На рубеже XX-XXI века новую жизнь получил жанр романа о картине, названный английским писателем Грегори Норминтоном «вымершим, или вымирающим» [1, с. 1]. В этот период увидели свет экфрастические произведения Артуро Переса-Реверте, Трейси Шевалье, Дэна Брауна. Это литературные произведения, «порожденные» картинами знаменитых живописцев: экфрастический дискурс организует сюжет, систему образов и хронотоп романа о картине. Как отмечают исследователи, всплеск интереса к такого рода произведениям неслучаен: в эпоху мультимедиа лишь писатели способны создать «тексты, в которых языки других видов искусства «переводятся» в мономедийный вербальный регистр» [5, с. 457].
Экфрастический роман и его разновидность – роман о картине – могут соединяться с другими жанровыми разновидности романа (приключенческим, историческим, детективным, психологическим и др.) Одним из таких детективных экфрастических романов является «Фламандская доска» («La tabla de Flandes”) Артуро Переса-Реверте. Роман написан в 1990 году, переведен на русский язык, экранизирован в 1994. Реставрируя картину XV века, герои произведения находят «код», зашифрованный в шахматной позиции, изображенной на полотне, который помогает раскрыть убийства, совершенные в эпоху написания картины.
Современный испанский автор Артуро Перес-Реверте с помощью экфрасиса не только многократно делал живопись «ключом» к сюжету своих произведений, но и, отталкиваясь от картины, предпринимал попытки решить глобальные исторические вопросы. Так в романе «Солнце Бреды» («El sol de Breda”, русский перевод – «Испанская ярость») Перес-Реверте сопоставляет известные истории факты Тринадцатилетней войны с картиной Диего Веласкеса «Сдача Бреды». Неслучайно автор называет свои романы «технически сложными», ведь за его произведениями стоит работа с историческими документами. Его романы можно считать не только художественными текстами, но и исследовательскими трудами, а живопись для автора – не только искусство, но и источник зашифрованной информации. Сопоставлением расшифрованных из картин фактов с официальной наукой занимался, например, испанский писатель и историк Ричард Ибаньез Орти. [6]
Необходимо отметить, что, экфрасис во «Фламандской доске» автор создает собственный, а не исторический сюжет. Картины, о которой идет речь в романе, в реальности не существует, несмотря на то, что у читателя изначально могут возникнуть сомнения на этот счет. Речь в романе идет о полотне Ван Гюйса, однако этот художник, автор хранящегося в Лувре полотна «Искушение святого Антония», жил спустя век, после событий, описанных в романе. Годы жизни живописца: 1519-1584. Иллюстрация же на обложке книги издательства «Alfaguara» создана неустановленным современным художником, и не имеет отношения ни к настоящему Ван Гюйсу, ни к указанным в книге датам. Однако данная иллюстрация создает у читателя образ того, как могла бы выглядеть картина, описанная в романе. Следовательно, картина и ее детективное начало существуют лишь на страницах текста романа Переса-Реверте.
На полотне изображено три человека в помещении с интерьером XV в, двое из них играют шахматную партию, прекрасно видна шахматная позиция. Экфрастическое описание картины в самом начале романа представлено не бытовым, не художественным языком, а в виде анализа: год, материал, размер, слои, планы. Описание начинается так: «масло, дерево. Фламандская школа. Датировано 1471 годом». [3, с. 13] Мы не встретим эмоций, при описании картины: в романе это в первую очередь предмет искусства с определенной стоимостью, а, во-вторых, загадка. Загадка сформулирована в латинской надписи на картине, выявленной с помощью рентгеновских лучей: кто убил рыцаря?
Картина задает открытый для рентгеновского оборудования вопрос, и зашифрованный ответ. Ответ кроется в шахматной позиции и становится очевидным при решении шахматной задачи, поставленной Ван Гюйсом. Однако нам представляется важным определить, как экфрасис работает на раскрытие авторского замысла, основных идей произведения. Для этого нам предстоит установить сами идеи, которые Перес-Реверте сформулировал во «Фламандской доске».
