Одной из ключевых тем современного гуманитарного дискурса является языковая игра (ЯИ), или лингвокреативная деятельность языковой личности, понимаемая как осознанное нарушение языкового канона, отражающее стремление (интенцию) говорящих к обнаружению собственной компетенции в реализации языковых возможностей [1, с.26]. Устойчивый исследовательский интерес к феномену ЯИ (см. работы Т.А. Гридиной, Е.А. Земской, Б.Ю. Нормана, В.З. Санникова, Е.Н. Ремчуковой и др.) и полипарадигмальный характер его научного описания вполне объяснимы и закономерны: современная речевая действительность подвержена ЯИ в высочайшей степени (в самом деле, сегодня трудно назвать дискурсивную сферу, в которой не проявлялось бы с разной степенью интенсивности речетворчество говорящего или пишущего); кроме того, смеховое начало, с которым ЯИ очень часто сопряжена, имманентно русской культурной жизни и русскому языковому сознанию как её неотъемлемой части.
Смех в его многообразных модификациях (от безобидной шутки до едкого сарказма) обнаруживает себя в различных жанровых формах устного народного творчества (ср., например, скороговорки, загадки-шутки, небылицы-перевертыши, дразнилки, анекдоты и т.д.), однако не вызывает сомнения то, что одной из излюбленных народных форм реализации комического является частушка. Бытуя со второй половины 19 века, частушка остается одним из наиболее аксиологически ориентированных фольклорных жанров, поскольку является способом сохранения и экспликации (трансляции) коллективных оценочных установок и понятных социуму эмоций [3, с.6].
В типологии частушек особую группу составляют тексты, смеховой эффект которых основан на ЯИ. Думается, что именно жанровая специфика частушки, проявляющаяся в её динамичности, лаконизме, занимательности, смыслоёмкости и яркой эмоционально-оценочной направленности, делает эту фольклорную форму открытой для лингвистических экспериментов, которые реализуются в разнообразных приемах ЯИ. В рамках данной статьи рассмотрим частушечные тексты, игровой эффект которых связан с эксплуатацией стереотипных синтагматических связей в единицах устойчивого (в том числе и фразеологического) характера [о других приемах ЯИ в частушке см.: 2]. Известно, что фразеологические единицы (ФЕ) не создаются в каждый конкретный момент речи, а воспроизводятся «по случаю» в готовом виде, в силу чего адресат располагает знаниями о том, каков стандартный набор лексических единиц во ФЕ и какой должна быть последовательность этих компонентов в линейном ряду. Такая упорядоченность элементов ФЕ стимулирует усиление ожидания, задаёт ассоциативный прогноз, согласно которому появление одного компонента ФЕ не только предсказывает появление другого компонента этого линейного ряда, но и актуализирует идиоматичный смысл ФЕ в целом. Нарушение ассоциативного прогноза развёртывания речевой единицы, в которой присутствует компонент устойчивого сочетания, или отклонение от этого прогноза, связанное с трансформацией ФЕ, вызывает эффект ЯИ.
Так, игровой (смеховой) эффект восприятия частушки может быть связан с включением в новый контекст (в новое синтагматическое окружение) того или иного компонента ФЕ, вследствие чего ЯИ имеет аллюзивный характер, например:
Я весёлого люблю,
За него ругает мать.
Как весёлый заиграет –
Рада голову сломать.
Последняя строка данного текста (ср.: рада голову сломать), которая может быть названа окказиональной фраземой, вызывает аллюзию с узуальной ФЕ бежать (мчаться) сломя голову в силу соотносительности лексического состава и семантического плана данных выражений. Экспрессивность, интенсивная эмоционально–оценочная коннотация узуального фразеологического выражения (ср. его значение: «стремительно, опрометью, стремглав бежать, мчаться») делает его востребованным для передачи смысла частушки; в то же время данная ФЕ воспроизводится не в первоначальном (исходном), а в трансформированном виде, то есть оказывается «адаптированной» к условиям частушечного контекста, в котором обыгрывается традиционная для частушки бытовая ситуация безрассудной любви девушки к гармонисту. Ср. также:
Дорогой мой, дорогой,
Во время расставания
Твои карие глаза
Люблю до основания.
Созданная в данном тексте окказиональная фразема любить до основания является соотносительной в лексико — семантическом плане с узуальной ФЕ до основания, которая, однако, в узусе предполагает наличие при себе другого синтагматического «партнёра» (ср. типичные устойчивые выражения: разрушить до основания, потрясти до основания). Видимо, способность узуальной ФЕ к передаче эмоции в её предельной интенсивности (ср. значение данной ФЕ: «совсем, совершенно, полностью») делает возможным сочетание этой ФЕ и с глаголом любить, чем подчеркивается «бурно-эмоциональный» характер частушечного повествования, в котором акцентирована положительно–оценочная характеристика любимого человека как персонажа частушки.
