Творчество английского поэта – сентименталиста и историка литературы Томаса Грея представляет собой переходный этап от классицизма к дворянскому романтизму. Хотя его классические поэмы сегодня малоизвестны, он все же сумел добиться всемирной известности и популярности благодаря своим сентиментальным произведениям, проникнутым меланхолией и задумчивостью. Одно из самых известных его произведений – стихотворение «Elegy Written in a Country Church – Yard» («Элегия, написанная на сельском кладбище») (1751). Эта поэма стоит в одном ряду с другой, не менее известной и интересной для изучения поэмой Эдварда Юнга «The Complaint; or Night Thoughts on Life, Death and Immortality» («Жалоба, или Ночные думы о жизни, смерти и бессмертии») (1742 -1743) и является неподражаемым образцом «кладбищенской поэзии».
К поэме Т. Грея не раз обращались поэты – романтики. Во Франции ее перевел писатель и дипломат Франсуа Рене де Шатобриан, в Италии – поэт и филолог Уго Фосколо. Впервые в России был переведен лишь отрывок из элегии. Это была заключительная эпитафия, опубликованная в журнале «Покоящийся трудолюбец» в 1784 г. под названием «Эпитафия господина Грея к самому себе». Автор перевода до настоящего времени неизвестен. А. Г. Строилова в своей работе, посвященной истории переводов на русский язык «Элегии…» Т. Грея отмечает, что «выбор для перевода именно этой части стихотворения не был случайностью, так как жанр эпитафии оформлял особое психологическое состояние, сочетавшее грусть от утраты и приятные воспоминания о том, каким был ушедший. Это состояние приводило к размышлениям о жизни и смерти, к медитации и меланхолическому взгляду на жизнь вокруг…» [3, с. 52]. Полный русский перевод «Элегии..» появился в 1785 г., и в последующие годы к переводу обращались Ф. Сибирский, П. Б. Козловский (в прозе), П. И. Голенищев – Кутузов.
Русский поэт, один из основоположников романтизма в русской поэзии, переводчик и критик В. А. Жуковский трижды переводил стихотворение Т. Грея. Второй их этих переводов принес В. А. Жуковскому известность. Ее появление исследователи связывают с развитием сентиментализма в творчестве поэта. Наш интерес к переводу этого поэта вызван тем, что, по всеобщему признанию, В. А. Жуковский считается зачинателем темы жизни и смерти в русской литературе. Его ранняя лирика – это подражание мотивам «кладбищенской поэзии». Первое стихотворение В. А. Жуковского в этом направлении «Майское утро» напечатано в журнале «Приятное и полезное препровождение времени» за 1797 год. Основными идеями этого произведения являются жизнь, полная «слез и страданий» и счастье человека в могиле. Стихотворения «Мысли при гробнице» (1797), «Мысли на кладбище» (1798) являются развитием этой темы. Несомненно, одним из самых знаменитых произведений В. А. Жуковского является вольный перевод элегии Томаса Грея под названием «Сельское кладбище», опубликованный в журнале «Вестник Европы» в 1802 году. Именно вторая редакция перевода элегии была выбрана нами для анализа и сравнения с текстом оригинала.
