К ВОПРОСУ ОБ ЭТНО-КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ ОБСТАНОВКЕ В ГЕНУЭЗСКИХ ФАКТОРИЯХ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ

К концу XII века относится первое упоминание об итальянском следе в северопричерноморском регионе, в котором впервые сводятся вместе понятия «генуэзцы» и «Черное море» в контексте доминирования в торговле на Понте. Речь не идет, на наш взгляд, о неоспоримом факте появления уже на тот момент итальянцев в Северном Причерноморье. Но в том, что определенная заинтересованность в этом регионе приобретает уже конкретные формы «замахивания» на монопольное торговое присутствие, сомневаться не приходится. Момент появления в Северном Причерноморье, и в частности в Крыму, итальянских – генуэзских и венецианских – факторий стал переломным моментом в развитии региона, ознаменовал новую веху его истории.

Актуальность исследования проблемных вопросов истории северопричерноморских колоний особенно возрастает в свете последних подвижек ко все более детальному и тщательному изучению объема понятия «культура». Имеются в виду современные исследования всех оттенков значения понятия «культура» как интеллектуально-психологического массива информации, а также исследования внутри- и межкультурных интеграционных процессов, не только современности, но и предшествующих эпох. Актуализация проблемы истории генуэзских колоний связана также с возрастающим интересом профессиональных исследователей, и не только, к изучению этно-культурных взаимодействий. Широкий интерес к этой проблеме отнюдь не является исключительной приметой современных исследований. Однако именно сейчас под влиянием многих факторов проблема изучения взаимодействия этносов и культур встала настолько остро.

Понятно, что в таком случае история опорных пунктов торгово-экономического присутствия генуэзцев в Северном Причерноморье получала, так сказать, «вторую жизнь». И это не случайно. Дело в том, что генуэзские колонии Северного Причерноморья вызывают величайший интерес и приковывают внимание многих исследователей по той причине, что весьма серьезной, интересной и важной темой являются разнообразнейшие аспекты внутренней жизни этих центров, в том числе административное устройство, система управления, степень зависимости в отношениях с метрополией, уровень определенной самостоятельности в той или иной мере, проявляющейся при решении различного рода вопросов и задач, касающихся внутреннего устройства и функционирования системы колоний Генуи в Северном Причерноморье.

В проблеме истории генуэзских колоний Северного Причерноморья, возникающих здесь с 60-х гг. XIII в., особое место принадлежит вопросу о населении и религиях в колониях. Важность этого вопроса объясняется тем, что проблема этносов и конфессий была и остается одним из актуальнейших аспектов истории Крыма. Дело в том, что интенсивное смешение народов, преодоление этнического барьера в контактах различного рода, межэтническая и межконфессиональная толерантность и сотрудничество или наоборот противостояние отнюдь не являются исключительной приметой современности. Эти процессы во многом были предвосхищены средневековьем с его христианской максимой – «нет ни эллина, ни иудея», с его абсолютным космополитическим порядком. И особенно ярко это проявилось именно в центрах, составивших молодую торгово-колониальную систему Генуи. Прежде всего, это, конечно же, касалось пунктов в Северном Причерноморье, где сильнейшим образом проявилось взаимовлияние и даже взаимопроникновение западной и восточной культур.

Генуэзские колонии представляли собой многоэтничные и поликонфессиональные центры торгово-экономического присутствия генуэзцев в Северном Причерноморье. Это подтверждается во многом записками путешественников [6; 10; 16], посещавших эти центры – Солдайю, Каффу, Тану и др., массой документов юридического и гражданского характера, освещавших различные аспекты жизни колоний [20; 19], а также внушительным массивом памятников материальной культуры средневековых городов и поселений[18; 3; 4; 2].

Многоязыкое общество колоний было представлено прежде всего несомненно генуэзцами. Но кроме них были выходцы и из других городов и даже не только Лигурии, но и Италии вообще: из Милана и Сицилии, из Флоренции и Венеции. Кроме того, латинский элемент был представлен также мигрантами из Франции, Испании, Германии, небольшой долей поляков и венгров [9].