Использование компонентов узуальной ФЕ в частушках может быть связано с необходимостью выразить эмоцию противоположного (отрицательно-оценочного) свойства, вследствие чего актуализируются как аллюзивно выводимые такие узуальные устойчивые выражения, которые способны «двумя штрихами» охарактеризовать тот или иной частушечный персонаж, например:
Мой милёнок хуже мерина,
Куда его девать?
Скоро ярмарка откроется –
Поеду продавать.
Представленное в данном тексте выражение хуже мерина ассоциативно связано с такими узуальными просторечными фраземами, как врёт (брешет) как сивый мерин, т.е. «лжёт бессовестно, беззастенчиво, беспредельно», глуп как сивый мерин, т.е. «очень, до крайности глуп». Сравнение милёнка с мерином, а также утверждение, что он «хуже мерина», служит целям создания экспрессивно насыщенной шуточной характеристики частушечного персонажа с акцентуацией иронично-оценочной образной коннотации. Кроме того, вторая часть частушки переводит повествование в буквальный план, так как «милёнок» представляется «объектом ярмарочной торговли».
Актуализация компонента узуальной ФЕ в его сочетании с эскспрессивно-оценочной узуальной лексемой стилистически сниженного характера может служить целям создания смехового эффекта частушки, которая в шутливо-ироничной форме представляет ту или иную бытовую ситуацию, например:
Шла машина, ухала,
Я стояла, слухала.
Мамка мне за ухажёра
По шеям набухала.
Игровой (смеховой) доминантой данного частушечного текста является его финальное выражение набухать по шеям, позиция которого оказывается “подготовленной” всем предшествующим повествованием (ср. рифмующиеся глагольные единицы: ухала – слухала (вместо узуального слушала) – набухала). Созданная в частушке окказиональная фразема вызывает ассоциации с просторечными узуальными единицами типа дать по шее, надавать по шее (по шеям), намять шею, намылить шею и т.п., однако замена узуального глагольного компонента ФЕ на глагол набухать (ср. его значение, предполагаемое в контексте и выводимое из семантики разговорной лексемы бухать: “наподдавать, отлупить, побить, избить”) усиливает экспрессивность, делает присутствующую в тексте эмоцию более выразительной; глагол набухать, содержащий в морфо-деривационной структуре звукоподражательный сегмент —бух-, и его контекстуальные глагольные «партнёры» (ухала, слухала) создают комичный ассоциативный звукообраз, связанный с таким «материнским наказанием», которое сопровождалось шумом, громкими ударами, криками и т.п.
Достижение смехового эффекта частушки нередко может быть связано с включением в текст с целью усиления его экспрессивно-содержательных параметров таких окказиональных фразем, которые создаются путём контаминации узуальных ФЕ, например:
Шли сначала в коммунизм,
А потом – в капитализм,
Не заметили, как впали
В развитой идиотизм.
В данном тексте стимулом смеховой реакции является частушечная фразема впасть в развитой идиотизм, созданная путём актуализации и взаимопересечения двух узуальных устойчивых выражений: впасть в маразм + развитой социализм = впасть в развитой идиотизм; появление в частушечной ФЕ лексемы идиотизм связано с её семантической соотносительностью со словом маразм (в данном случае лексические единицы идиотизм и маразм выступают как синонимы со значением «бессмыслица, глупость») и структурной соотносительностью с односуффиксальной лексемой социализм. Cозданная путём контаминации частушечная фразема является оценочным ядром текста, в котором представлена ситуация государственного устройства, характеризующегося хаотичностью, непродуманностью социально-экономической политики и т.д.
Думается, что слияние в одной частушечной фраземе элементов двух узуальных ФЕ, которые имеют ярко выраженную экспрессивно-оценочную направленность, приводит к тому, что экспрессивность созданной в частушке фраземы – «гибрида» удваивается. Подобное «нагнетение» экспрессивно-оценочного плана повествования отвечает прагматическим жанровым задачам частушки, которая, как уже отмечалось, является нацеленной на выражение оценки (часто – категоричной оценки) путём экспликации последней в лаконичной экспрессивной языковой форме.
Особую группу составляют такие частушечные тексты, в которых использование узуальной ФЕ связано с созданием на её основе ассоциативной цепочки, с построением (развитием) окказионального ассоциативного ряда, что в конечном счёте приводит к актуализации как базовой (исходной) узуальной фраземы, так и созданной на её основе окказиональной единицы и усилению экспрессивно – оценочного плана повествования:
Меня милка изменила
На четыре месяца.
Ёлки, палки, брёвна, скалки,
Я хотел повеситься.
