Архив рубрики: Исторические науки

Мультфильм – особый элемент информационного общества. Как активный элемент культуры, мультфильм формирует культуру подрастающего поколения [4, с.143]. Поданным социологов, от 20 до 40% всего свободного времени ребенок-дошкольник проводит у экрана, при этом преимущественно дети заняты просмотром мультфильмов. Именно мультфильм стал сегодня для ребенка одним из основных носителей и трансляторов представлений о мире,отношений между людьми и норм их поведения. Просмотр мультфильмов носит в наши дни своего рода«тотально-веерный» характер: новый полнометражный мультфильм или мультсериал смотрят практически все в одно время, в кинотеатрах и по телевизору, на дисках или в Интернете. Таким образом, большинство детей дошкольного возраста оказываются включенными в просмотр одних и тех же мультфильмов. Следовательно, формирование картиными раребенка происходит отчасти на основании просматриваемых мультфильмов и фильмов [5, c.81-82]. В условиях информационного общества перед родителями, педагогами дошкольных и школьных образовательных учреждений выдвигаются новые задачи: во-первых, формировать вокруг ребенка созидательное и развивающее медиа-пространство, во-вторых, следить за качеством поступающей информации, в-третьих, использовать потенциал мультипликации для образовательных целей.

Поскольку история лучше всего усваивается через ряд красочных визуальных образов, созданных искусством, мультфильм имеет самый мощный потенциал стать доступным, приятным и эффективным образовательным пространством. Начиная с 1990-х гг. на Западе мультипликация интегрирована в систему передачи культурно-исторической памяти, освещая различные периоды мировой истории. Об освоении Нового Света и взаимоотношениях Англии и первых американских колоний через судьбу смелой дочери индейского вождя рассказывает мультфильмы «Покахонтас» и «Покахонтас 2: Путешествие в Новый Свет», а история Египта предстает перед нами яркой мозаикой мультфильмов от полнометражных работ на библейские сюжеты – «Принц Египта» и «Царь Сновидений», до мультфильма «Принцесса Солнца» по мотивам романов Кристиана Жака и забавного мультсериала «Тутштейн», в котором фараон XVIII династии Тутанхамон представлен в виде мумии-подростка, попадающего в магически неприятности. Целый мультсериал «Принцесса Сисси» посвящен молодым годам императрицы Елизаветы Баварской и ее отношениям с будущим императором Австро-Венгерской империи Францом Иосифом I.О Японии межвоенного периода рассказывает мультфильм гениального Хаяо Миядзаки «Ветер крепчает».

Русская история вышла на мировое анимационное пространство в 1997 году с полнометражным мультфильмом «Анастасия». За десять лет, прошедших с тех пор, мультфильм о чудом выжившей принцессе из Дома Романовых завоевал зрительские симпатии по всему миру, а также успел обзавестись приквелом – «Барток Великолепный». Если сюжет «Анастасии» четко локализуется временем Великой Российской революции и первой половиной 1920-х гг., то история Бартока уносит юных зрителей в условное пространство-время,когда династия Романовых оказалась под угрозой из-за того, что Иван Царевич был похищен и спрятан коварной регентшей Людмилой. Конечно, сюжет мультфильма является вымышленным, но его основу можно разглядеть не только в русском фольклоре, но и в истории детства Петра I, когда на троне сидели братья Иван и Петр, а правительницей страны фактически являлась их старшая сестра – властолюбивая царевна Софья. Российская мультипликация еще в советский период часто обращалась к сюжетам из истории и народного фольклора, но первый полнометражный мультфильм на историческую тему появился только в 2006 году. Им стал мультфильм «Князь Владимир», работа над которым началась еще в 1997 году с идеи режиссера А. Добрунова создать серию экуменистических мультфильмов о распространении христианства в Европе [1]. В 2004 году стартовали самые успешные отечественные мультипликационные проекты – «Смешарики» и «Три богатыря». «Смешарики» сумели не только занять нишу развлекательного мультфильма для детей дошкольного и младшего школьного возраста, но и выпустить несколько образовательных проектов – «Смешарики. Азбука безопасности» и «Смешарики. ПИН-код». В 2008 году вышел масштабный проект студии «StarMedia» «История государства Российского» – сериал, который в 500 короткометражных сериях экранизовал «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина. В последнее время все больше отечественных аниматоров находят вдохновение в русском фольклоре и истории. Многочисленные мультфильмы и мультипликационные циклы переносят нас в сказочный мир Древней Руси: «Три богатыря» ,«Приключения Аленушки и Еремы», «Новые приключения Аленушки и Еремы», «Как поймать перо Жар-Птицы», «Иван Царевич и Серый волк». Свое отражение в мультипликации нашла эпоха Петра I через приключения детей его сподвижника В.Я. Брюса в мультипликационном сериале «Тайна Сухаревой башни» и полнометражном мультфильме «Чародей равновесия. Тайна Сухаревой башни». Отдельный мультфильм посвящен эпизоду обороны Смоленска в1609 году – «Крепость. Щитом и мечом».

Особенно перспективным направлением является использованиеотечественной мультипликации для изучения истории и патриотического воспитания граждан России, ведь главным источником вдохновения для российских мультипликаторов стали история и фольклор Древней и Средневековой Руси. Мультфильм, в свою очередь, формирует в детском сознании первые исторические представления, дает первую картину прошлого. Таким образом, исследовав исторические образы, получившие распространение в отечественных мультфильмах, можно обнаружить истоки массового исторического сознания россиян.

Пространством, где развивается сюжетное действие мультфильма, служит идеализированный образ Древней Руси, в которой города украшены золотыми маковками церквей, а в лесах живут сказочные существа: баба Яга, леший, водяной, говорящие звери и птицы. В географии мультфильма только Кащей Бессмертный и Змей Горыныч помещены в самую безлюдную и непривлекательную часть сказочного мира: они живут либо в золотом лесу, где нет жизни, либо в неприступном замке, путь к которому чрезвычайно опасен. Русь как «Некоторое царство-государство» представлена светлым процветающим миром, в котором царит изобилие и гармония между всеми жителями. Картины спокойной патриархальной жизни царстве открывают как советские мультфильмы, так и современные. В мире мультфильма человек живет в полной гармонии с окружающим миром: разговаривает с деревьями, стихиями и животными. Волшебные герои отечественных мультфильмов редко бывают враждебны человеку. Даже обитатели леса, который в фольклоре являлся архетипом потустороннего, враждебного человеку мира, часто оказываются Добрыми помощниками и мудрыми советчиками, раскрываясь перед героем с лучшей стороны, если он проявляет доброту и любезность. И если в советских мультфильмах Баба Яга или Змей Горыныч были отрицательными персонажами, то современные интерпретации этих героев наделены обаянием и шармом. Локализовать «Тридевятое царство-Тридесятое государство» русского мультфильма помогают архитектурные детали и костюмы героев. Так, практически во всех советских мультфильмах детально прорисованы высокие деревянные терема горожан и крепкие крестьянские избы крестьян и ремесленников, виды богатого города-царства украшают расписные крыши в стиле Бажена Огурцова. Герои сказок – цари, царевны, царевичи, крестьяне и храбрые герои – также одеты в костюмы XVI-XVII вв. Любопытную деталь женского костюма отражает мультфильм «Летучий корабль». Убегая с любимым через дымоход, царевна Забава теряет свой многослойный наряд, в результате чего полностью преображается. Чрезвычайная многослойность женского костюма XVI-XVII вв., описанная И.Е. Забелиным [2, c.395-415], до неузнаваемости меняла женскую фигуру именно таким образом, как показано в мультфильме. Мультфильмы воспроизводят и некоторые манеры поведения людей XVI-XVII вв. Например, манеру речи или обычай кланяться в знак уважения и почтения. Еще одной приметой, отправляющей нас в XVII век, является песня царевны Забавы из «Летучего корабля»:

«Нам царевнам жить приходится в неволе

Пропадают молодые годы зря

Нам все время надо думать о престоле

Выполняя волю батюшки–царя».

