У.В.О. Куайн утверждает, что современный эмпиризм обусловлен в значительной степени двумя догмами: «Одна их них – убеждение в некотором фундаментальном различии между истинами аналитическими, или основанными на значениях, независимо от того, что есть на самом деле, и истинами синтетическими, или основанными на фактах. Другая догма – редукционизм: убеждение, что каждое значимое высказывание эквивалентно некоторой логической конструкции из терминов, указывающих на непосредственный опыт» [9, с. 24].
«Производство» аналитических истин в социалистической модели организации жизни базировалось на процедуре замещения, или синонимической замены элементов аксиологии Российской Империи, поддерживаемой аналогичной процедурой в языковой семиосфере. Социализм стал формой отношений, в которой элементы русского языка получили постоянные значения производственных отношений, складывающихся между людьми в процессе общественного производства социалистической идеологии и движения общественного продукта от производства до потребления.
Обязательным элементов социалистической модели организации жизни становится «правильное», основанное на замещении (синонимизации или установлении эквиполентности) словоупотребление. Согласно К. Лэвису, словоупотребление будет соответствовать критерию правильности, если два выражения являются синонимичными или эквиполлентными, во-первых, они имеют одно и то же содержание и это содержание не является ни пустым, ни универсальным, во-вторых, если при пустом или универсальном содержании они синонимичны в аналитическом значении [14, p. 245].
Аналитическое значение возможно рассматривать как разновидность репрезентации в ее понимании Жаном Франсуа Рищаром [6]. Репрезентации − это конструкции, зависящие от обстоятельств и построенные в конкретном индивидуальном контексте для специфических целей: для осведомленности в данной ситуации, для соответствия (готовности) к требованиям текущих задач и пониманию текста (который читают), инструкции (которую выполняют), проблемы (которую надо решить) [6].
Аналитическое значение русского языка − это значение формы (единицы) русского языка нового времени (XIX-XX вв.), или обиходного русского языка. С.О. Ожегов в докладе «О формах существования современного русского национального языка» [11] обращал внимание на то, что русский язык нового времени не может рассматриваться как целостная синхронная система, поскольку литературная форма стала не единственной формой современного языка как языка национального. Разрушены границы социальной, и в том числе, речевой, изоляции. Возникает новая – обиходная − форма русского национального языка, соответствующая духу его развития, но не всегда соответствующая нормам литературным. Обиходная форма национального языка представляет собой устную речь и ее жанры, обладает рядом признаков, характеризующих действие внутренних и внешних факторов развития национального языка. Преимущественно она организована экспрессивно, ей присуща широкая свобода пользования моделями в области словообразовательно-морфологических аналогий. Особенно характерна для обиходной формы свобода использования лексико-фразеологических богатств нации.
Р. Карнап: «Куайн, не давая определения, объясняет понятие синонимичности, которое отличается от понятия L-эквивалентности и, по-видимому, оказывается сильнее его. Он говорит: «Понятие синонимичности неявно фигурирует также всегда, когда мы пользуемся методом косвенного цитирования. В косвенном цитировании мы не требуем буквального повторения слов цитируемого лица, но требуем синонимичного предложения; мы требуем воспроизведения значения» [7, с. 108].
Аналитическое значение в текстах В.М. Шукшина оформляется в результате осуществления последовательности операций подстановки в контекст – выстроенную в соответствии с определенной идеологической установкой последовательность предложений советского языка. Под советским языком при этом понимается устойчивые сочетание новых содержаний, эквивалентных по частеречной принадлежности формам русского языка, созданного А.С. Пушкиным, но противопоставленным по содержанию.
Своеобразным итогом осуществления операций подстановки является замещение русско-российской аксиологической системы идеологической советской системой на основе оформления аналитического значения русского языка.