Несомненно, более многочисленная часть населения была представлена нелатинянами. Это понятие объединяло, в первую очередь, греков и армян, которые фигурируют на первых позициях в любом описании населения генуэзских урбанистических центров (Каффы, Таны). Кроме того, долю населения составляли евреи, караимы [8, c.22], татары, русские [21], некоторые кавказские народы [23, c.828]. Эту характеристику имеет смысл дополнить указанием на долю в нелатинском населении, в частности Каффы, арабов, персов и турок [9, c.108]. Однако гарантий отсутствия еще каких-либо, даже ничтожно малых долей других народов, нет. Этническая структура населения чрезвычайно сложна. Об этом пишет испанский путешественник XV в. Перо Тафур: «Столько и так необычны племена, которые там (в Каффе) собрались, что поистине не будь там генуэзцев, то, вероятно, жители тамошние ничем не походили бы на нас, настолько рознятся они в манере одеваться, есть, в обычаях женщин» [22, c.128]. Это же засвидетельствовано в сообщениях и других путешественников, а также в частноправовых актах колониальных администраций.

Многочисленными источниками подтверждается наличие у каждой этнической общины отдельного квартала, структурированного вокруг центра, которым служила церковь той или иной конфессии. Но, несмотря на это, все же четкое разграничение этносов по расселению отсутствовало. Это проявлялось в том, что латиняне снимали жилье в кварталах нелатинян, вступали с ними в совместное владение, покупали и продавали дома, магазины, лавки, земли. Партнерами в этих операциях выступают нелатиняне.

Тот факт, что каждый отдельно взятый этнос не отграничивался от другого территорией своего квартала, был далеко не единичным и редким явлением. Напротив, в одном квартале спокойно жили представители разных этносов. Вопрос лишь в том, насколько компактно проживали на территории отдельного этноса другие группы [19, c.405].

А.Г.Еманов в своей работе «Латиняне и нелатиняне в Кафе (XIII – XV)» приводит конкретные примеры этнического взаимопроникновения. Эти ситуации несомненно чрезвычайно интересны и являются свидетельством общности многоязыкового населения колоний. Об этом говорят следующие конкретные примеры: 1) армяне Костамир, Парокса, Симон свидетельствуют продажу дома неким Baader генуэзцу Никколо Спецапетра, расположенного по соседству с домом мусульманина Джамаладдина и домами русских; 2) итальянец Саладин де Овадо купил дом у Кристиана Аллемана, граничивший с домами сарацинов, венгра Матвея и грека Iurgus [9, c.109-110] и т.д.

Но этносмешение происходило не только на уровне совместного проживания и мирного соседствования домов представителей различных народов и вероисповеданий. Этот активный симбиоз различных культур проявился ярко в такой сфере как институт брака и семьи, что влекло за собой, несомненно, появление новой генерации людей, сочетавших в себе миры и системы ценностей Запада и Востока.

Факты заключения смешанных браков подтверждаются многочисленными нотариальными актами.

Ряд ярких примеров смешанных браков приводится по Каффе [9, c.108-110].

Каффа отнюдь не была единственной в отношении этнического многообразия. Показательна в этом отношении Тана [12] – итальянская колония в устье Дона.

Здесь выделяется греческая община, в нотариальных источниках отражено русское население Таны. Примерно со II пол. XIII в. здесь существует еврейское поселение. Довольно внушительной была армянская община Таны [13, c.184-189]. Карпов С.П. на основе соответствующих документов говорит даже о существовании отдельной армянской судебной курии в 1359г.

Многочисленными были примеры смешанных браков в среде населения Таны [1]. Благодаря приведенным С.П.Карповым в приложении к его монографии «Латинская Романия» документам[13, Приложение: ASV, CI, Notai, 148/2. Pietro Pelacan; ASV, Notarili Testamenti 826 PIETRO PELACAN, С.193-197] мы имели возможность самостоятельно проследить эту тенденцию. Для примера: Мария Грасса, принадлежавшая к римско-католической церкви, была замужем за русским по имени Федор (Feodor). Или – русский по имени Куна (Cuna), имевший брата Минку (Minca), женится на Катарине Ландо, дочери покойного Iohannis Muraris, служившего баллистарием в Тане и получавшего оклад за службу в венецианском замке Таны. Еще пример – некий Лука Чиврано, который называет себя русским, был женат на Магдалине, латинянке.