Пожалуй, под этим словами могла бы подписаться любая царевна XVII века, вынужденная жить в царском тереме, словно в монастыре, а царевна Софья Алексеевна, могла бы присоединиться к бунтарскому припеву песни.

Благодаря советским и современным мультфильмам перед нами проходит целая галерея социальных портретов.Царь-батюшка. Интересно, что образ правителя, олицетворенного как в собирательном образе царя Гороха, Берендея, Афона, Дормидонта, так и в лице исторического князя Владимира, всегда является комичным персонажем. Он глуп, самонадеян, хвастлив, отличается самодурством, может быть плутоватым или, наоборот, чересчур простоватым. Традиционный портрет правителя мультипликационного государства – маленький лысый старичок в несуразно сидящей на нем короне. Этот образ сильно контрастирует с воплощением правителя в художественном историческом кино, для которого характерна идеализация и героизация правителя, раскрытие его внутреннего мира, восприятие правителя как морального эталона. Складывается ощущение, что мультфильм целенаправленно используется как пространство, в котором можно относиться к власти с иронией, однако эта ирония всегда дружелюбна. Особняком стоит образ князя Владимира из одноименного мультфильма: Владимир молод, силен, привлекателен, благороден, смел и справедлив. Даже будучи язычником, князь живет «по правде», которая в основе своей есть христианство(«Князь Владимир», 2006, реж. Ю. Кулаков). Богатыри. Другой социальной категорией, которая широко представлена в отечественных мультфильмах являются воины и богатыри. Это персонажи действия. Благородные, отважные, смелые и преданные герои, защитники народа и своих возлюбленных – это в чистом виде архетип русского воина-богатыря, который из былин перешел в кинематограф. Их образы вводятся для того, чтобы служить примером всем подрастающим поколениям. В современных мультфильмах образы богатырей стали более живыми и комичными, что только повышает их привлекательность в глазах современных зрителей и не снижает их воспитательной нагрузки. Бояре. Интересными являются мультипликационные образы бояр и советников. Все они сделаны по одному шаблону: это злобные и коварные персонажи, плетущие интриги в Царстве-Государстве или стремящиеся погубить главного героя. В образе зеленого от злобы постельничего из «Конька-горбунка», Полкана, укравшего летучий корабль, чтобы жениться на царевне, первого министра, собиравшегося свергнуть «Царя-батюшку» угадывается фигура чиновника. Боярин русского мультфильма либо пирует, не проявляя никакой деловой активности, либо строит интриги, чтобы войти в царскую семью или узурпировать власть в стране. Зачастую именно чиновник или советник является главным отрицательным персонажем мультфильма. Очень ярко это проявляется в мультфильме «Летучий корабль», где Бабки Ёжки и Водяной помогают Ивану, а его противником является боярин Полкан, стремящийся стать царским зятем, а затем и царем. В некоторых мультфильмах бояре-чиновники просто комичны – целая плеяда таких образов проходит в мультфильмах из цикла «Три богатыря». Сравнивая мультипликационные образы царя и боярства, мы можем наблюдать стереотип общественного сознания, представляющим боярство-чиновничество либо ненужной обременительной категорией (безмолвное и бездеятельное пирующее боярство), либо потенциальным рассадником преступлений (образ боярина-интригана). Иначе обстоит дело с образом верховной власти: над царем чаще безобидно посмеиваются и прощают ему его самодурство, и очень редко царь становится отрицательным персонажем, получающим по заслугам. Женщины. Образ русской женщины в отечественных мультфильмах заслуживает отдельного и глубокого рассмотрения, поскольку мультипликационное наследие Советского Союза и все современные работы предоставляют обширное поле для исследования. В изображении русской женщины в мультипликации также прослеживаются некоторые тенденции, отражающие социальное положение женщин в обществе. Можно заметить, что в советских мультфильмах женские персонажи были скорее пассивными участниками сюжета; они были олицетворением красоты, счастья, мечты героя. Василиса Прекрасная и Наталья-кружевница воплощали идеал женщины – хозяйки и рукодельницы. Но среди схематично прописанных женщин встречались сильные личности, которые, подобно царевнам Забаве и Марье, девушкам Марии и Алтынташ, выбирали брак по любви, подобно Василисе Микулишне и жене Евпатия Коловрата, сражались за своих мужей и свою Родину. В современных мультфильмах женские образы все больше эмансипируются. Василиса из мультфильма «Иван Царевич и Серый волк» закончила Оксфорд и Сорбонну, Всеслава проявляет себя на ниве изобретательства, а богатырша Роса ни в чем не желает уступать мальчишкам. Даже в мультипликационном цикле «Три богатыря», начиная с четвертого мультфильма «Три богатыря и Шамаханская царица», все большую сюжетную роль играют жены богатырей: за последние годы Аленушка, Настасья и Любава стали командой, способной разобраться как с армией Шамаханской царицы, так и спасти Киев от власти Морского царя. Подобная тенденция феминизации наблюдается и в художественном кинематографе. Простой народ. Особенностью отечественных мультфильмов является то, что главным действующим лицом в них выступает человек из народа: Иван-дурак, крестьянин, слуга, солдат, ремесленник. Мультфильм полностью следует фольклорной традиции, в результате чего удачливый герой-трикстер получает волшебную помощь, лучшую девушку, счастливую жизнь. В отличие от своего господина, он оказывается настоящим героем и умельцем. А его доброе сердце позволяет ему подружиться с разными представителями волшебного мира и заручиться их поддержкой. Примечательна в этом плане и судьба Ивана из современного мультфильма «Иван Царевич и Серый волк» – он искренне мечтал стать пожарным, а стал любимым царским зятем. Но если советская мультипликация активно прибегала к образу человека из народа, современная мультипликация практически полностью отказалась от «крестьянского» героя. Это можно объяснить уровнем развития современного общества: в информационном обществе крестьянство составляет слишком малый процент, чтобы крестьянин-трикстер вновь стал актуальным.

