Отвергнутый европейцами конструктивизм неожиданным образом возродился русской революцией в двух формах – «социалистическо й» и «евразийской». Почву конструктивизму создали нигилизм революционного авангарда и романтика утопических идеалов «тотального конструирования жизни» [1].
В языковой тектонике евразийцев радикальный конструктивизм сочетается с элементами модерна – присутствием в лингвистических формах и синтаксических конструкциях особого художественного метода проектирования предметной среды, при котором объекту в соответствие с его основным предназначением придается комплекс взаимосвязанных качеств: красота, целесообразность, экономичность. В языке евразийцев очевидны поиски баланса между утилитарным предназначением идеи евразийства – участие в конструктивистской деятельности государства – и художественной формой – образом, эйдосом России как великой державы, как чуда, явленного утомленному долгими скитаниями человечеству.
Внутренняя форма конструктивизма в литературных манифестах его приверженцев (А. Чичерина, И. Сельвинского, К. Зелинского, В. Инбер, Б.Агапова, Е. Габриловича, Д. Туманного, И. Аксенова) определялась через творческие схемы, которые объективируются в том или ином материале потенциальным давлением – внутренним паром [2]. Доминантными терминологическими единицами, определяющими особенности конструктивизма, становятся потенциальный схематический сгусток произведения, принцип конструктивного распределения материала; локализованный прием, или принцип грузофикации. Потенциальный схематический сгусток произведения, или творческой схемы, определяется «конструктивистами» как эмбрион «содержания»; принцип конструктивного распределения материала – как максимальная потребность на единицу материала; локализованный прием – центростремительная организация материала, или принцип грузофикации. Принцип грузификации в применении к поэзии превращается в требование построения стихов в плане локальной семантики, т. е. развертывания всей фактуры стиха из основного смыслового содержания темы.
Конструктивизм толкуется в качестве центростремительного иерархического распределения материала, акцентированного (сведенного в фокус) в предустановленном месте конструкции. Принцип конструктивного распределения материала заключается в максимальной нагрузке потребности на единицу материала, т.е. в малом – многое, в точке – все.
Конструкция – организованный центростремительным образом материал. Конструкция состоит из частей, которые именуются конструэмами. «Конструэмы стелятся вдоль стержня конструкции, но вынутые из нее они в себе замкнуты – целостны, каждая суть конструкция с иерархией своих конструэм; таким образом, каждая конструэма – законченная форма, принесшая себя в жертву стойкости целого. Конструэмы бывают: главные, вспомогательные и орнаментальные. Главная конструэма – задание; в ячейке ее находится матка конструкции. Вспомогательные конструэмы – подготавливают к главной – ведущие. Орнаментальные – подобно древним песнопевческим «Анененаикам» – вводятся якобы для украшения. Цель их, размещенных в конструкции расчетливо-целесообразно, – ввести умысел в кровь ворожбой. Орнаментальные – «опаснее» и надежнее всех остальных.
Главная или магистральная конструэма, в зависимости от характера организуемого, определяет строй всей конструкции. Подчиняясь объективным, законным свойствам материала, магистрал (ядро бухнущей матки) влияет на удельный вес остальных, конструкция держится на упоре в него, и сдвиг его изменяет строй конструкции» [2].
Степень соответствия человека реальности вновь конструируемой, его пригодности определяется через принцип конструктивного распределения материала, который заключается в максимальной нагрузке потребности на единицу материала, т.е. в малом – многое, в точке – все. Распределение евразийской аксиологии в текстах, созданных ее представителями, осуществляется в эмбрионах содержания – зародышах индивидуальных творческих схем, которые объективируются (организуются) в том или ином материале потенциальным давлением («внутренним паром»). Зародыши индивидуальных – евразийских творческих схем – с помощью принципа грузификации развертываются в текстовые артефакты посредством орнаментальных конструэм. Принцип грузификации – принцип конструктивного распределения аксиологического материала, или максимальной нагрузки «идеологической» потребности на единицу материала, – в евразийской концепции обустроения российского мира по своей художественной стилистике более тяготеет к модерну.
Особенности лингвистического конструирования социальной реальности исследуются нами по произведениям Н.Н. Алексеева («Евразийцы и государство»), П.Н.Савицкого («Континент-океан (Россия и мировой рынок)»), П.П. Сувчинского («Знамение былого (О Лескове)»), Н.С. Трубецкого («Об истинном и ложном национализме»).