Однако, несмотря на многочисленность примеров взаимопроникновения культур и этносов в брачно-семейной сфере и все возраставшее число браков между лицами разных христианских конфессий и среди разных социальных слоев, подобных отношений между христианами и мусульманами или иудеями не просматривается.

Как мы видим, одной из характерных черт генуэзских колоний Северного Причерноморья была их полиэтничность. Отсюда, как следствие, вытекала и поликонфессиональность населения, ведь каждая этническая общность придерживалась собственного вероисповедания.

Наиболее полную картину религиозного многообразия дает Каффа. Здесь известно 19 католических церквей [23, c.704-707], 28 армянских, 13 греческих [3], 1 русская церковь, синагога [10, c.269-273], кенасса и мечеть [15; 8]. Об этом свидетельствуют как письменные источники, в частности Устав 1449г., так и археологические данные (материалы исследований Е.А.Айбабиной и С.Г.Бочарова).

При всей необыкновенной пестроте населения, оно представляло собой не разрозненное аморфное образование, а являлось именно единой общностью, основанной на взаимном сотрудничестве, религиозной и этнической толерантности. Различные культуры, различные системы ценностей словно срастались, образуя уникальное образование, синкретичное по своей сути.

Очень важно разобраться в вопросе о том, какой смысл этой общностью вкладывался в понятие «генуэзец». Ведь постепенно это определение выходит за рамки определения этно-географической принадлежности. Понятие это вскоре наполняется определенным юридическим и сословно-имущественным содержанием. Быть «генуэзцем» — означало обладать рядом особых прав и привилегий, т.е. понятие «генуэзец» плавно перетекает в определение некоего особого статуса, к получению которого необходимо стремиться. Эта ситуация говорила о том, что в данном случае стирались все субъективные грани, а деление могло быть только в плоскости социального статуса и имущественного положения.

«Права генуэзцев» могли получить, таким образом, армяне и евреи, татары и греки, при этом они наделялись соответствующими правами и привилегиями. «Генуэзцами» рассматривались [9, c.114-115] жители Каффы «после того, как они оставались и жили в городе, или бурге, или в предместьях Каффы в течение 1 года со своими семьями» [23, c.763].

Единство пестрого в религиозном и этническом отношениях населения проявлялось в совместной деятельности во благо единой общности. Это, к примеру, отраженное в Уставе 1449г. строительство городского водопровода на средства армянского епископа [23, c.687], а, возможно, и армянской общины, возведение и ремонт оборонительных сооружений и укреплений. В.Л.Мыц приводит любопытное свидетельство из армянского источника по поводу совместных усилий разноэтничных городских общин по укреплению Каффы: «В году 916 (=1467), 16 ноября новая цитадель и ограда Каффы были восстановлены и закончены. И франки, армяне и ромеи [греки. – В.М.], поднимаясь со [своими] епископами и священниками, совершили обход с крестом и Евангелием, и они благословили [это] место» [18, c.172].

Однако порой единство и общность нарушались вследствие имевших место столкновений и конфликтов [14, c.98-100].

Но все же преобладали именно этническая толерантность и веротерпимость, население проявляло стремление понять «другого». Население говорило на разных языках, но в общении вырабатывался некий общий для всех и понятный «лингва франка» (подобно койнэ в Греции).

Наблюдалось все более глубокое проникновение латинского этнического компонента вглубь греческого, армянского и мусульманского этнических массивов. Это во многом было обусловлено и особой ментальностью генуэзцев, отличающейся редким космополитизмом, готовностью при утверждении собственных принципов принять чужие. Яркий пример тому дает анализ декоративной резьбы генуэзских памятников XIV – XVвв [2, c.32-61]. Использование генуэзцами в декорировании закладных плит орнаментов восточного характера свидетельствует о том влиянии, которое приобрела восточная стилистика на декоративное искусство генуэзцев в черноморских колониях[2, c.32-61]. Освоение генуэзцев в новых местах включало в себя не только утверждение своих позиций в политической и экономической сфере, но и способность воспринимать и приспосабливаться к местным условиям.

Взаимопроникновение культур и стилей воплотилось и в архитектурных деталях армянских памятников XIV – XV вв., где многочисленны примеры внешнего генуэзского принципа (герб Генуи, композиция плиты, монументальность шрифта и др. стилевые особенности), но совершенно отличного внутреннего; т.е. по характеру содержания надписи – это пример средневекового армянского строительного лапидарного памятника [2, c.105-129].