К сожалению, отечественная мультипликация редко обращалась к историческим сюжетам напрямую. В советский период лакуну исторического мультфильма заняли работы режиссера Романа Давыдова. За пятнадцать лет он создал трилогию мультфильмов, рассказывающих о Руси периода Ордынского владычества. Созданный по мотивам русских былин мультфильм «Василиса Микулишна» показывает нам Русь, уже находящуюся под гнетом ордынского ига – Василиса, под видом ордынского посла, требует у князя Владимира дань за двенадцать лет. Василиса Микулишна абсолютно фольклорный персонаж, причем, ееглавной задачей является освобождение мужа из киевского заточения, а не борьба с захватчиками, чье господство настолько аморфное, что князь и думать забыл о выплате дани. Личность супруга прекрасной поляницы имеет исторический прототип – большинство исследователей фольклора соотносят Ставра Годиновича с новгородским сотским Ставром Гордятиничем или воеводой Ставком Гордятичем, современником Владимира Мономаха[6, c.171-177]. Мультфильм «Лебеди Непрядвы», созданный Р. Давыдовым в 1980 году, посвящен Куликовской битве – кульминационной точки русско-ордынской борьбы. Прекрасный мультфильм с героическим пафосом воплотил образы многих исторических деятелей: Дмитрия Донского, Сергия Радонежского, Д. М. Боброк-Волынского, Пересвета и Осляби, которым противостоит жестокий, но невезучий хан Мамай. Как ни странно, но мультфильм «Лебеди Непрядвы» дает единственное киновоплощение образа Дмитрия Донского.Мультфильм соблюдает не только традиционное качество советской мультипликации, но и является исторически достоверным во многих деталях. Примечательно, что мультфильм имел исторического консультанта – доктора исторических наук В.И. Буганова. Еще одним историческим мультфильмом Р. Давыдова является «Сказ о Евпатии Коловрате». Мультфильм, построенный на основе «Сказания о разорении Рязани Батыем» [3, c.344-362], прославляет не только подвиг рязанского богатыря и боярина Евпатия Коловрата, но и героическое сопротивление всех русских людей ордынским захватчикам. Несмотря на гибель главного героя, мультфильм заканчивается надеждой: «Русь ворога переможет».

Единственным современным историческим мультфильмом на сегодняшний день является «Князь Владимир». Масштабный и многолетний проект продюсера А. Добрунова воплотился в мультфильме, где на фоне политических событий X века происходит борьба язычества и православия.Мультфильм вносит свои штрихи к портрету князя Владимира в отечественном кинематографе. Он создает образ смелого, привлекательного воина, который внутренне стремиться к свету истинной веры. Все преступления, совершающиеся вокруг него (в мультфильме это только убийство брата Ярополка) – это интриги его врагов: языческого жреца Кривжы и варяга Блуда. Через введение персонажей Алекшы и доброго лесного жреца, создатели мультфильма стремились показать, что христианская идея в своей основе не была чужда славянскому язычеству, а идея принятия Владимиром христианства зародилась на местной почве. Стоит отметить, что Владимир Святославич в последнее время очень активно прививается русским кинематографом к массовому историческому сознанию россиян: благодаря мультипликационной саге «Три богатыря», где князь Владимир является одним из главных героев, по количеству киновоплощений князь Владимир превзошел даже Ивана IV Грозного. Глуповатый, комичный, но при этом очаровательный персонаж князя Владимира, который при случае может стать и лидером сопротивления, и пиратом, танцующим «танец с саблями» А. Хачатуряна, и постоять за Русь, вооружившись лишь одной вилкой, давно полюбился отечественному зрителю. Несмотря на то, что такой образ не имеет ни малейшей исторической правдоподобности, он завоевывает зрительские симпатии, а с ними – место в исторической памяти народа. Подобная ситуация произошла и с образом Ивана IV, которого массовая историческая память в первую очередь ассоциирует с Иваном Васильевичем из бессмертной комедии Л.И. Гайдая.

Таким образом, мультфильм сегодня является одним из важнейших каналов формирования общественной исторической памяти. Мультипликация имеет огромный образовательный и развивающий потенциал, который может быть использован в процессе воспитания патриотизма, формирования гражданской идентичности и усвоения основ духовно-нравственной культуры. Мультфильм как важная часть информационного пространства, является носителем первичных исторических знаний и способствует формированию образа прошлого. Благодаря этому, мультфильм может быть использован в системе образования. Вместе с тем, не все мультфильмы представляют собой качественную и безопасную для детской психики продукцию, поэтому на плечи родителей и педагогов ложится задача формирования развивающего и познавательного медиа-пространства вокруг детей. Это требует внимательного отбора и контроля над мультипликационной продукцией, к которой имеет доступ ребенок. Отечественная мультипликация, как советского периода, так и современная, прекрасно подходит для воспитательных и образовательных целей. Как носитель первичных исторических знаний, она формирует положительный образ прошлого, в котором центральное место занимает светлый образ Родины, населенной отважными, смелыми, умными и находчивыми людьми, которые живут в гармонии с окружающим миром, но в случае необходимости, без колебаний встают на защиту родной страны.

Список литературы:

1. Брюсова А. Андрей Добрунов — О создании студии «Солнечный Дом» и о проекте «Князь Владимир»/А. Брюсова// URL:https://www.knyazvladimir.ru/studio_dobrunov_interview.asp/ Дата обращения: 28.03.17.
2. Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях.-М.:ОЛМА Медия Групп, 2015. – 448 с.
3. Изборник. Первые семьсот лет русской литературы/сост. Д.С. Лихачев. М.:Художественная литература, 1969. – 800 с.
4. Лалетина А.Ф. Культурообразующее значение мультипликации//Лингвокультурология. 2009. №3. С. 142-147.
5. Морозова А.Н. К вопросу об участии средств массовой информации в формировании культуры человека и реализации культурных прав и свобод//Известия Тульского государственного университета. Тула,2014. №1-2. –С. 81-85.
6. Рыбаков Б.А. Древняя Русь: Сказания.Былины.Летописи/Б.А. Рыбаков.-М.: Академический проект, 2016. – 495 с.
   МУЛЬТФИЛЬМ КАК ИСТОЧНИК ПЕРВИЧНЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ

   Мультфильм рассматривается как один из важнейших каналов формирования исторической памяти. На основе анализа содержания советских и современных мультфильмов выделяются образы историче-ского прошлого. Рассмотрены перспективы использования отечественных мультфильмов в системе образования.

   Written by: Капорина Юлия Витальевна

   Published by: БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА

   Date Published: 04/11/2017

   Edition: ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_30.03.2017_03(36)_часть 2

   Available in: Ebook

Exposition:

The Thracians are one of the most ancient peoples in the history of mankind. They are related to the Indo-European ethno-linguistic community and inhabited the lands between the lower course of the Danube, the Black Sea, the Sea of Marmara and the Aegean Sea and the river of Struma, as well as entire areas of Asia Minor and the lands of the straits centered around Troy. According to Herodotos, in terms of their number they conceded the first rank only to the Hindus and according to Al. Fall, the Thracian population was about one million people.

