В различных областях психологии методологические трудности проявляются в разной степени. Особенно явно они просматриваются в тех областях психологии, которые занимаются проблемами личности и сознания. Методологические проблемы психологической науки, как известно, активно обсуждались в трудах многих ведущих психологов (С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурия, П.Я. Гальперина, М.Г. Ярошевского, Б.Ф. Ломова, В.П. Зинченко и С.Д. Смирнова, Г.М. Андреевой, А.В. Брушлинского, О.К.Тихомирова, Н.И.Чуприковой и др.) [6, с.77]. В результате сложилась устойчивая естественнонаучная парадигма, в рамках которой были получены многие достижения отечественной психологической науки, признанные мировой научной общественностью. Однако формирование методологических принципов психологической науки (общих и частных) не завершено. Об этом свидетельствует и та ситуация, в которой оказалась современная психология, – ситуация методологического кризиса.
Сама «возможность психологии как науки есть методологическая проблема прежде всего» – отмечал Л.С.Выготский. «Ни в одной науке нет стольких трудностей, неразрешимых контроверз, соединения различного в одном, как в психологии. Предмет психологии – самый трудный из всего, что есть в мире, наименее поддающийся изучению; способ ее познания должен быть полон особых ухищрений, чтобы получить то, чего от него ждут». И далее: «Ни одна наука не представляет такого разнообразия и полноты методологических проблем, таких туго затянутых узлов, неразрешимых противоречий, как наша. Поэтому здесь нельзя сделать ни одного шага, не предприняв тысячу предварительных расчетов и предостережений» [2, с.34].
Итак, первая причина особой заинтересованности психологии в методологических разработках заключается в сложности и многоплановости самого предмета исследования, его качественном своеобразии. Вторая причина заключается в том, что психология накопила огромное количество эмпирического материала, который просто невозможно охватить без новых методологических подходов. Обе эти причины тесно связаны между собой, как и с десятком других, которые можно было бы перечислить, обосновывая особую потребность психологии в методологических ориентирах.
Но отметим еще одно важнейшее основание исключительно высоких требований к методологической грамотности любого психологического исследования, тем более что это требование редко обсуждается на страницах психологической литературы. Речь идет об особой ответственности психолога за публикуемые им результаты и выводы о сущности психического и детерминантах его развития. Выводы, основанные на неправомерном обобщении результатов частных исследований, перенос данных, полученных при изучении животных на человека, а при изучении больных – на здоровых людей и т.п. приводят к циркуляции в общественном сознании идей, искаженно отражающих природу человека и ведущих к отрицательным социально-политическим последствиям. Большая ответственность лежит и на психологах, работающих с людьми и участвующих в диагностике и прогнозировании профессиональной пригодности, уровня развития, в постановке клинического диагноза, в проведении судебно-психологической экспертизы. Работа в этих сферах требует от психологов хорошей методологической и методической подготовки.
Следует обратить внимание на широко распространенную и типичную именно для психологии методологическую ошибку, заключающуюся в некритическом заимствовании и использовании подходов и процедур (прежде всего тестов), разработанных применительно к людям совсем другой культуры, иной социально-экономической общности. Такая практика тем более недопустима, когда в оригинальных вариантах тестовые методы, например, обладают рядом принципиальных недостатков.
Проблема конструирования единиц анализа, адекватных той или иной предметной области исследования, или данному конкретному предмету той или иной науки, решается как на уровне философской методологии, так и на уровне методологии конкретно-научной. В психологической литературе нам не удалось найти строгого определения единицы анализа психики. Она характеризуется либо как универсальная (элементарная или структурная) составляющая психики; либо как ее детерминанта (в этом случае она выступает не столько в роли единицы анализа, сколько в роли объяснительного принципа); либо, наконец, как генетически исходное основание развития всей психики. Соотношение между этими тремя моментами в характеристике единиц анализа в разных направлениях психологии весьма различно. Во-первых, общим для них является недостаточная рефлексия по поводу единиц анализа психики. Эта недостаточность рефлексии выражается в нечеткости определения гносеологического и онтологического статуса выделяемых единиц и соответственно – в нечеткости определения их функций. Во-вторых, что более важно, психологи не формулировали нормативных требований к единицам анализа с точки зрения их соответствия (и возможности реконструкции на их основе) нередуцируемой психологической реальности (онтологический план) и не формулировали нормативных требований к единицам анализа с точки зрения логики той или иной философской традиции (гносеологический план). Поэтому нередко мотивация и обоснование выделения единиц анализа остаются за пределами исследования.