Первые строки стихотворения описывают постепенное наступление темноты, сумерки, которые представлены вниманию читателя зрительными («the herd winds», «the plowman plods») и звуковыми («the curfew tolls the knell», «the lowing herd») образами. С помощью слов «slowly», «weary» Т. Грей передает ощущение тишины и спокойствия, а аллитерация звука «l» («tolls», «knell», «lowing», «slowly», «lea», «plowman», «plods», «leaves») позволяет создать дополнительный звуковой эффект, делая окружающее более спокойным и пассивным. В первой строфе у В. А. Жуковского, в отличие от оригинала (где первая строфа характеризуется одинаковым соотношением зрительных и звуковых образов), доминируют зрительные образы («бледнеет день», «стада толпятся над рекой», «усталый селянин/ Идет, задумавшись»). Во второй строке есть лексические несовпадения, вместо слова «lea» («луг») В. А. Жуковский употребляет «река», а четвертая строка не соответствует переводу оригинала («And leaves the world to darkness and to me» — «Идет, задумавшись, в шалаш спокойный свой»). Переработав строку таким образом, переводчик теряет связующий элемент «darkness», который является ключевым не только для перехода к следующей строфе, но и для понимания главной мысли стихотворения, так как у Т. Грея «darkness» означает не только наступление темноты, но и ассоциируется с переходом человека в иное состояние, со смертью. Из-за отсутствия более точного перевода четвертой строки в «Элегии…» Т. Грея, у В. А. Жуковского можно наблюдать резкий переход от первой ко второй строфе, где для читателя внезапно предстает картина сгущающихся сумерек. Звуковые образы, переданные с помощью слов «исчезает», «тишина», «сон», «жужжа», «жук», «слышится», «звон», начинают преобладать над зрительными, вводя читателя в атмосферу сгущающейся темноты, мрака, где трудно что-то увидеть, а можно только время от времени услышать звуки приближающейся ночи.
Но «solemn stillness» в элегии Т. Грея превращается у В. А. Жуковского в «мертвый сон», преждевременно показывая читателю следующую цепочку рассуждений. Элегия Т. Грея отличается от перевода В. А. Жуковского тем, что Т. Грей постепенно переходит от картины завершенного дня к изображению закончившейся человеческой жизни.
Звуковые образы у Грея доминируют в двух следующих строфах и такими словосочетаниями, как «droning flight», «drowsy tinklings», «the moping owl» Т. Грей описывает завершение дня. Появление в тексте поэмы «луны» означает у Грея наступление ночи. В переводе «Элегии…» В. А. Жуковского можно также наблюдать присутствие луны, что является логическим завершением описания ночи и мрачной природы и переходом к размышлениям о смерти и тайнах бытия. Четвертая строфа перевода также содержит лексические несовпадения с оригиналом. Вторая строка в переводе В. А. Жуковского «которые окрест, развесившись, стоят» не соответствует оригиналу, «where heaves the turf in many a mould’ring heap», но в то же время, эта строка не нарушает основную идею Т. Грея в передаче вещей, не поддающихся физическому восприятию.
В переводе Жуковского обнаруживаются и явные пропуски, замены и переработка оригинального текста «Элегии…» Но всеобщее признание этот перевод получил благодаря тональности текста и сохранению ритмического рисунка элегии (шестистопный ямб, сравним): The plowman homeward // plods his weary way, // And leaves the world // to darkness and to me. — Усталый селянин // медлительной стопою // Идет, задумавшись, // в шалаш спокойный свой). Использование В. А. Жуковским того же размера способствовало сохранению настроения, атмосферы неторопливости, которая благоприятствует размышлениям о жизни, смерти и бессмертии.
Анализ структуры и лексической наполняемости отдельных строф свидетельствует о важной роли пейзажа в поэме Грея. Окружающая природа проецируется на чувства героя, позволяя познать глубину и сущность человеческих переживаний:
The Curfew tolls the knell of parting day,
The lowing herd wind slowly o’er the lea,
The plowman homeward plods his weary way,
And leaves the world to darkness and to me.
Now fades the glimmering landscape on the sight,
And all the air a solemn stillness holds,
Save where the beetle wheels his droning flight,
And drowsy tinklings lull the distant folds [1].
Данные четверостишия вводят читателя в атмосферу мрачности и могильной тишины.
Строфа за строфой чувство безнадежности и обреченности только усиливается и читателю предстает пейзаж во всем своем мрачном и сумрачном виде, открывая картину мрачных могил («cell»), находящихся под «кровами могучих вязов»:
Beneath those rugged elms, that yew-tree’s shade,
Where heaves the turf in many a mould’ring heap,
Each in his narrow cell for ever laid,
The rude Forefathers of the hamlet sleep [1].