The history of the Thracians started in the Bronze Age. Their distinctive culture was established in the middle of the second millenium and flourished in the second half of 6th, 5th and 4th century B.C. in the Odrysian state. The invasions of the Celts and Romans in the period from 3rd to 1st century B.C. was the reason for its decline.[1]

In the period from 6th to 3rd century B.C. the rulers of the Odrysian state expanded their territories, erected fortresses and cities, coined money, built castles and monumental vaults. Archaeology gives us information about the town-building performed by the Thracians. At the end of 4th century B.C. the ruler of the Odrysian state, Seuthes III, founded his capital Seuthopolis not far from present day Kazanlak. This city occupying about 50 ha existed until 2nd century B.C. It was constructed under a preliminary design in a Hellenic style. The Thracians knew and erected public utility and hygienic facilities, typical of the ancient cities. The rectangular quarters were almost identical in size, and the streets crossed each other under a straight angle. The hygienic two-storey buildings had a southward exposure and were protected against cold winds. Seuthopolis had a water supply and sewerage network. The pure water came from wells and the drainage sewerage system consisted of domestic canals with pipes from baked clay, connected into a joint sewerage network. The waste water was discharged outside the fortified wall and poured into the river of Tundzha, which encircled the city from three sides.[2;3]

 The Thracians dealed with agriculture, animal breeding, leather working and metal processing. They were good vine-growers and wine producers.

We have some data on the food of the Thracians. It is known for example, that they used yoghurt, later called elixir of the Thracians. They spread yoghurt ferment on wounds and burns, treated stomach-ache, etc. Yoghurt served as a cosmetic means used by the women for cosmetic masks.

 There are some literature sources regarding the health and demographic condition of the Thracians: high level of birth and death rate, low average life expectancy (around 35) [4]

 There were plaque epidemics (pandemic in 5th century B.C.) ad other contageous diseases. In 1st and 2nd century B.C. they were very destructive and led to total decline and ruin.

 The Thracians believed that the divine pantheon was inhabited by gods and demigods who were related to health and welfare of the ancient people. The Heros (the Thracian rider) was among the most popular and worshipped gods. He patronized life, death and fertility. Compassionate to people, Heros listened to their prays and protected them against diseases and all kinds of evil.

Bendis, the goddess of the hunt, patronized life in nature, as well as the fertility of the Thracian women. The cult towards the Three nymphs who had healing and remedial skills, was also significantly spread and sanctuaries called nympheums were constructed. Great popularity in the lands of the ancient Thracians had the Thracian priest Orpheus (around 13th century B.C.), the founder of the philosophic doctrine later named after him (Orphism). In his healing practice he used different means, including music, songs, casting spells. Orpheus is the deified ancient Thracian founder of healing through music on our lands in the antiquity.

The cult to Asclepius gained considerable popularity in the Thracian culture during the Roman ruling. The god of health was pictured in a typical Thracian manner as a horse rider, with a juvenile face and curly hair.[7]

 Apart from healers – half gods, half humans, Ancient Thrace could boast with very good physicians who were considered to be servants of those gods.

The oldest evidence of the use of mineral water for the treatment of skin diseases in Ancient Thrace is found in the description given by Herodotus of the march of Darius I through the Thracian lands in the 5th century B.C. Later on the mineral springs and their healing water gained even greater popularity.

 Typical of the Thracian healing system was the treatment with herbs. Theophrastus of Eresos (3rd century B.C.) indicates that the Thracians used remedial plants such as centaurеа, mugwort, hellebore, bindweed, wild thyme, etc. The Thracians also used for healing the mineral calamine (zinc hydroxylate) with alum and other minerals obtained by them. The evidence provided by Dioscorides was widely used by Galenus and Avicenna, as well as other medieval physicians and in this way the Thracian remedial means became known to the European and world medicine.[13]

 Natural healing, together with herbal healing, the influence of music and „good lectures“, as well as the use of a number of remedial methods and means of the medicine of Ancient Thrace were later used in the old Bulgarian, medieval and contemporary Bulgarian medicine.

There were remedial events carried out in Ancient Thrace, which included surgical intervention. Traces on bone excavations from that epoch evidence that the people used to suffer from rachitis, diseases of the intervertebral joints, curving of the joints of the extremities, tooth erosion (caries). There are traces of trepanation (opening of the scull), performed with the help of flint knives, probably for an occult purpose (chasing away of an evil spirit which has taken hold of the patient).[14]

Later on, the Thracian population nominated specific persons who dealt with healing as priest-doctors at the temples and also as army doctors. Similar Thracian doctors are mentioned for example in the fight at Potidaea and in the Trojan War. In the first four centuries А. D. the Thracians developed in almost all branches of medicine (there was comparatively well-developed surgery, internal diseases, children»s and eye diseases).

Archaeologists find in the tombs of Thracian physicians different medicinal tools used for abdominal, obstetric and gynecological and bone and joint operations. They also used cups, gynecological speculums, different cases and boxes.

Studies revealed that the main ingredients of the ancient medicines were lead, copper and zinc. Lead and lead compounds were used as styptics, laxatives and appetite inducing means. The medicines containing zinc were used for eye diseases and the copper oxide was used for treatment of burns and surface wounds.

Conclusion:

The health culture of the Thracians has the following specifications:

• It is connected with the Thracian divine pantheon – mainly with god Heros, Bendis, the three nymphs with healing skills. During the Roman ruling the cult for Asclepius, the god of health, appeared and was widely spread. The most famous physicians deified after their death were ORPHEUS, SALMOXIS, ABARIS.
• Medicine had a magical nature – treatment with music and songs (Orpheus), with whispering, preaching and good words (Salmoxis)
• the main part of the health culture is the knowledge of herbs – centaurea, mugworth, chelidonium, centaurium erythraea, polypodium vulgare, thyme, dill, etc.
• Construction of balneological centres (described by Herodotus)
• their health culture was very susceptible to favourable foreign influences – town-building, public utility and hygienic facilities
• evidence of the eating habits for some foods of vegetable and animal nature – yoghurt, called the elixir of the Thracians, is a high remedial factor. They used it as a cosmetic means, for stomach diseases, etc.
• In Ancient Thrace some remedial events took place, including surgical intervention.