Как известно, наиболее сложной и дискуссионной в современной психологии остается проблема соотношения биологического и социального начал в структуре личности человека. Сама постановка данной проблемы в науке основывается на очевидном сочетании в каждом человеке большого количества свойств, одни из которых традиционно изучаются биологическими дисциплинами (генетика, физиология, антропология и др.), другие же описываются в терминах гуманитарных наук (философия, психология, социология и др.). При этом представители различных областей знания используют для анализа проблемы специфическую терминологию, рассматривают основной объект – человека – в разных аспектах.
Другой актуальной методологической проблемой психологических исследований остается механический перенос методов и теоретических схем одной науки в другую, что ведет к таким упрощениям, которые смазывают качественные различия изучаемых явлений. Происходит «соскальзывание» с одного предмета на другой. Данное явление получило название «редукционизм» [7, с.71]. Обсуждая проблему редукционизма, важно иметь в виду одну тонкость. Если методы и концептуальные схемы других наук применяются в психологии для исследования места и роли психических явлений в системе других явлений действительности, что позволяет вскрыть их предпосылки и основания их качественного своеобразия, то это не только допустимо, но и необходимо. Когда же эти методы и схемы абсолютизируются, применяются без учета качественных различий изучаемых явлений, тогда действительно возникает опасность подмены предмета исследования – редукционизм в дурном смысле слова: делается вывод о том, будто бы то, что в эти схемы не укладывается и этими методами не обнаруживается, не существует. Такой способ использования достижений пограничных наук есть не что иное, как проявление метафизического подхода. Для психологии (и не только для нее) опасно не само по себе применение методов и теорий, сложившихся в других науках, страшны неправомерное расширение сферы их действий, их абсолютизация. Каждая теоретическая схема, каждое понятие, каждый метод, заимствованные из других наук, должны пройти через «горнило методологии».
Рассмотрим методологические проблемы, возникающие при использовании различных методов психологического исследования.
Опросы – весьма распространенный прием в социально-психологических исследованиях, вызывающий, пожалуй, наибольшее число нареканий. Обычно критические замечания выражаются в недоумении по поводу того, как же можно доверять информации, полученной из непосредственных ответов испытуемых, по существу из их самоотчетов. Обвинения такого рода основаны или на недоразумении, или на абсолютной некомпетентности исследователей в области проведения опросов. Среди многочисленных видов опросов наибольшее распространение получают в социальной психологии интервью и анкеты (особенно при исследованиях больших групп). Главные методологические проблемы, которые возникают при применении этих методов, заключаются в конструировании вопросника. Первое требование здесь – логика построения его, предусмотрение того, чтобы вопросник доставлял именно ту информацию, которая требуется по гипотезе, и того, чтобы информация эта была максимально надежной [10, с.55].
Существуют многочисленные правила построения каждого вопроса, расположения их в определенном порядке, группировки в отдельные блоки и т.д. В литературе подробно описаны типичные ошибки, возникающие при неграмотном конструировании вопросника [1, с.34]. Основное требование – вопросник не должен требовать ответов «в лоб». Важно, чтобы содержание его было понятно автору лишь при условии проведения определенного замысла, который изложен не в вопроснике, а в программе исследования, в гипотезе, построенной исследователем. Конструирование вопросника – труднейшая работа, она не может выполняться поспешно, ибо всякий плохой опросник служит лишь компрометации метода.
Отдельная большая проблема – применение интервью, поскольку здесь имеет место взаимодействие интервьюера и респондента, которое само по себе есть некоторое социально-психологическое явление. В ходе интервью проявляются все описываемые в социальной психологии способы воздействия одного человека на другого, действуют все законы восприятия людьми друг друга, нормы их общения. Каждая из этих характеристик может влиять на качество информации, может привносить еще одну разновидность «субъективности». Но нужно иметь в виду, что все эти проблемы не являются новыми для социальной психологии, по поводу каждой из них разработаны определенные «противоядия», и задача заключается лишь в том, чтобы с должной серьезностью относиться к овладению этими методами. В противовес распространенному непрофессиональному взгляду, что опросы – самый «легкий» для применения метод, можно смело утверждать, что хороший опрос – это самый «трудный» метод социально-психологического исследования.