Включение в данный текст выражения ёлки, палки и последующее его развитие за счет новых лексических компонентов брёвна, скалки делает эксплицированную в повествовании эмоцию гипертрофированной. В узусе просторечная единица ёлки, палки используется в целях выражения чувства досады, восхищения, недоумения. Её игровое использование в частушечном тексте, сопровождаемое развитием линейного ряда, дифференцирует семантику узуальной фраземы, вычленяя в качестве актуального тот компонент её смысла, который связан с выражением чувства отчаяния, безысходности, испытываемого персонажем частушки (ср.: «меня милка изменила… я хотел повеситься»). Ср. также:
Через пень, через колоду,
Через райпотребсоюз!
Помогите, ради бога,
В старых девках остаюсь!
Результатом игрового использования узуального через пень – колоду (ср.: (валить) через пень колоду – «делать медленно, неповоротливо, неумело или кое-как») становится создание ассоциативной цепочки из трёх контекстуальных фразем (ср.: через пень, через колоду, через райпотребсоюз), которые, окказионально семантизируясь, в комплексе являют собой не только смеховой, но и экспрессивный узловой элемент частушки.
Создание игрового текстового поля частушки может происходить за счёт актуализации идиоматического значения узуальной ФЕ и её буквального смысла (буквального смысла составляющих её лексем). Двойная актуализация оказывается возможной благодаря контекстуальному окружению ФЕ, например: Меня милый провожал
Ёлками да ёлками.
До того меня довёл –
Колет грудь иголками.
Текст данной частушки является многомерно интерпретируемым ввиду смысловой многоплановости его второй части. Использованная здесь частушечная фразема колет грудь иголками вызывает аллюзию с узуальными единицами типа в груди колет, сердце колет («об острой повторяющейся физической боли или боли душевной»), а также с выражением (быть) как на иголках, то есть «находиться в состоянии крайнего волнения, нервного возбуждения, беспокойства». Ассоциативное сближение частушечной фраземы с отмеченными узуальными выражениями актуализирует её переносно-метафорический, образный план. Кроме того, зачин текста (ср.: «милый провожал ёлками») позволяет интерпретировать его последнюю строчку в буквальном плане, что обусловлено любовно-интимной ситуативной привязкой данного текста.
Итак, активность приёмов ЯИ, связанных с использованием стереотипных параметров ФЕ в частушке, может, на наш взгляд объясняться тем, что ФЕ в предельно лаконичной и легко воспроизводимой форме способны выразить насыщенный в экспрессивно–оценочном плане «сгусток» личностных смыслов, что является весьма актуальным для частушки как жанра динамичного, оценочно ориентированного, стремящегося к лаконизму формы при её содержательной многоплановости. При эксплуатации в рамках частушечного текста компонентов узуальных ФЕ или созвучных с компонентами узуальных ФЕ лексем в сознании адресата актуализируются идиоматичные стереотипные смыслы ФЕ, а также те смыслы, которые появляются в частушке благодаря обыгрыванию компонентов узуальной ФЕ.
Тот факт, что в частушечном тексте узуальные ФЕ обычно не используются в готовом виде, а подвергаются различного рода трансформациям (ср. описанные нами приёмы ЯИ, связанные с заменой компонентов ФЕ, развитием ассоциативного ряда, созданием окказиональных фразем как на основе компонентов узуальных ФЕ, так и путём их контаминации) свидетельствует о том, что частушка «приспосабливает», «адаптирует» узуальную фразему (как правило, наделённую экспрессивностью высокой степени) к своим содержательно-оценочным прагматическим установкам.
Список литературы:
- Гридина Т.А. Языковая игра как лингвокреативная деятельность // Язык. Система. Личность. Языковая игра как вид лингвокреативной деятельности. Формирование языковой личности в онтогенезе: материалы докладов и сообщений Всероссийской научной конференции 25-26 апреля 2002 г. – Екатеринбург, 2002. – С. 22-26.
- Муль И.Л. Игровой лингвистический код частушки: механизмы, приёмы и функции // Уральский филологический вестник. Серия: Язык. Система. Личность: Лингвистика креатива. – 2012. – №3. – С. 100-104.
- Эмер Ю.А. Миромоделирование в современном песенном фольклоре: когнитивно-дискурсивный анализ. Автореферат дис. … доктора филолог. наук . – Томск, 2011. – 41 с.[schema type=»book» name=»НАРУШЕНИЕ СТЕРЕОТИПНЫХСИНТАГМАТИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ В ЕДИНИЦАХ УСТОЙЧИВОГО ХАРАКТЕРА КАК ПРИЕМ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ В ЧАСТУШКЕ» author=»Муль Ирина Леонидовна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-06-19″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 30.12.2014_12(09)» ebook=»yes» ]