Bibliography:

1. Apostolov M. and I. Ivanova. Chrestomathy of the History of Medicine. BAS Publishing House, S., 1995, p. 252
2. Apostolov M. History of Medicine and Social Activity. BAS Publishing House, S. 1994, p. 193
3. Apostolov, M. History of Medicine, S., Medicine and PT, 1992.
4. Apostolov, M. History of Healthcare and Nursing. V. Tarnovo, 1993, p. 78
5. Bogdanov I. Avicenna. S., Medicine and PT, 1971, p. 145
6. Boev, P. Symbolic Trepanations from Bulgaria – Notices of the Institute of Morphology at BAS, 1964, books 9-10
7. Vasilev, V. Medicine of Ancient Thrace. S., Medicine and PT, 1975, p. 104.
8. Dzhakov, St. History of Medicine. S., 1932, p. 112
9. Zlatarski, V. History of the Bulgarian State over the Middle Ages, volume 1 and 2, S., Science and Art, 1970
10. Ivanova, P. The Secret of the Green Treasure-House. S., 1992, p. 48
11. Kristanov, Tsv. Development of Natural History and Medicine on Our Lands. S., BAS, 1966, p. 264
12. Kristanov, Tsv., Iv. Duychev. Natural History in Medieval Bulgaria. S., BAS, 1954
13. Miteva, N., Thracian Beliefs and Their Connection with Healing, a Collection of reports, Second National Congress of History of Medicine, Veliko Tarnovo, 1-4 November 1985, p. 173.
14. Pavlova, V. /editor/ History of Medicine in Bulgaria. S., Medicine and PT, 1980, p. 272
15. Petrov, B. D. Ibn Sina /Avicenna/ 980-1037. M., Medicine, 1980, p. 152
    HEALTH CULTURE OF THE THRACIANS

    It is hard to say that the Thracians have had a well-developed medicine. However, there is historical evi-dence that they had different means and methods of treatment of diseases, including habits and various rituals for their prevention. Considering archaeological data, it is the authors' idea to go deep into the secrets of the past and study as far as possible some specifications of the health culture of the Thracians. Here are some interesting facts:  There are many gods, goddesses and demigods in the sacred Thracian pantheon and each one of them was related to the health of the most ancient inhabitants of our lands.  The Thracians have used magical methods as a means of restoration of the overall health through connection with nature. One of the most ancient, worldly recognized principles of harmony is Orphicism, which outlines the role of the mind in maintaining both the inner peace of the organism and its connection with the surrounding world.  The Thracians skillfully combined the healing power of the herbs, water, air and food with the cult impacts, in order to strengthen the health or treat a disease.

    Written by: Shopov Dimitar Georgiev, Mihaylova Vanina Krasteva

    Published by: БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА

    Date Published: 02/15/2017

    Edition: ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_30.01.2017_1(34)

    Available in: Ebook

Первый успешный пример интеграции миру явила Единая Европа. Создание Европейского объединения угля и стали в 1951 г., затем в 1957 г. Европейского экономического сообщества и Евратома стало первым примером нового типа межгосударственного сотрудничества, причем сразу же довольно успешным. Неслучайно опыт европейской шестерки начали копировать другие страны и регионы. В 1960 г. Великобритания создает ЕАСТ (Европейская ассоциация свободной торговли), Азия, Африка и Латинская Америка в этот период также пытается обрести себя именно в таком новом формате: 1963 г. – создание ОАЕ (Организации африканского единства), 1967 г. – АСЕАН (Ассоциация стран Юго-Восточной Азии), 1969 г. – Картахенский договор дает старт интеграционному сотрудничеству в Андском регионе, 1973 г. – создается КАРИКОМ (Карибское сообщество) и др. Причем, характерной чертой новых проектов становится именно частичное заимствование европейского опыта, например, идеи создания зон свободной торговли (ЗСТ) и таможенных союзов (ТС).

Однако почти у всех региональных организаций, кроме ЕЭС, сотрудничество зашло в тупик, во многом потому, что неправильно соотносились условия и реалии европейского сотрудничества и, например, латиноамериканского; кроме того, объективно интеграционное сотрудничество и взаимодействие развивающихся держав (зачастую лишь недавно скинувших колониальный гнет), обладающих гораздо большим количеством проблем, нежели европейские страны, было довольно затруднительным. Кроме того, одной из сильных сторон Единой Европы был принцип наднациональности (не вдаваясь в споры о его эффективности и успешности системы принятий решений внутри ЕС, стоит признать, что, по сравнению с другими регионами, ЕС в принципе имел более серьезную защиту от национального эгоизма и колебаний национальной политики).

Однако эволюция международных отношений в последнее десятилетие ХХ в., прежде всего, наступление эпохи нового мирового порядка с его новой системой координат, глобализация и вестернизация вынудили многие государства вновь обратится к идее интеграции и таким образом обрести себя, усилить собственные позиции в международных процессах. Благо Единая Европа как раз в этот период демонстрирует как успехи с точки зрения углубления интеграции: подписание Маастрихтского договора и создание ЕС, движение на пути к ЭВС (экономическому и валютному союзу), так и перспективы дальнейшего усиления с помощью расширения на Восток, возможности превращения в будущем в сильнейшее региональное объединение.

При этом стоит сразу же отметить, что для неевропейских государств основными причинами новой популярности интеграционного сотрудничества стали причины экономические. Усиление собственных экономик с помощью зон свободной торговли, предоставляющих лучшие торговые возможности или, наоборот, в некоторой степени закрывающих региональный рынок от третьих стран, становится характерной чертой второй волны интеграции в 1990-е гг. Например, еще в 1988 г. США и Канада подписали соглашение о КУСФТА (канадско-американской зоне свободной торговли), а в 1992 г. оно эволюционировало в НАФТА (Североамериканскую зону свободной торговли), в рамках которой США, Канада и Мексика создали первое полномасштабное действительно региональное торговое объединение. Кроме того, НАФТА становится и первым примером подобного сотрудничества развитых и развивающихся государств.

Причем если Северная Америка в рамках НАФТА и договоров по схеме НАФТА+ со странами Центральной Америки (например, Коста-Рикой) останавливается на данной минималистской ступени интеграции, то Латинская Америка идет дальше. В 90-е годы второе дыхание получает андская интеграция: в 1990 г. принимается новая Андская стратегия, реанимирующая интеграционное сотрудничество и поднимающая вопрос о создании ЗСТ и ТС, аналогично развивается ситуация в КАРИКОМ, которое в 1990 г. возрождает сотрудничество и заявляет о намерении построить ТС. В 1991 г. Аргентина, Бразилия, Уругвай и Парагвай создают одну из наиболее примечательных интеграционных структур – МЕРКОСУР, целью которого является построение ЗСТ, а с 1994 г. после подписания соглашения Оуру-Прету – ТС.

 Активизируются интеграционные процессы и в Азии и Африке: АСЕАН в 1992 г. принимает решение о создании ЗСТ и начинает расширяться (Вьетнам вступает в 1995 г., Лаос и Мьянма в 1997, Камбоджа в 1999). С 1996 г. в Центральной Азии начинается сотрудничество в формате Шанхайской пятерки (Россия, Китай, Казахстан, Таджикистан, Кыргызстан), а с 2000 г. начинается процесс создания новой региональной организации – ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), к которой присоединяется Узбекистан. В 1991 г. создается Африканское экономическое сообщество, а в 2000 г. страны Африки принимают решение об учреждении Африканского союза.

Однако стоит отметить, что в рамках новой интеграционной волны интеграционное сотрудничество отнюдь не ограничивается экономическими рамками, несмотря на официально озвученные экономические цели. На деле же в сложных условиях глобализации, создающей новый проблемы для развивающихся стран, особенно малых; в условиях господства одной единственной сверхдержавы – США, навязывающей миру свою систему ценностей, зачастую сотрудничество имеет гораздо более выраженную политическую подоплеку, а также социальную, потому что проблемы развивающихся стран, например, в деле борьбы с бедностью, никуда не делись, а международная помощь в 90-х гг. сократилась.