Тесты не являются специфическим социально-психологическим методом, они широко применяются в различных областях психологии. Когда говорят о применении тестов в социальной психологии, имеют в виду чаще всего личностные тесты, реже – групповые тесты [9, с.17]. Как известно, тест – это особого рода испытание, в ходе которого испытуемый выполняет или специально разработанное задание, или отвечает на вопросы, отличающиеся от вопросов анкет или интервью. Вопросы в тестах носят косвенный характер. Смысл последующей обработки состоит в том, чтобы при помощи «ключа» соотнести полученные ответы с определенными параметрами, например, характеристиками личности, если речь идет о личностных тестах. Большинство таких тестов разработано в патопсихологии, где их применение имеет смысл лишь в сочетании с методами клинического наблюдения. В определенных границах тесты дают важную информацию о характеристиках патологии личности. Обычно считают наибольшей слабостью личностных тестов то их качество, что они схватывают лишь какую-то одну сторону личности. Этот недостаток частично преодолевается в сложных тестах, например, тесте Кеттела или тесте MMPI. Однако применение этих методов не в условиях патологии, а в условиях нормы требует многих методологических корректив. Самый главный вопрос, который возникает здесь, – это вопрос о том, насколько значимы для личности предлагаемые ей задания и вопросы; в социально-психологическом исследовании – насколько можно соотнести с тестовыми измерениями различных характеристик личности ее деятельность в группе и т.д. Наиболее распространенной ошибкой является иллюзия о том, что стоит провести массовое тестирование личностей в какой-то группе, как все проблемы этой группы и личностей, ее составляющих, станут ясными.
Эксперимент уже давно считается в психологии важнейшим методом исследования. Полемика вокруг возможностей и ограниченностей экспериментального метода в этой области является одной из самых острых полемик по методологическим проблемам в настоящее время. В разных психологических дисциплинах используются и различные типы эксперимента. Особенно интенсивно развиваются в психологии методы лабораторного эксперимента. Это и понятно, если иметь в виду, что в лабораторном эксперименте обеспечиваются наибольшие возможности управления условиями и факторами ситуации, которые определяли характер работы испытуемого, регистрации и измерения его действий, их математической обработки [3, с.69].
Большие трудности, возникающие в лабораторном, да и в любом ином психологическом эксперименте, связаны с тем, что в его результатах неизбежно проявляется действие того, что принято называть субъективными факторами. Не меньшие трудности связаны также с тем, что в экспериментальных исследованиях, которые проводятся с людьми, существенным фактором являются влияния на испытуемого со стороны экспериментатора и самой процедуры эксперимента. Они не всегда учитываются, но они всегда есть и нередко определяют результаты эксперимента. Вопрос о влиянии экспериментатора и самого построения эксперимента на изучаемые психические явления особенно остро стоит в тех случаях, когда дело касается таких проблем, как мотивация, способности, эмоциональные состояния и т. д. [4, с.13]. Понимая эту трудность, исследователи часто идут по пути поиска путей нивелирования рассматриваемого фактора. Но есть и другой путь – сознательного и целенаправленного его использования в исследовании психических явлений. Этот путь реализуется в формирующем эксперименте, который для понимания детерминаций психических явлений может дать больше, чем эксперимент, просто фиксирующий состояния, как бы протекающие вне зависимости от него.
Современная психология располагает довольно богатым арсеналом методов исследования. К сожалению, многие из них не нашли еще того распространения, которого они заслуживают. Особенно важно отметить естественный эксперимент, идея которого принадлежит А. Ф. Лазурскому. Этот метод позволяет проводить исследования в реальных жизненных ситуациях, не нарушая их естественного хода. Между тем естественный эксперимент используется в психологических исследованиях до сих пор недостаточно, тогда как при условии серьезно теоретически обоснованной разработки принципов, схем построения и «технологии» этого метода, он обеспечил бы возможность получать данные, не уступающие по надежности и точности тем, на которые обычно рассчитывают при проведении лабораторного эксперимента. Недостаточно разработаны также приемы и способы психологического анализа продуктов деятельности и ряд других методов.