Для этого нам следует обратиться к описанию самих героев. Их образы писатель построил на противоречиях: антиквар Сесар, представший в начале романа мудрым и высокоинтеллектуальным вскоре разоблачается автором: выясняется, что он гомосексуалист, а главное — убийца. Появление главной героини Хулии на страницах романа (а присутствует она почти на каждой странице) не обходится без сигарет, алкоголя и прочих пороков; все это описывается автором со смаком: «Хулия стряхнула пепел в девственно чистую пепельницу…» [3, с. 60] Однако именно Хулия – образец карьерного и жизненного успеха, преданный и бескорыстный ценитель искусства, более того Сесар обращается к ней сначала «принцесса», а потом «королева»: здесь мы встречаем почти шахматное перевоплощение пешки в ферзя. При чем «королева» Хулия перекликается с шахматной королевой, обозначающей при расследовании Беатрису Бургундскую, приказавшую убить рыцаря, только благодаря переводческому решению Н. Кирилловой, осуществившей перевод произведения на русский язык. Шахматная фигура, официально и в тексте оригинала называемая по-испански «dama» [7, с. 169], в русском языке носит название «ферзь», но никак не «дама» или «королева». [3, с. 59] Название «королева» применяют к ферзю, как правило, люди далекие от шахмат, тем не менее, принимая во внимание вышесказанное, такую «ошибку» в переводе мы сочтем скорее удачным ходом, чем небрежностью, тем более, что уже в 14-й главе фигура называется правильно – ферзем. [2, с. 557]
Шахматные комбинации на картине Ван Гюйса отсылают нас не только к событиям XV-го века, но и перекликаются с сюжетом книги: шахматы раскрывают сразу несколько убийств: и в эпоху Ван Гюйса, и в наши дни. Это неслучайно, так как в экфрастическом тексте всегда присутствует несколько уровней развития сюжета, перекликающихся друг с другом: «Информация развертывается то на первом, то на втором, а чаще всего сразу на обоих уровнях». [4, с. 23] Наступающий перелом в шахматной партии созвучен с переломом в тех представлениях, которые автор создает, а потом разрушает по ходу развития сюжета. Это касается не только описания персонажей, но и общей характеристики бизнеса на предметах искусства. Достаточно грязный род деятельности предстает перед нами как спасительный для картины фламандского мастера. Именно благодаря реставраторам раскрывается истинный смысл полотна, не представляющий интереса для коллекционеров. Именно Хулия услышала прошедшие мимо всех владельцев картины слова Фердинанда Альтенхоффера, призвавшего полотно стать местью убийце его друга. Именно Хулия и шахматист Муньос оживили картину: в то время как решение шахматных задач предполагает создание в уме перспективы хода игры, Муньос предложил воссоздать ретроспективу не только всей партии, но и сцены, представленной на картине. Только в руках профессионалов картина обрела свой смысл, Артуро Перес-Реверте показал, кто и как решает задачи, поставленные полтысячи лет назад; как перекликается искусство, игра и жизнь.
Список литературы:
- Иткин В. Грегори Норминтон: «Костюмы и обычаи разнятся, проблемы и чувства остаются в неизменности». Интервью. «Книжная витрина», 2003.
- Карпов А.Е. Шахматы: энциклопедический словарь.М.:Советская энциклопедия, 1990. —624 с
- Перес-Реверте А. Фламандская доска. Перевод с испанского Н.Кирилловой. – М.: Эксмо, 2013. – 648 с.
- Ходель Р. Экфрасис и «демодализация» высказывания. // Экфрасис в русской литературе. Под редакцией Леонида Геллера. Москва 2002. – С. 23-30.
- Цурганова Е.А. Западное литературоведение ХХ века: Энциклопедия. – М.: Intrada, 2004. – 560 с.
- Ortí R. Juego de rol del capitán Alatriste, basado en las novelas de Arturo Pérez-Reverte. Barcelona: Devir Iberia, 2002. – 272 р.
- Pérez-Reverte A. La tabla de Flandes. Madrid: Alfaguara, 1994. – 416 р.[schema type=»book» name=»ФУНКЦИЯ КАРТИНЫ В РОМАНЕ А. ПЕРЕСА-РЕВЕРТЕ «ФЛАМАНДСКАЯ ДОСКА» (“LA TABLA DE FLANDES”)» description=»В статье рассматривается функция картины в романе А. Переса-Реверте «Фламандская доска. Задачей исследования было выяснить, какую роль в сюжете произведения играет картина Ван Гюйса «Игра в шахматы». Мы рассмотрели «Фламандскую доску» с точки зрения типологии романа о картине, проанализировали экфрастическое описание произведения живописи в романе. Удалось установить, что экфрасис способствует развитию сюжет на двух уровнях, объединяет две сюжетные линии: события современности и XV века.» author=»Бурдин Иван Валерьевич, Бочкарева Нина Станиславна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2016-12-20″ edition=»euroasia-science_28.04.2016_4(25)» ebook=»yes» ]