Наиболее ярким примером подобного сотрудничества является Латинская Америка, где интеграция развивалась семимильными шагами, особенно после предложения США, высказанного на I саммите Америк в 1994 г., создать Панамериканскую ЗСТ. Значительная часть стран Латинской Америки, несмотря на всю привлекательность идеи, восприняла ее как очередное проявление американского империализма, в чем их убеждали сложности начавшихся переговоров о панамериканском сотрудничестве. Поэтому в данный период времени активно развивается, например, андская интеграция. В 1996 г. создается Андское сообщество наций, активизируется сотрудничество в сфере телекоммуникаций, образования и здравоохранения, политики в отношении коренных народов Америки; принимаются решения о поддержке мира в регионе, защите прав человека, о совместной борьбе с распространением наркотиков и т.д.

Еще более активно развивается МЕРКОСУР, который, во многом благодаря участию Бразилии – крупнейшей страны региона и бразильско-аргентинскому сотрудничеству, воспринимается как альтернатива проектам США. С 1996 г. начинается присоединение к МЕРКОСУР других латиноамериканских государств, правда в качестве ассоциированных членов, т.е. на уровне ЗСТ (Боливия, Чили, Венесуэла и т.д.) Причем позднее, в начале ХХI в. Венесуэла, Боливия и Эквадор выражают стремление войти в МЕРКОСУР в качестве полноправных членов. Кроме того, на базе МЕРКОСУР страны Латинской Америки начинают развивать формат панамериканского сотрудничества без участия США. В 1998 г. озвучивается сама идея, а в 2004 г. создается Южноамериканское сообщество наций (УНАСУР), к которому так или иначе присоединяются все страны региона. Причем УНАСУР принимает ряд важных решений о создании Южноамериканского парламента, Южноамериканского совета обороны, Банка Юга, позиционирует себя как защитника демократии, мира и стабильности в регионе. Параллельно активизируются интеграция в рамках КАРИКОМ, развиваются новые проекты – АЛБА (Боливарианский альянс для народов нашей Америки) и СЕЛАК (Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна).

АСЕАН в этот период также принимает решение об активизации социально-политического сотрудничества. С 2008 г. начинает обсуждаться и реализовываться проект создания Сообщества АСЕАН по примеру ЕС, т.е. углубления интеграции сразу в трех направлениях: экономическом, политическом и социокультурном. Активизируется и международная деятельность в рамках структуры АСЕАН+, в рамках которой АСЕАН проводит совместные переговоры с партнерами на международной арене (США, РФ и т.д.), активно идут переговоры по схеме АСЕАН+3 (Китай, Япония, Южная Корея), а также по иным региональным схемам, включающим в себя сотрудничество с Австралией, Новой Зеландией, Индией.

Африканский союз, во многом благодаря активным позициям Ливии и Нигерии также обсуждает возможности развития сотрудничества. В 2011 г. активизируется деятельность Организации исламская конференция, которая эволюционирует в Организацию исламского сотрудничества.

Причем стоит отметить, что отчасти после финансово-экономического кризиса 1997-1998 гг., показавшего уязвимость стран на фоне процессов глобализации, а также после нарастания напряженности в международных отношениях (например, Косовская проблема и появление концепции «гуманитарной интервенции») интеграционные процессы в мире все более активизируются.

Во многом эти примеры являют новую тенденцию: стремление к политическому сотрудничеству для укрепления совместных позиций, в том числе на международной арене, а также решения острых проблем регионов. Фактически именно развитие интеграционных процессов позволяет говорить о создании плюралистического мира в международных отношениях, пусть даже и в рамках плюралистической однополярности. Поэтому в начале ХХI в. можно говорить о новом внутреннем наполнении интеграционных процессов.

Однако стоит отметить, что в последние годы перспективы интеграционного сотрудничества вновь стали более туманными и вряд ли этот рецепт решения государствами и регионами своих проблем можно считать универсальным. Так, если АСЕАН и ШОС, несмотря на многочисленные проблемы, демонстрируют все же положительную динамику (создание Сообщества АСЕАН в декабре 2015 г., вступление Индии и Пакистана в ШОС в 2015 г.), то перспективы латиноамериканской интеграции более сомнительны: значительная часть инициатив осталась на бумаге, сближение Венесуэлы и Боливии с МЕРКОСУР ослабило АСН и вообще поставило под вопрос существование данной организации; смерть Уго Чавеса сильно ослабила АЛБА и СЕЛАК, окончание «Левой волны» в Латинской Америке, смена власти сначала в Парагвае, а затем в Аргентине и Бразилии ставят вопрос о судьбе МЕРКОСУР. После Ливийской войны и убийства М. Каддафи резко сократилась активность и Африканского союза, Арабская весна в Йемене нанесла серьезный удар по интеграции арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ).

Однако стоит все же отметить, что интеграционные процессы стали однозначно одним из наиболее ярких явлений современного миропорядка, предложив фактически новый рецепт внешнеполитической деятельности отдельных государств и мировой политики в целом, пусть и не универсальный.

Список литературы:

1. Браницкий А.Г., Каменская Г.В. История европейской интеграции. М.-Нижний Новгород, 2003.
2. Европейская интеграция/Под ред. О. Буториной. М., 2011.
3. Интеграция в Западном полушарии и Россия. М., 2004.
4. История международных отношений в 3 томах. М., 2012.
5. Лузянин С.Г. Шанхайская организация сотрудничества: модель 2014- М., 2015.
6. Наумова Н.Н. Западноевропейская интеграция: история и современность. М., 2010.
7. Нигматуллина Т.А. БРИКС и ШОС: факторы регионального равновесия. М., 2015.
8. Хейфец В.Л. Международная интеграция. СПб., 2003.
   ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

   в статье рассматривается развитие интеграционных процессов в рамках современных международных отношений в Европе, Латинской Америке, Азии и Африке, изучаются причины, специфика (в том числе региональная), выделяются этапы развития интеграционного сотрудничества.

   Written by: Свечникова Светлана Владимировна

   Published by: БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА

   Date Published: 01/16/2017

   Edition: ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_30.10.16_31(1)

   Available in: Ebook

Ферганская долина является регионом с разнообразными физикогеографическими и климатическими условиями. Фергана, как и другие историко-культурные регионы Средней Азии была заселена уже в древности. В эпоху поздней бронзы на территории долины существовали две хозяйственнокультурные традиции, которые в науке получили название «Кайрак-кумская культура» [17, с. 88-287] и «Чустская культура» [12, с. 11-49]. Эти культуры своеобразно развивались в земледельческих и скотоводческих общинах и более позднего периода.