Замещение – универсальная диахронная модель, представляющая все изменения на грамматических уровнях и включающая не только сдвиги в языковой системе, но и изменения в функционировании ее элементов: «в их частотности и дистрибуции, в модификации их семантики, замены одного элемента другим в какой-то части языкового пространства, появлении вариантов форм и их значений и т.д.» [12, с. 13]. В широком смысле замещение может применяться к эволюции всей языковой системы: в тех случаях, когда одна система или состояние языка заменяет другую систему или предшествующее состояние.
В текстах В.М. Шукшина выявляется несколько моделей замещения и, соответственно, типов оформления аналитического значения русского языка или значений обиходного русского языка нового времени: модель «переименование», модель «модификация формы», модель «действие в мире ментальных состояний – действие в мире физических состояний», модель «деформация связи» (расширенное смотрение), модель замещений «духовные содержания русской культуры – нормы социалистической морали».
В модели замещения «переименование» клише социалистической языковой реальности замещаются устойчивыми сочетаниями, по которым восстанавливается лубочный, простонародный и литературный абрис русской культуры.
При замене лингвистических маркеров социалистической действительности маркерами русской культуры советский язык начинает открываться своему иному – русскому языку, некоторой остановке* процесса означивания и структурирования, разворачивающегося в зонах формообразования жителя государства Российского с подвижными и относительными границами.
Модель замещения «переименование» представляет собой некий вариант реализации фенотекста. Это остановка процесса означивания советским языком идеологической импульсационной энергии, организующей пространство, в котором существует советский человек – строитель коммунизма. Единицы, которые образуются в результате реализации этой модели, демонстрируют степень осмысления энергии сущности, символически ставшим ликом которой в советском языке является предложение.
Модель замещения «действие в мире ментальных состояний – действие в мире физических состояний» демонстрирует, что маркерами действия в мире физических состояний являются префиксальные организационные структуры под и пере, оформляющие «рабочие отношения» предложения. Предложение, созданное на базе языка, которому в качестве основных функций приписываются функции идеологическая и коммуникативная, обладает «рабочим значением». «Рабочие значения» в работе Д. Хармса «Предметы и фигуры, открытые Даниилом Ивановичем Хармсом» связываются с проблемой отношений субъекта с объектом: они вводят понятия отношения, разумных построений, логической связи, поэтому признаются значениями принужденными [5]. «Рабочие значения» предложения, в котором функционирует структурная форма под – указание условий, которые создаются для кого-, чего-либо; указание причины совершения действие; указание условия, особого обстоятельства совершения какого-либо действия. «Рабочее значение» предложения, в котором функционирует структурная форма пере, – значение промежуточности.
Рабочее значение предложения, если исходить из понимания предложения И.В. Сталиным* [13] как соединения слов в предложениях для регистрации результатов работы мышления, успехов познавательной работы человека с целью обеспечения возможности обмена мыслями в человеческом обществе, способствует, во-первых, решению задачи превращения массива слов в упорядоченное единство «предложение» (коммуникативная функция языка в марксистско-ленинской доктрине); во-вторых, осуществлению производственных циклов (работы) мышления и познания (идеологическая функция языка в марксистско-ленинской доктрине).
Структурные формы под и пере обеспечивают знаковую реализацию механизма конъюгации – основного организационного механизма формирующего типа в тектологической теории А.А. Богданова [3] – в организационной системе «советский язык».
Особенностью этой модели замещения является: а) расширение семантики префикса под-, за счет включения в нее «содержания» предлога под, б) ограничение «контактов» предлога: он утрачивает возможность свободного употребления вне зависимости от корневого морфа и его валентностей; в) изменение функциональной роли префикса пере-: префикс употребляется для образования существительного, а не глагола.
Модель замещения «деформация связи» (расширенное смотрение) иллюстрирует проявления дезингрессии – организационного механизма, улавливающего моменты распада комплекса «социализм – советский язык – русский литературный язык» (СЯРЛЯ), который обеспечивал обмен мыслями в символическом образовании «Союз Советских Социалистических Республик», будучи, как отмечал В.И. Ленин, орудием общения, борьбы и развития общества [2]. Управляемость комплексом СЯРЛЯ осуществлялась с помощью языковой нормы, основными признаками которой А.Н. Гвоздев признает устойчивость, сохранность, неизменяемость в течение длительного исторического срока [4].
