое значение, заменяющее значение небезызвестного матерного слова.
Таким образом, можно говорить о том, что становление чего-то парадоксального узуальным – это дело обыденное в становлении языка.
Список литературы:
- Одинцов В.В. Лингвистические парадоксы – Москва: Просвещение, 1998 – 172 с.
- Похлёбкин В.В. Большая энциклопедия кулинарного искусства. Все рецепты В. В. Похлебкина – Центрполиграф, 2008 – 717 с.
- Сырников М. Настоящая Русская еда. – Эксмо, 2009 – 320 с.
- Макс Фасмер Этимологический словарь русского языка. Перевод с немецкого и дополнения члена-корреспондента АН СССР Трубачева О.Н. Под редакцией и с предисловием проф. Ларина Б.А. Издание второе, стереотипное. В четырех томах. М.: Прогресс, 1986[schema type=»book» name=»Лингвистические Парадоксы» description=»В статье ставится задача подвести под классификацию различные виды лингвистических парадоксов. В результате данной классификации автор выделяет, по каким причинам чаще всего появляются слова, которые можно называть лингвистическими парадоксами.» author=»Пацкин Михаил Юрьевич» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-03-31″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_30.04.2015_4(13)» ebook=»yes» ]