В 50-х годах ХХ века сотрудниками Ферганского областного краеведческого музея были начаты работы по изучению археологических памятников южной части Ферганской области, в результате которых на археологическую карту области было нанесено 54 новых археологических пункта. Проведенные сотрудниками Ферганского областного краеведческого музея Б.З.Гамбургом и Н.Г.Горбуновой разведки охватили территорию Ферганского и Кувинского районов, а также Кувасая, где были зафиксированы в основном археологические памятники двух типов: 1) городища и тепа; 2) могильники [5, с. 5]. В этой экспедиции было зарегистрировано в основном три типа надмогильных сооружений: выкладки, курганы с насыпями из камня и курганы с земляными насыпями. Как отмечают авторы, никакой закономерности в топографии каменных и земляных курганов не наблюдается [5, с. 8]. Ознакомление с публикациями по могильникам Ферганской области показывает такую же картину.

Изучаемый нами Куприкбашинский могильник также входит в группу курганов с земляными и каменными насыпями. Эта группа могильников впервые была обследована экспедицией Ферганского краеведческого музея в 1954 г. [4], но в отдельности она не упоминалась в кратком отчете Б.З.Гамбурга и Н.Г.Горбуновой, опубликованном в 1959 г. [5]. Позднее в отчете о работах по археологической карте Ферганской области, составленном Н.Г.Горбуновой по Исфайрамсайскому микрооазису отмечен 21 археологический памятник, в число которых входил и Куприкбашинский могильник [7, с .8]. Этот могильник находится справа и слева от дороги Ляган-Кувасай, возле адырной полосы левого берега Исфайрамсая, после спуска с перевала перед кишлаком Куприкбаши. По описанию Н.Г.Горбуновой, в годы проведения разведок могильник был расположен по гребню адыра на отрогах его маленьких, сходящих на нет увалах. В то время он состоял из двух, мало удаленных друг от друга групп. В первой группе (ближе к селу Куприкбаши) было насчитано 26 курганов с земляной насыпью (диаметром – 10-15 м.; высотой – 0,5-1 м.). Во второй группе 10 курганов с насыпями из камня (диметром – 6-10 м.; высотой – 0,2-0,5 м.). Эта группа продолжалась к востоку до конца адыра – 0,5 км. от дороги из Лягана в Кувасай, где находится современное кладбище [7, с. 8-9].

В 2013 году археологическая экспедиция, проведенная Институтом археологии АН РУз определила, что из этих курганов сохранились только 10 [20, с. 193], потому что эта местность была использована как кладбище для местного населения. В результате из целой группы курганов остались только несколько погребений. Вместе с тем, в процессе сооружения новых могил, местным населением найден ряд целых сосудов. Первая партия керамических сосудов собрана археологом М.Х.Исамиддиновым ещѐ в 2006 году и передана в областной краеведческий музей Ферганской области. Вторая партия керамических сосудов была собрана автором данной статьи и студентом ФерГУ Н.Ш.Камбаровым в 2015 году. Исследование этих материалов позволяет представить некоторые предварительные заключения по керамическому комплексу Куприкбашинского могильника и его датировке.

Ниже представлено краткое описание керамических    форм

Куприкбашинского могильника.

Весь керамический комплекс подразделяется на станковую и лепную. Среди станковой керамики особо выделяется наличие широких, тонкостенных мисок с перегибом. Она изготовлена из хорошо отмученной глины и с двух сторон покрыта ярким красновато-коричневым ангобом. Толщина стенок колеблется в пределах 0,3-0,5 см. Такая толщина керамической посуды указывает на высокую степень качества изготовления (рис.1.1). Аналогии подобным мискам с перегибом (рис.1.7) широко известны по многим памятникам Ферганской долины [10, с. 29. Рис.3.2,7; 2, с. 62. Рис.21.3-4; 19, с. 205. Рис.42.6; 1, с. 298. Рис.200.2-5; с. 304. Рис.206.1-9]. К примеру, данные формы близки к материалам из Куюк-тепе, Ахсикета (Наманганская область) и Маргилана (Ферганская область), однако они несколько глубже по отношению к куприкбашинским. Наибольшее сходство куприкбашинский артефакт имеет с мисками, найденными из Кугай-тепе [14, с. 141. Рис.24.7,10], поселения 5а в Керкидоне [10, с. 29. Рис.3.2] и могильника Хангиз II [11, с. 111. Рис.2.9,11]. Проанализировав миски с перегибом из Гайрат-тепа, В.И.Козенкова датирует их не ранее III-V вв. н. э. и началом V-VI вв. [13, с. 234], а Н.Г.Горбунова приводя все материалы Ферганской долины комплексно, считает, что эти миски характерны с найденными мисками из Гайрат-тепе I – II, Мунчак I – II, Куюк I, Ашт III, которые датируются также в основном I-IV и IV-V вв. н. э. [8, с 141]. На наш взгляд эти датированные комплексы Н.Г.Горбуновой и В.И.Козенковой более точные.

Из Куприкбашинского могильника найден еще один фрагмент цилиндроконического сосуда с плоско-срезанным донцем (рис.1.2). По форме сосуд напоминает цилиндроконическую посуду середины первого тысячелетия до н.э. Согда, Бактрии и Маргианы. Однако, Куприкбашинский сосуд целиком изготовлен на гончарном станке, из хорошо отмученной глины и покрыт с двух сторон темно-красным, переходящим на коричневатый, ангобом. Однако, толщина стенок (0,5-0,7 см.) сосуда намного превышает толщину аналогичных по величине сосудов. Соотносимая посуда была найдена в период раскопок на могильнике Хангиз [5, с. 17. Рис.5.5]. Аналогичные сосуды, найденные на поселениях Майда-тепе, Мыкты-курган, Чун-тепе, Гайрат-тепе I, II и на поселении 5А в Керкидоне были отнесены Н.Г.Горбуновой к группе II [6, с. 77.]. Такой же баночный сосуд, входящий в эту группу имеет слегка скошенные ко дну стенки, иногда имеет слабое рифление или опоясывающие в 2-3 местах выпуклые пояски (рис.1.8). Орнамент заполняет либо 2/3 поверхности сосуда целиком, либо располагается вертикальными и горизонтальными рядами, но во всех случаях самая нижняя часть не орнаментирована. Ангоб большей частью тусклый, блестящий редко. Диаметр 10 – 15 см, высота 18 – 20 см, диаметр дна 7 – 10 см. [6, с. 80. Рис.3. IIа]. Но надо отметить, что этот сосуд только с виду очень похож на Куприкбашинский сосуд. Однако найденная нами керамика покрыта темно-коричневым ангобом и не имеет процарапанный орнамент

(рис.1.2).

Особо следует отметить мнение Б.З.Гамбурга и Н.Г.Горбуновой о том, что форма посуды в виде вытянутого высокого бокала с расширяющимся устьем и небольшим перехватом внизу является оригинальной находкой для Ферганы. Наиболее близкий аналог, по нашему мнению, был получен при археологическом исследовании на могильнике Хангиз [5, с. 17. Рис.5.5]. Последний соответствует среднему этапу (I-IV вв. н.э.) КугайскоКарабулакской культуры [10, с. 42-43. Рис.10]. К тому же периоду Б.А.Литвинский относит и Варрухский могильник [16, с. 50-51].