К объективируемым в текстовом, лингвистическом материале эмбрионам евразийских творческих схем следует отнести следующие языковые факты: политическая партия, организованное евразийство, континентальность, счастье, национализм, русский национализм, нравственность.
Аксиосоциология (аксиологическая социология) евразийцев, восстановленная по эмбрионам содержания, может быть расценена в качестве инженерного проекта, или технического конструктора, в терминологии И.В. Розова [3]. Эволюция познания, по мнению И.В. Розова, представляет собой совершенствование форм и способов теоретического конструирования, замену одного конструктора другим, ведущий в истории той или иной дисциплины к разработке новых технологий мышления. Технология мышления принципиально меняется, когда начинают оперировать не техническими конструкциями, а силами, которые можно переносить в направлении их действия, суммировать по правилу параллелограмма или разлагать на составляющие. Изменение собственно технологии мышления должно влиять не только на изменение принципов использования слова во фразе (контексте), но и на построение фразы – ее конструирование и конструктивное распределение материала, максимальную нагрузку потребности на единицу языкового материала (принцип грузофикации).
В структуре текста задаются «крепёжные» единицы, выступающие в качестве, с одной стороны, точки приложения силы (интеллектуальной активности, или лингвистического разума мыслящего субъекта) – осмысления свойств переменной среды (среды окружающей), с другой стороны, конструкции, семантически притягивающей другие единицы текста, а, следовательно, организующей семантические и формальные среды, в которых эти единицы функционируют.
Теоретическое конструирование допускает, как полагает И.В. Розов, две целевые установки: с одной стороны, объяснение каких-то уже известных явлений, ответ на вопрос, как они устроены; с другой стороны, построение новых объектов исследования. Новым объектом исследования в аксиосоциологии евразийцев становится русский национализм.
Русский национализм как новый объект социологии «переменных сред» – сообществ и состояний обществ, отличительной особенностью которых является процесс создания нового «общего кода» и преобразования понятийных структур с целью выработки системы умений, позволяющих вписаться в рамки экспериментальной – изменяемой и изменяющейся – действительности, не вступая с ней в противоречие. Это особого рода пригодность, которая, по словам Глазерсфельда, должна достигаться удерживанием жизнеспособности когнитивной структуры, схемы, теории перед лицом нового опыта, а также доказать свою совместимость с другими работающими схемами и теориями [4].
Пригодность русского национализма в европеизированном сообществе может быть объяснена тем, что в недрах русской культуры – самобытном опытном мире, «лаборатории повседневной жизни» — был выведен критерий правильности когнитивных структур человека европейского, но нероманогерманского. Соотнося понятие пригодности и критерия правильности когнитивных идей, Глазерсфельд замечает: «Именно в трактовке понятия «fitness» совпадают основные принципы теории познания радикального конструктивизма и теории эволюции: точно так же, как среда устанавливает границы выживания для живых организмов (органических структур), элиминируя варианты, выходящие за пределы возможностей выживания, так и опытный мир — будь то в повседневной жизни или в лаборатории — определяет критерий правильности («Prufstein») наших идей (когнитивных структур)» [5, p.20-21].
Пригодность (fitness) русского национализма в процессе жизнедеятельности (жизнеподдержания) европейского сообщества может быть мотивирована, если в качестве основы рассуждений использовать работы Н.С. Трубецкого («Европа и человечество»), констатацией факта существования европезированных нероманогерманцев, или нероманогерманских народов. Поводом для выводов Н.С. Трубецкого о необходимости отграничения нероманогерманских народов от романогерманских послужили прежде всего его размышления о том, как внезапно рухнуло то, что называлось «Русскою культурой»; поразила та быстрота и легкость, с которой это совершилось, и многие задумались над причинами этого явления.
Н.С. Трубецкой также обращает внимание на то, что слова «человечество», «общечеловеческая цивилизация» являются выражениями крайне неточными и что за ними скрываются очень определенные этнографические понятия. Под «цивилизацией» разумеют ту культуру, которую в совместной работе выработали романские и германские народы Европы; под цивилизованными народами имеются в виду прежде всего романцы и германцы, а затем другие народы, принявшие европейскую культуру. Европейская культура не есть культура человечества, это продукт истории определенной этнической группы.
Случившееся с Россией должно стать поводом для размышлений нероманогерманских народов, точно также как романские и германские, являющихся составляющей так называемой европейской цивилизации.
