Социальная рефлексия представляет собой »способ осознания действия межличностных (в том числе межгрупповых) социокультурных механизмов любой целесообразной деятельности» [1, с.11 ]. В социальной деятельности в субъект-объектном взаимодействии акцент переносится на субъекта. Именно он оценивает специфику объекта, определяет то, что ему нужно от объекта, как его использовать в соответствии со своими интересами. Здесь объектом отражения становятся сущностные родовые силы человека, воплощенные в процессах и результатах его духовной и практической деятельности. Благодаря такой «повышенной субъективности», у субъекта социальной деятельности происходит соединение истины с ценностью. Это означает, что не всякое имеющееся знание важно для отображения объекта с точки зрения определения важнейших практических целей, а также путей и средств их достижения.
Современное общество в своей основе приобретает рефлексивность как характерную черту, выражающую не столько субъективно-личностный процесс, не рефлексивную деятельность сознания отдельного индивида, а как осознанное выражение субъект-объектной характеристики самого общества, общественных отношений. Формирование социальной концепции теперь становится не только результатом деятельности, но и процессом, постоянно изменяющимся, имеющим определенную форму, которая способствует осознанию его границ.
Сегодня особенно остро чувствуется необходимость решения проблемы мирного существования современного многокультурного общества. В этой связи «в современном социально-культурном, социально-политическом дискурсе наблюдается повышенный интерес к проблемам культурного многообразия,… к условиям, создающим возможность сосуществования культур в едином социальном пространстве и времени» {Там же. С.4}.
Мультикультурность (здесь в смысле “многообразие культур”), как одна из характеристик внутренних процессов развития и существования современного социума, определенным образом влияет на формирование социальной действительности, вызывая у субъекта социальной деятельности понимание своего места в обществе, соответствующей стратегии и тактики взаимодействия субъектов различных культур. В теории такое понимание может быть выражено в концепциях ассимиляции, сегрегации, евразийства и мультикультурализма.
Формирование глобального мирового порядка обостряет проблему национальной и государственной российской идентичности. В условиях глобализирующегося мира весьма важным становится позитивное представление государства как внутри страны, так и на международной арене. В происходящей информационной войне очень важно выработать и представить отечественной и зарубежной общественности такие позитивные образы и возможности их воплощения, которые наиболее полно и реалистично показывают вклад России в современные процессы и мировую историю цивилизаций. Переосмысление и реконструкция исторического прошлого на пути обретения «созидающих смыслов» способствует восстановлению непрерывного временного измерения социальной памяти, исследованию динамики российской самоидентичности в качестве ресурса цивилизационной идентификации, позволяющего осознать значимость России как национально-цивилизационного образования.
Россия исторически сформировалась как многонациональное многокультурное общество и продолжает оставаться таким. В настоящее время вопросы о жизнеспособности многокультурного общества, роли и функций государства в целях достижения социальной гармонии, предупреждения распада, поиска автохтонных моделей общества, сочетающих выборы с сильным правительством и оптимальным политическим режимом, не только не устарели, но находятся в самом центре внимания современной социальной теории и практики. Принимая понимание философии как эпохи, схваченной в понятиях (Гегель), как рефлексии над духовной жизнью общества, возникновение данной концепции (евразийства) было обусловлено определенными социально-историческими предпосылками, сложившимися в истории российского народа. Онтологические основания данной концепции вызревали постепенно в процессе становления и развития российской государственности. Прежде всего, следует указать на многонациональный, поликультурный состав древнерусского государства — Киевской Руси уже в 11-12 в.в. н.э., в которое входили славянские, летто-литовские, финно-угорские и тюркские племена [См.: 1. С.403], образуя единое общество на базе русского языка и православного христианства.
После свержения татаро-монгольского ига в процессе освоения Урала и Сибири в состав российского государства вошли (помимо татар) многие народности, находившиеся на уровне первобытного общества (ханты, манси, эвенки, тунгусы и др.), включение которых в состав России способствовало их развитию по пути цивилизации при сохранении своеобразия своих национальных культур. Ярким свидетельством сформировавшегося единства российского общества является организация народного ополчения в 1612 году для изгнания польских интервентов, в котором совместно участвовали русские, татары, мордва, черемисы, марийцы и др. В 18-19 в.в. о России можно говорить как уже о сформировавшимся евразийском пространстве и цивилизации.