Из Куприкбашинского могильника представлена глубокая, широкогорлая горшковидная посуда в двух экземплярах, со слегка расширяющимися к верху стенками конической формы (рис.1.3,4). Вместе с тем одна посуда с наружной стороны разделена на три секции с валикообразными поясками. С наружной стороны посуда покрыта темно-коричневым ангобом. Сверху ангоба острым инструментом нанесен процарапанный орнамент, состоящий из треугольников, заполненных косыми штрихами и зигзагообразным, волнистым орнаментом (рис.1.4). Подобная посуда встречается в начале среднего этапа КугайскоКарабулакской культуры и относится к первым и четвертым векам н.э. [9, с.

103. Рис.2.57]. Аналогия подобных горшков было найдена и на могильнике Хангиз II (рис.1.10).

Следующая группа керамики – это посуда, изготовленная лепным способом. Характерно, что среди собранных нами фрагментов керамики имеется кружка, изготовленная лепным способом, со слегка закругленной формой и вздутым туловом. Сосуд с наружной стороны имеет прилепленную к туловищу ручку и не имеет ангобного покрытия (рис.1.5). Такие сосуды зафиксированы в могильнике Хангиз II (рис.1.11) и Мунчактепа [18, с. 144. Рис.27.8]. Очень близкие к куприкбашинской керамике параллели имеются в подобных артефактах Ташкентского оазиса [3, с. 75. Рис.7.8; 21, с. 103.

Рис.32.10; 22, с. 203. табл.I.E, с. 205. табл.I.K].

Кроме вышеописанной посуды одним экземпляром представлен лепной кувшин со слегка закругленным, или вздутым туловищем. На слегка сужающемся плечике и устье прикреплена ручка округлой формы. Черепок сосуда в срезе светло-коричневого цвета, поверхность серовато-розового цвета (рис.1.6). Такие лепные кувшины массово представлены на джеттыасарской и каунчинской культурах бассейна средней и нижней Сырдарьи [15, Рис.86-87, Рис.118.1,14] и относятся к IV-VI вв. н.э. (рис.1.12).

В заключении можно сказать, что находки Куприкбашинского могильника можно отнести к среднему и началу позднего периода КугайскоКарабулакской культуры Ферганы [10, c. 42]. Таким образом, судя по представленной керамике начиная с первых веков нашей эры, прослеживаются следы проникновения и влияния из присырдарьинских степных зон кочевых скотоводческих племен. Среди них были племена, носившие в себе элементы каунчинской и джеттыасарской культур. Видимо, они совершали погребальный обряд с захоронениями в подбойных и катакомбных могилах. Однако, точное определение относительной даты и формы погребального обряда можно будет установить только после раскопочных работ в остальных, неразрушенных курганах Куприкбашинского могильника.

Рис. 1. Керамические комплексы

Список литературы:

1. Анарбаев А.А. Ахсикет – столица древней Ферганы. – Ташкент.: Tafakkur, 2013. – 535 с.
2. Анарбаев А.А., Максудов Ф.А. Древний Маргилан. – Ташкент.: Фан, 2007. – 160 с.
3. Буряков Ю.Ф. Генезис и этапы развития городской культуры Ташкентского оазиса. – Ташкент.: Фан, 1982. – 212 с.
4. Гамбург Б.З., Горбунова Н.Г. Дневник археологической разведки по районам Ферганской области. Июнь-июль, 1954 г. // ФОКМ. НА. №71. 1954 г. Курган №20. (рукопись).
5. Гамбург Б.З., Горбунова Н.Г. Археологические работы Ферганского областного краеведческого музея в 1953-1954 гг. (краткий отчет) // ИМКУ. – Ташкент, 1959. №1. – с. 5-22.
6. Горбунова Н.Г. Некоторые вопросы хронологии Ферганской керамики с красным ангобом. // АСГЭ. Л., 1971. №13, – с. 73-93.
7. Горбунова Н.Г. Отчет о работах по археологической карте Ферганской области в 1973 г. // ФОКМ. НА, 011. №418. – С. 8-9.
8. Горбунова Н.Г. Керамика поселений Ферганы первых веков нашей эры // Труды Государственного Эрмитажа. – Л., 1979. том. ХХ. Искусство, – с. 114-146.
9. Горбунова Н.Г. Некоторые особенности формирования древних культур Ферганы. // АСГЭ. Л., 1981. №25. – с. 99-107.
10. Горбунова Н.Г. Кугайско-Карабулакская культура Ферганы // СА. М., 1983. № 3. – с. 23-46.
11. Горбунова Н.Г. Могильник Хангиз II в Фергане // АСГЭ. Л., 1991. Вып. 31. – c. 107-120.
12. Заднепровский Ю.А. Древнеземледельческая культура Ферганы // МИА, М., 1962. №118. – 327 с.
13. Козенкова В.И. Гайрат-тепе (К истории поселений Ферганы первой половины I тысячелетия) // СА. М., 1964. №3. – с. 218-237.
14. Латынин Б.А. Некоторые итоги работ Ферганской экспедиции 1934 г. // АСГЭ. Л., 1961. №3. – с. 109-170.
15. Левина Л.М. Джеттыасарская культура. В книге: Низовья Сырдарьи в древности. Вып. IV. Часть 3-4. Могильники Алтынасар 4. – Москва.: 1994. – 312 c.
16. Литвинский Б.А. Археологическое изучение Таджикистана советской наукой (краткий очерк) // Труды Института истории, археологии и этнографии АН Таджикской ССР. т. XXVI. – Сталинабад. 1954. – 166 с.
17. Литвинский Б.А., Окладников А.П., Ранов В.А. Древности Кайрак-кумов (Древнейшая история северного Таджикистана). – Душанбе. Из-дат. АН Таджикской ССР, 1962. – 341 с.
18. Матбабаев Б.Х. К истории культуры Ферганы в эпоху раннего средневековья (по материалам погребальных и городских памятников). – Ташкент.: Tafakkur, 2009. – 176 с.

19. Матбабаев Б.Х., Машрабов З.З. Древний и средневековый Андижан. – Ташкент.: Sharq, 2011. – 256 c.
20. Отчет о работах по составлению свода археологических памятников Ферганской области. – Самарканд. 2014. – 235 с.
21. Филанович М.И. Шаштепа – древнейшее поселение оседлых земледельцев на территории Ташкента. В книге: У истоков древней культуры Ташкента. – Ташкент.: Фан, 1982. – 197 с.
22. Филанович М.И. Ташкент: зарождение и развитие города и городской культуры. – Ташкент.: Фан, 1983. – 230 c.
    НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ХРОНОЛОГИИ ПАМЯТНИКОВ ПЕРВЫХ ВЕКОВ Н. Э. ФЕРГАНЫ

    В статье даются научные выводы о памятниках первых веков н.э., относящихся к культуре скотоводческих племен юго-восточной части Ферганской области. Также вкратце проанализирована датировка найденных артефактов.

    Written by: Рахманов Зафар Одилович

    Published by: БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА

    Date Published: 01/16/2017

    Edition: ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_30.10.16_31(1)

    Available in: Ebook