Среди этого таинственного и зловещего пейзажа, по ночному кладбищу бродит лирический герой, он всматривается в надписи на могилах и рассуждает о жизни и смерти. Благодаря «Элегии…» Т. Грея мы имеем полное представление о характерных чертах и специфических особенностях лирического героя. В переводе В. А. Жуковского герой «Элегии…» — это «…прискорбный, сумрачный, с главою наклоненной» человек («drooping, woeful man»), «чувствительный душою и кроткий сердцем» («large was his bounty, and his soul sincere»), «и меланхолии печать была на нем» («and Melancholy mark’d him for her own»), «родины, друзей, всего лишенный, «счастие не знал он в мире сем» («a Youth to Fortune and to Fame unknown», «forlorn»), «он часто уходил в дубраву слезы лить» («now smiling as in scorn, // Mutt’ring his wayward fancies he would rove»). Он задумывается над судьбами тех, кто нашел вечный покой.
Отличается поэзия Т. Грея от других представителей «кладбищенской поэзии» тем, что в душе героя нет бурных и страстных переживаний, глубоких противоречий, для него характерно принятие того, чего изменить нельзя. Смерть для героя – это естественное завершение жизни. Он размышляет о ее великой силе, которая уравнивает всех людей, о превратностях судьбы, которая не дала возможности людям проявить свои способности и таланты:
| Т. Грей | В. А. Жуковский |
| Perhaps in this neglected spot is laid
Some heart once pregnant with celestial fire; Hands, that the rod of empire might have sway’d, Or waked to ecstasy the living lyre. But Knowledge to their eyes her ample page Rich with the spoils of time did ne’er unroll; Chill Penury repress’d their noble rage, And froze the genial current of the soul [1].
|
Ах! может быть под сей могилою таится
Прах сердца нежного, умевшего любить, И гробожитель — червь в сухой главе гнездится, Рожденной быть в венце иль мыслями парить! Но просвещенья храм, воздвигнутый веками, Угрюмою судьбой для них был затворен, Их рок обременил убожества цепями, Их гений строгою нуждою умерщвлен [2, с. 30]. |
Перевод элегии Грея, сделанный Жуковским в 1802 г. стал знаменательным событием в русской литературе. Впитав опыт предыдущих переводов, В. А. Жуковский осуществил перевод, который оказался ближе тексту оригинала; автор сумел сохранить характерные черты и особенности элегии Т. Грея, его жанровую специфику. Заслуга В. А. Жуковского в том, что он не только передал основные идеи и мысли, заложенные в тексте оригинала, он сумел воспроизвести последовательно развивающийся аудиовизуальный лирический сюжет, сохранить пространственно- временные характеристики, временные наречия, анафорические повторы, создающие иллюзию постепенного наступления сумерек. Перевод Жуковского получил всеобщее признание в России и был включен в зарубежные сборники русских сочинений.
Список литературы
- Grey Thomas. Elegy Written in a Country Church-Yard. [Электронный ресурс]. URL: (дата обращения 16. 07. 2015).
- Жуковский В. А. Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Москва — Ленинград: Государственное издательство Художественной литературы, 1959.
- Строилова А. Г. История переводов на русский язык элегии Т. Грея «Elegy Written in a Country Church-Yard» // Вестник Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого. – 2007. — № 43. – С. 52 – 54.[schema type=»book» name=»Элегия Томаса Грея “Elegy Written in a Country Church-Yard” и особенности ее перевода» description=»В статье рассматриваются особенности перевода поэмы Т. Грея «Элегия, написанная на сельском кладбище». Большое внимание уделено второму варианту перевода элегии, выполненного поэтом В. А. Жуковским. Предпринята попытка проанализировать сходства и различия в структуре и жанровой специфике текста оригинала и русского перевода. » author=»Бутыркина Ирина Сергеевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-02-28″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_25.07.15_07(16)» ebook=»yes» ]