Влияние латинского компонента на культуру средневековой Таврики проявилось и в вопросах метрологии XIV – XV вв. Для продаваемых на рынках Причерноморья тканей применялись венецианские и генуэзские меры длины (венецианская – 1 канна=2,3м и 1 браччо=0,683м; генуэзская – 1 канна=2,973м, 1 браччо=0,58м, 1 пикко=0,852м) [18, c.164-165].

Мыц В.Л. указывает также на меры длины применительно к архитектурным памятникам Генуэзской Газарии. Речь идет об 1 пальмо=0,274м. Кроме того, сообщается об особой мере длины в Северном Причерноморье – «pico de Gazaria» — т.е. «локоть Газарии» [18].

Таким образом, если подвести небольшой итог, хотя и прекрасно осознавая частичность и неполноту работы, обусловленную невозможностью на данный момент работать со всеми источниками в полном объеме, и начальным этапом разработки темы, то все же можно вывести следующее:

Население генуэзских колоний Северного Причерноморья характеризовалось высокой степенью полиэтничности и религиозной пестроты. Это подтверждается многочисленными письменными источниками и материалами археологических исследований.
В значительной мере имело место смешение культур через браки между представителями разных этносов, что приводило к появлению новых смешанных этногрупп – пуланов, гасмулов [9, c.110] и т.д.
В Каффе отмечались интеграционные тенденции в городском расселении, приведшие к объединению обособленных этно-религиозных кварталов.
Центры генуэзского присутствия в Северном Причерноморье (и особенно Каффа) являли собой ярчайший пример симбиоза двух цивилизаций и культур – западной и восточной. Это проявилось и в особенностях внутреннего устройства и жизни колоний, в архитектуре, в метрологии Таврики XIV – XV вв., в особенностях празднования указанных в Уставе 1449г. праздников [23, c.704-711]. Присланный из Генуи список 51 праздника [13, Приложение: ASG, AS.Div. Registri, 26. №473, F. 195v-197r 4.1.1440, c.212-214.] обязывал участвовать в торжествах каждого жителя Каффы, но при этом не воспрещались праздники и других конфессий (армянские, мусульманские, иудейские). Но уже тот факт, что мусульманин праздновал Пасху, а православный грек или армянин – день св. Ромула, уже был ярчайшим свидетельством синкретичности культуры генуэзской Каффы.
Население колоний не было разобщено по этническому и религиозному признакам, а наоборот представляло собой единый функционирующий организм, что возможно было вызвано особенностями жизни и условий средневекового Крыма. Это делало необходимым действовать совместными усилиями (сооружение водопроводов, фортификационные работы и др.).
Понятие «генуэзец» постепенно из сферы определения этно-географической принадлежности трансформируется в понятие, несущее юридическое и экономическое содержание. Понятие «генуэзец» превращается в статус, который подразумевает под собой особые права и привилегии. К обладанию этим статусом начинают стремиться и представители нелатинского населения генуэзских колоний. И часто они этот статус получали.

В заключение хотелось бы добавить, что Крым и сегодня является центром многоэтничности и поликонфессиональности. И опыт поистине удивительных взаимоотношений и взаимодействий представителей самых различных групп населения генуэзского Крыма как никогда актуален для Крыма современного.

Список использованных источников и литературы

Karpov S. Mixed marriages in a poliethnic society: a case study of Tana, 14^th-15^th centuries// TOLERATION AND REPRESSION IN THE MIDDLE AGES. International symposium 10 (=In memory of Lenos Mavromatis), Athens, 2002, 207-214.
Айбабина Е.А. Декоративная каменная резьба КаффыXIV – XVIII вв. – Симферополь: Сонат. – 2001. – 280 с.

Aibabina E.A. Dekorativnaya kamennaya rez’ba Kaffi XIV — XVIII cent. — Simferopol: Sonat. — 2001. — 280 p.

Айбабина Е.А., Бочаров С.Г. Греческие церкви средневековой Каффы// Православные древности Таврики: Сборник материалов по церковной археологии. – К.: Стилос, 2002. – С.159-168.