Новая историческая роль, радикальный переворот в мировоззрении, духовное отмежевание от европейской цивилизации позволят России стать магистралом нового человечества, а русскому национализму – принципом грузофикации, принципом конструктивного распределения семантического европейского материала – как максимальной потребности лингвистического разума – на семиотическую единицу общения.
Конструэмы русский национализм, континентальность, нравственность в совокупности создают эмбрион содержания – «Россия-Евразия» («Мы призваны начать строить Россию-Евразию по заветам старцев, наполняя эти заветы новым историческим содержанием» (Н. Н. Алексеев).
Контроль событийного ряда должен осуществляться с учетом высокой напряженности экономической жизни, исходя из сочетания государственной константы с государственной динамикой и с опорой на золотые заветы простого, живого и крепкого понимания людей и жизни.
При формировании эйдоса государства необходимо исходить из его тройственности: государственный базис (поросль, которая питается от самой черной и тучной земли народной), политическая надстройка (имеет характер западной партии, то есть частного объединения, преследующего некоторые политические цели), общественность (Zones d’e-quidistance).
Процесс самоидентификации предполагает осуществление фазового перехода из состояния «точка/точки» (в каждой своей точке приближены к берегу океана-моря) в состояние «линия» (пункты, находящиеся в определенном одинаковом расстоянии от берега океана-моря, соединены линией) – органическая идея.
Достижения определенного «статуса» на мировой арене возможно через поддержание – проведение – выбранной «на внутреннем рынке» «линии поведения» (линии проводятся через пункты, отстоящие от побережья соответственно на 400, 800, 1200, 1600, 2000, 2400 километров). При организации правильного соотношения выбранной линии и требований к правилам поведения, принятым мировым сообществом, возможно войти в общий строй мирового обмена. Таким образом, «линия» преобразится в путь, обязательными этапами, вехами которого являются расторжение, созидание, развитие. Расторжение – в пределах континентального мира, полноты господства принципа океанического «мирового» хозяйства. Созидание – хозяйственного взаимодополнения отдельных, пространственно соприкасающихся друг с другом областей континентального мира. Развитие – обусловленное взаимною связью.
Признание ценности для общего строя мирового обмена сформированной в соответствии с приоритетами национальной самобытности органической идеи позволяет достичь желаемой цели – конкурентоспособности в отношении к мировому рынку.
Параметры порядка становятся определяющими и в практических жизненных приспособлениях, и для передачи комбинаций впечатлений, т.е. при подготовке и разрешении «в фокусе». Разрешение в фокусе истолковывалось конструктивистами как лущение ядра схемы – результата кристаллизации жизненного опыта человека.
В текстах евразийцев происходит конструирование социальной реальности с целью осознания и понимания новой реальности, ее семантики, осознания того, какие навыки и умения необходимы и для конструирования реальности «Россия-Евразия», и для существования в ней. Это объяснимо тем, что они осознавали обязательную связь, существующую между когнитивными структурами, действиями человека, категориями языка и способами выстраивания и классификации объектов.
Литература
- Конструктивизм. [Электронный ресурс] – URL.: https:// www.lestniza.su/services/4.aspx
- Литературные манифесты от символизма до наших дней. – М.,
- Розов М.А. Инженерное конструирование в научном познании // «ИНТЕЛРОС – Интеллектуальная Россия» [Электронный ресурс] – URL.: /https://www.intelros.ru/
- Glasersfeld E. von . Radical Constructivism.− Palmer Press, London. 1996
- Glasersfeld E. von Einfuhrung in den radikalen Konstruktivismus // Watzlawick P. (Hrsg.) Die erfundene Wirklichkeit. Piper Verlag, − Munchen, 10. Aufl., 1998. −S.16-38.[schema type=»book» name=»ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ РАКУРС ЕВРАЗИЙСТВА С ПОЗИЦИЙ РАДИКАЛЬНОГО КОНСТРУКТИВИЗМА» description=»В статье языковая тектоника философии классического евразийства рассматривается с позиций радикального конструктивизма, который сочетается с элементами модерна. В лингвистических формах и синтаксических конструкциях отмечено присутствие особого художественного метода проектирования предметной среды, при котором объекту в соответствие с его основным предназначением придается комплекс взаимосвязанных качеств: красота, целесообразность, экономичность. В языке евразийцев очевидны поиски баланса между утилитарным предназначением идеи евразийства и художественной формой.» author=»Халина Наталья Васильевна, Аникин Денис Владимирович» publisher=»Басаранович Екатерина » pubdate=»2016-12-07″ edition=»euroasia-science_30_22.09.2016″ ebook=»yes» ]