Одна из важнейших задач психологии на современном этапе развития заключается в том, чтобы рассмотреть все разнообразие используемых ею методов как единую систему, раскрыть «разрешающую способность» и ограничения каждого из них, а также условия и возможности взаимопереходов между ними с учетом логики проводимого исследования. Ценность каждого исследовательского метода определяется, в конце концов, тем, насколько он позволяет получать добротные и надежные научные факты. Вопрос об отношении к факту в психологической науке не прост. Психолог нередко сталкивается с тем, что в сходных фактах проявляются различные психологические реальности, а факты, различные или даже противоречивые, свидетельствуют о действии одной и той же закономерности. Между тем иногда экспериментальную психологию рассматривают просто как область накопления и описания объективно наблюдаемых фактов. Действительно, фактов накапливаются горы, но это мало продвигает науку по пути познания закономерностей, управляющих психическими явлениями.
На основе анализа развития психологии Я.А.Пономарев выделил три типа психологического знания: созерцательно-объяснительный, эмпирический и действенно-преобразующий.
Созерцательно-описательное знание непосредственно формируется в житейском опыте и фиксирует лишь поверхность явлений. Теоретические представления, связанные с этим типом знания, заимствуются из других наук и в силу этого не отражают сущности психологических событий.
Эмпирический тип знания формируется в недрах созерцательно-описательного, трансформируя и включая в себя его содержание. В нем не учитываются внутрипредметные преобразования. В этом типе знания фиксируется способ практического воздействия на объект исследования, приводящий к эффекту. Тем самым выявляется эмпирическая закономерность. Эмпирический тип имеет непосредственную связь с практикой, расширяющийся ряд практических задач приводит к эмпирической многоаспектности.
Действенно-преобразующий тип знания формируется в недрах эмпирического, трансформируя и включая в себя его содержание. Он связан с выработкой объективных критериев упорядочивания эмпирической многоаспектности. В процессе его формирования выделяется специфический предмет исследования, и вскрываются внутрипредметные взаимосвязи. Связь с практикой становится опосредованной. Формируется сложная стратегия исследования, позволяющая управлять изучаемыми явлениями и раскрывать закономерности в ходе активного воздействия на них. Именно действенно-преобразующий тип знания и становится в современной психологии основным.
И наконец. Средством реализации всех этих требований является построение программы социально-психологического исследования. При наличии тех методологических трудностей, о которых говорилось выше, важно в каждом исследовании четко обозначить, эксплицировать решаемые задачи, выбор объекта, сформулировать проблему, которая исследуется, уточнить используемые понятия, а также системно обозначить весь набор используемых методов. Это во многом будет способствовать «методологической оснащенности» исследования. Именно при помощи программы можно проследить, каким образом каждое исследование включается в «социальный контекст».
Список литературы:
- Г.С. Батыгин. Лекции по методике конкретных социальных исследований: учебник для студентов гуманитарных вузов и аспирантов. – М., 1972. – 276с.
- Л.С. Выготский. Исторический смысл психологического кризиса: методологическое исследование. – М.: Педагогика. – 1982. – Т.I. – 436с.
- Жуков Ю.М., Гржегоржевская И.А. Эксперимент в социальной психологии: проблемы и перспективы // Методология и методы социальной психологии. М., 1977.
- Кэмбелл Д. Модели экспериментов в социальной психологии и прикладных исследованиях. Пер. с англ. М., 1980.
- Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.
- Московичи С. Общество и теория в социальной психологии // Современная зарубежная социальная психология. Тексты. М., 1984.
- Пэнто Р., Гравитц М. Методы социальных наук / Пер. с фр. М., 1972.
- Саганенко Г.Н. Социологическая информация. Л., 1977.
- Свенцицкий А., Семенов В.Е. Социально-психологическое исследование // Методы социальной психологии. Л., 1977.
- Ядов В.А. Социологическое исследование. Методология, программа, методы. Самара, 1995.[schema type=»book» name=»ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ» author=»Лотова Ирина Петровна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-04-07″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_30.04.2015_04(13)» ebook=»yes» ]