AibabinaE.A., BocharovS.G. Grecheskie tserkvi srednevekovoy Kaffi// Pravoslavnie drevnosti Tavriki: Sbornik materialov po tserkovnoy arkheologii. — K.: Stilos, 2002. — P.159-168

Айбабина Е.А., Бочаров С.Г. Новые материалы по истории средневековой армянской колонии Каффы// Византийский временник. – 1997. – Т.57 (82). – С.211-232.

Aibabina E.A., Bocharov S.G. Novie materiali po istorii srednevekovoy armianskoy kolonii Kaffi// Vizantiyskiy vremennik. – 1997. – T.57 (82). – P.211-232.

Барабанов О.Н. Судопроизводство по гражданским делам в генуэзских факториях XIV-XV вв.// Причерноморье в средние века. Вып.5. СПб: Алетейя, 2001. – С.108-128.

Barabanov O.N. Sudoproizvodstvo po grajdanskim delam v genuezskikh faktoriah XIV-XVcc// Prichernomor’e v srednie veka. V.5. SPb.: Aleteya, 2001. – P.108-128.

Бочаров С.Г. Город Каффа XIII – XVв.в. в описании средневековых путешественников: Перо Тафур// Пилигримы Крыма. Осень-99. IV Крымская международная научно-практическая конференция. Симферополь, 2000. – Т.1. – С. 4-8.
Bocharov S.G. Gorod Kaffa XIII – XVcc. v opisanii srednevekovih puteshestvennikov: PeroTafur// Piligrimi Krima. Osen’-99. IV Krimskaya mejdunarodnaya nauchno-prakticheskaya konferentsia. Simferopol, 2000. – T.1. – P.4-8.
Галенко О.Крим у 1438р.: [Подорожні нотатки Перо Тафура]// Україна в минулому. – К.: Львів, 1996. – Вип.8. – С.176-190.

Galenko O .Krim u 1438 r.: [Podorojni notatki PeroTafura]// Ukraina v minulomu. – K.: L’viv, 1996. — V. 8. – P.176-190.

Гейд В. Итальянские колонии на побережье Черного и Азовского морей. Извлечение из сочинения В.Гейда «История торговли Востока в средние века». – Пер. Л.П.Колли. Симферополь, 1915, 118с.

Geyd V. Italianskie kolonii na poberejie Chernogo I Azovskogo morey. Izvlechenie iz sochinenia V.Geyda “Istoriya torgovli Vostoka v srednie veka”. – Per.L.P.Kolli. Simferopol, 1915, 118p.

Еманов А.Г. Латиняне и нелатиняне в Каффе (XIII-XV в.в.)// Из истории Византии и византиноведения. – Л.,1991. – С.107-116.

Emanov A.G.Latiniane i nelatiniane v Kaffe (XIII-XVcc.)// Iz istorii Vizantii i vizantinovedeniya. – L., 1991. – P.107-116.

Еманов А.Г. Флорентийский гуманист о Крыме: «Похвала генуэзцам» Джаноццо Манетти// МАИЭТ. – Вып.III. – Симферополь, 1993. – С.269-273.

EmanovA.G. Florentiyskiy gumanist o Krime: “Pohvala genueztsam” Janozzo Manetti// MAIET. – V.III. – Simferopol, 1993. – P.269-273.

Зевакин Е.С., Пеaнчко Н.А. Из истории социальных отношений в генуэзских колониях Северного Причерноморья в XV в.// Исторические записки. — № 7. – С.3-33.

ZevakinE.S., PenchkoN.A. Iz istorii sotsial’nih otnosheniy v genuezskih koloniyah Severnogo Prichernomor’ya v XVc.// Istoricheskie zapiski. — № 7. – P.3-33.

Карпов С.П. Когда и как возникла Тана? (О происхождении итальянской фактории на византийской окраине)// Византийский временник. – 1997. – Т.57 (82). – С.5-18.

Karpov S.P. Kogda I kak voznikla Tana? (O proishojdenii ital’ianskoy faktorii na vizantiyskoy okraine)// Vizantiyskiy vremennik. – 1997. – T.57 (82). – P.5-18.

Карпов С.П.ЛатинскаяРомания. – СПб.: Алетейя. – 2000.

KarpovS.P.Latinskaya Romaniya. – SPb.: Aleteya. – 2000.