Осмысление своеобразия сформировавшихся в культурно-историческом развитии реалий российского общества и привело к возникновению концепции евразийства в интеллектуальной среде русской эмиграции 20-30-х г.г. XX в., сформулированной П.Н.Савицким, Н.С.Трубецким, Г.В.Вернадским и др. представителями русского зарубежья. Утверждение принятой идеологии, по мнению евразийцев, проводилось с помощью государства. Если сфера церкви трактовалась евразийцами как сфера свободы, то “сфера государства — сфера силы и принуждения” [2.С.42]. Характер государства, соответствующий особенностям евразийской культуры, они определяли как демотический или народный, противопоставляя его европейской демократии как формальной, основанной на трактовке государства, механически объединяющего атомизированных индивидов и выродившегося в современных условиях в диктатуру парламентариев.
Евразийцы же понимали государственный строй как результат конструирования органической связи между народом и вырастающим из него правящим слоем, формулирующим народное миросозерцание, выражающим и осуществляющим его волю. Они считали вполне приемлемой форму властных отношений, основанную на однопартийной системе большевистской диктатуры и построенную на многостепенных выборах системе Советов, которая должна наполниться новым идейным содержанием при крушении коммунистической идеологии. Они рассматривали себя как возможных преемников власти в России после коммунистов в новых исторических условиях.
В решении национальной проблемы обезличиванию наций в коммунистическом интернационале они противопоставляли истинный союз народов, который обеспечил бы их равноправное культурное развитие и в котором русский народ был бы первым среди равных. В этой связи евразийцы поддерживали культурный национализм и отвергали национализм политический. В отношении религии программа евразийцев предполагала утверждение нового православного христианства путем индивидуального религиозного перевоспитания. Новизна нарождающейся религиозности состояла в переходе от пассивности к активной реализации опыта, накопленного в веках созерцательного бытия. Возрождение религиозности невозможно без восстановления независимости церкви. Религиозное единство России-Евразии виделось идеологам движения как совместная жизнь различных великих религий на основе равноправия.
Во второй половине XX в. долгое время единственным мыслителем развивающим евразийские идеи был Л. Н. Гумилев. Интерпретируя взгляды Трубецкого, Гумилев выделяет в евразийской концепции те положения, которые близки его собственным, и придает им свой смысл. По его мнению, употребляемое Трубецким слово “лик” можно заменить понятием “этнос”, а вместо “многонародная личность” использовать понятие “суперэтнос”. Главный вывод, к которому пришел Гумилев, заключается в признании того, что евразийская концепция этнокультурных регионов в маргинальных (окраинных) зонах оказалась пригодной для интерпретации всемирно-исторических процессов. В книге «От Руси к России» Л.Н.Гумилёв выявляет суперэтническую целостность — Россия, и показывает, что российский способ бытия включает в себя целый комплекс восприятий и образов: от «речного» и «лесного» до «степного», и только подобный комплекс позволяет осваивать территорию России наиболее полно. Органично соединяя в себе европейское и азиатское начала, Россия сама выступает как самобытная самостоятельная цивилизация.
Хотя Л. Н. Гумилев называл себя “последним евразийцем”, эстафету борьбы за развитие идей евразийства после его смерти в 1992 году подхватил А. С. Панарин[3]. Евразийство актуально для него прежде всего своими идеями, необходимыми для сохранения большой державы в ХX веке. Если в начале века евразийцы выступили с антизападническими лозунгами, то Панарин направляет свою критику против атлантизма и американизма. Необходимо противостоять идеологии потребительства и связанной с ее утверждением в западных странах опасности экологической катастрофы. Он для разрешения создавшейся в посткоммунистической России ситуации полагал необходимым опираться на две позитивные идем: а) утверждение духа жертвенной государственности, способной отстоять национальные интересы; б) идея аскезы, направленная на утверждение превосходства духовного развития над материальным благополучием и потреблением.
Евразийская проблематика в 2000-е гг. постепенно занимала все большее место в научном дискурсе: защищались диссертации по различным наукам, публиковались статьи, проводились конференции, издавались книги. В результате евразийство сформировалось в широкое направление социально-гуманитарных исследований и стало выдавать серьезную научную продукцию. Именно в этом ряду следует назвать и новую коллективную монографию сибирских ученых «Евразийский мир: ценности, константы, самоорганизация» / Под ред. Ю. В. Попкова. — Новосибирск: Параллель, 2010. Принципиально важно то, что авторы стремятся осмыслить евразийство не только как комплекс идей, но и как своеобразный социокультурный тип. В частности: «евразийство может рассматриваться как социокультурный тип деятельности, включающий различные исторические формы»; «евразийство — это не только историософская доктрина, но и способ цивилизационной самоорганизации, существующий не одно тысячелетие» [4. С. 5]. Авторы считают возможным подразумевать под евразийством «не мимолетное увлечение группы русских эмигрантов, а, скажем, объективно существующий и развивающийся на протяжении многих тысячелетий социокультурный тип» [Там же. С. 10]. Они исходят из представления о евразийском мире «как особой социокультурной реальности со своими ценностями, константами, самоорганизацией» [Там же]. По представлению Е. А. Тюгашева, «евразийский тип социокультурного синтеза имеет длительную историю и множество конкретных вариантов. Учение евразийцев стало рефлексией только одной из форм состоявшейся социокультурной практики». По его мнению, зарождение евразийского социокультрного типа относится к эпохе формирования индоевропейской культуры и потому «индоевропейцы стали первыми евразийцами» [Там же. С. 107].
Современные «неоевразийцы» (А.Г.Дугин, А.С.Панарин, А.В.Рябов и др.), наследуя основные идеи предшественников, конструируют отечественную идентичность как особый культурно-цивилизационный феномен, как альтернативу глобальному атлантизму. Современное евразийство – это теория многополярного мира, это особая модель интеграции народов на постсоветском пространстве на добровольной основе (Н.Назарбаев, А.Дугин). В отличие от мультикультурализма, исходящего из принципа нивелирования этнических культур (кроме европейской или американской) и индивидуальной идентичности, евразийство призывает к диалогу традиционных для России культур и религий без умаления прав какой-либо из культурных общностей, отвергая модель этнического сепаратизма и тех или иных атрибутов политической независимости на территории РФ. Оценивая положительно признание мультикультурализмом равенства всех культур, евразийство выступает против европоцентризма и западничества, предлагая единое стратегическое управление российским обществом и полифонию отношений культур (А.Дугин). Содержание социальной рефлексии находится в зависимости от этического контекста ее осуществления. Для верующих людей решение этических проблем неразрывно связано с религиозными. Поэтому для России необходим равноправный диалог традиционных религий: христианства, ислама, иудаизма, буддизма. Не только планируется, а уже началось воссоздание Евразийского Союза на базе СНГ. Но концепция евразийства не ограничивается постсоветским пространством, а направлена на расширение самого представления об исторической необходимости развития интегративных процессов в отношениях между народами «во всеохватывающем культурном пространстве нашей планеты»[5, 299 ].
В.В. Путин в статье «Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое начинается сегодня» (газета «Известия», 2011.10.03) предлагает как перспективу внешнеполитического развития «модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной связки между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом». Данное предложение было поддержано президентом Белоруссии А.Г. Лукашенко («Известия», 2011.10.07) и президентом Казахстана Н.Назарбаевым («Известия», 2011.10.25). Важными шагами в реализации евразийского проекта являются создание Таможенного союза Россией, Белоруссией и Казахстаном, а также подписание 18 ноября 2011г. Президентами Белоруссии, Казахстана и России в Кремле Декларации о Евразийской экономической интеграции и Договора о Евразийской экономической комиссии. Хочется верить и надеяться на расширение евразийского пространства не только в пределах бывшего Советского Союза, а (как полагает Н.Назарбаев) в перспективе как развитие экономических и культурных связей между Россией, Китаем и Мусульманским миром.
Список литературы
- Ковшов Е.М. Евразийство и мультикультурализм как концепции межкультурных отношений: монография. Самара: Самар. гос. техн. ун-т, 2013.
- Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII в.в. М.: Наука, 1982.
- Евразийство: опыт систематического изложения. Париж, 1926.
- 4. Панарин А. С. Россия в Евразии: вызовы и ответы // Вестник Московского университета. Сер. 12, Социально-политические исследования. 1994. № 5. С. 25-35; его же. Россия в Евразии: геополитические вызовы и цивилизационные ответы // Вопросы философии. 1994. № 12. С. 19-31; его же. Евразийский проект в миросистемном контексте // Восток (Orient). 1995. № 2. С. 66-79.
- Евразийский мир: ценности, константы, самоорганизация» / Под ред. Ю. В. Попкова. — Новосибирск: Параллель, 2010.
- Каган М.С. Введение в историю мировой культуры. Книга вторая. СПб, 2003[schema type=»book» name=»ЕВРАЗИЙСТВО КАК СОЦИАЛЬНАЯ РЕФЛЕКСИЯ МЕЖКУЛЬТУРНЫХ ОТНОШЕНИЙ» author=»Ковшов Евгений Михайлович» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-06-24″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 30.12.2014_12(09)» ebook=»yes» ]