Колли Л.П. Каффа в период владения ею Банком св. Георгия (1454-1475)// ИТУАК. – 1912. – Т.47. – С.98-100.

Kolli L.P. Kaffa v period vladeniya eyu Bankom sv.Georgiya (1454-1475)// ITUAK. – 1912. – T.47.- P.98-100.

Кружко Л.П. Путешествие Ибн Баттуты в столицу Золотой Орды через Крым// Пилигримы Крыма-98. Осень ’98 – Симферополь,1998. – С.64-67.

Krujko L.P. Puteshestvie Ibn Batutti v stolitsu Zolotoy Ordi cherez Krim// Piligrimi Krima-98. Osen’98. – Simferopol, 1998. – P.64-67.

Масиель Санчес Л.К. Города в западноевропейских книгах путешествий первой половины XV в.[О книге «Странствий и путешествий» Перо Тафура (1410-1480)]//Вестник Московского университета. Серия 8. История. – 2002. — № 2. – С.67—82.

Masiel’ SanchesL.K. Goroda v zapadnoevropeyskih knigah puteshestviy pervoy polovini XV c.[O knige “Stranstviy i puteshestviy” Pero Tafura (1410-1480)]// Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 8.Istoriya.– 2002. — №2. – P.67-82.

Мельникова А.С. Московия и Италия: Рус.-итал. связи в эпоху средневековья по нумизмат. данным// Деньги и кредит. – 1995. – №4. – С.68-72.

Mel’nikovaA.S. Moskoviya i Italia: Rus.-ital. sviazi v epohu srednevekovia po numizmat. dannim// Den’gi i kredit. – 1995. — №4. – P.68-72.

Мыц В.Л. Генуэзская Луста и Капитанство Готии в 50-70-е гг. XV вв.// Алушта и Алуштинский регион с древнейших времен до наших дней. – К.: Стилос, 2002. — С.139-189.

Mits V.L. Genuezskaya Lusta I Kapitanstvo Gotii v 50-70-e gg. XV cc.//Alushta i Alushtinskiy region s drevneyshih vremen do nashih dney. – K.: Stilos, 2002. – P. 139-189.

Пономарев А.Л. Население и территория Каффы по данным массарии – бухгалтерской книги казначейства за 1381-1382г.г.// Причерноморье в средние века. – 2000. – Вып.4. – С.317-443.

PonomarevA.L. Naselenie i territoriya Kaffi po dannim massarii – buhgalterskoy knigi kaznacheystvaza 1381-1382 gg.// Prichernomor’e v srednieveka. – 2000. – V.4. – S.317-443.

Старокадомская М.К. Русское торговое население генуэзской Каффы// История и археология средневекового Крыма. – М.,1958. – С.142-154.

StarokadomskayaM.K. Russkoe torgovoe naselenie genuezskoy Kaffi// Istoriya i arheologiya srednevekovogo Krima. — M., 1958. — P.142-154.

Тафур П. Странствия и путешествия. — М.: Индрик, 2006. — 296 с.

Tafur P. Stranstviya i puteshestviya. — M.: Indrik, 2006. — 296 p.

Устав для генуэзских колоний на Черном море 1449г.// ЗООИД. – 1863. – Т.V. – С.629-837.

Ustav dlia genuezskih koloniy na Chernom more 1449g.// ZOOID. — 1863. — T.V. — P.629-837.[schema type=»book» name=»К ВОПРОСУ ОБ ЭТНО-КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ ОБСТАНОВКЕ В ГЕНУЭЗСКИХ ФАКТОРИЯХ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ» description=»Предпринята попытка показать особенности этно-конфессиональной обстановки в северопричерноморских факториях Генуи, проанализировать характер отношений между представителями различных этносов, но живущих в рамках одного города, в рамках единых отношений, составляющих многоязыкое население факторий. Здесь важно было понять специфику жизни далеко не однородного населения колоний, выявить особенности имевшего место сосуществования, как то заключение браков или сотрудничество в социально-экономической сфере. Также примечательно выделение такой интересной особенности внутрифакториального устройства, как статусное понятие «генуэзец» и возможность обретения этого статуса при определенных условиях представителями местного населения.» author=»Сеитвелиева Найле Юсуфовна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-03-31″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_30.04.2015_4(13)» ebook=»yes» ]

euroasia

Похожие записи