Свойство устойчивости нормы соотносится с аналогичным свойством языка, которое И.В. Сталин объясняет устойчивостью грамматического строя языка и основного словарного фонда [13]. По мнению политика, потребности общения не могут мотивировать замену общепринятых элементов языка элементами иными: «Кому это нужно, — пишет И.В. Сталин, – чтобы «вода», «земля», «гора», «лес», «рыба», «человек», «ходить», «делать», «производить», «торговать» и т.д. назывались не водой, землей, горой и т.д., а как-то иначе?» [13, с. 26]. Однако при формулировании своей позиции автор прибегает к формообразованию, выдержанному в соответствии с принципами организационного механизма «ингрессия», отличительным свойством которого является вхождение элемента одного комплекса в другой – в приведенной цитате комплекса символики слов, обозначающих те или иные предметы в культовых обрядах (возможно, излишен знак ‘торговать’), в комплекс слов, обеспечивающих общение в деятельности по созданию, изготовлению и обработке чего-либо.
В использовании ингрессии возможно усмотреть некоторую рефлексию на метод «слов и вещей» Р. Мерингера, в соответствии с которым полученные на основе фонетических звукосоответствий выводы дополняются или ставятся под вопрос данными материальной культуры. В связи с методом «слов и вещей» огромное значение приобретает изучение культовых действ языческих обрядов, также древней символики слов, обозначающих предметы, качества, действия [10].
Аналитические значения являются идеологическими значениями, поскольку они демонстрируют связь социалистического дискурса с советской практикой. Связь дискурса с социальными практиками А. Анкин [1] описывает как ряд отношений правдоподобия: референциальный, логический и поэтический типы правдоподобия. Референциальное правдоподобие рассматривается как отношение к реальностям мира; логическое связано с соответствие жанровым законам, поэтическое порождается внесением в дискурс общих мест. Отсюда идеологическая функция языка, которую наряду с коммуникативной только и приписывали языку К. Маркс и Ф.Энгельс, описывается для русской культуры через отношение поэтического правдоподобия, порождаемого внесением общих мест в мир ментальных состояний.
Список литературы:
- Анкин А. Идеология // Современный философский словарь. – Москва, Бишкек, Екатеринбург: «Одиссей», 1996. – С.210-214.
- Березин Ф.М. История лингвистических учений. – М.:«Высшая школа» 1984. – 319 с.
- Богданов А.А. Всеобщая организационная наука (тектология). – М.: «Экономика», 19 – 302 с.
- Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. – М.: Изд-во АПН РСФСР, 1952. − 336 с.
- Жаккар Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. – СПб: Академический проект, 1995. – 471 с.
- Ришар Ж.-Ф. Ментальная активность: Понимание, рассуждение, нахождение решений. − М.: Ин-т психологии РАН, 1998. − 323с.
- Карнап Р. Значение и необходимость. Исследование по семантике и модальной логике. – М.: ЛКИ, 2007. – 384 с.
- Кристева Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики. – М.: «Российская политическая энциклопедия». – 656 с.
- Куайн У.В.О. С точки зрения логики: 9 логико-философских очерков. – Томск: Изд-во Томского университета, 2003. – 166 с.
- Маковский М.М. Удивительный мир слов и значений: Иллюзии и парадоксы в лексике и семантике. – М.: «Высшая школа». – 200 с.
- Ожегов С. О формах существования современного русского национального языка в его литературной форме // Вопросы культуры речи. Вып.7. М., 1966. С.5-8.
- Расторгуева Т.А. Очерки по исторической грамматике английского языка. – М. : «Высшая школа», 1989. − 160 с.
- Сталин И.В. Марксизм и вопросы языкознания // Сталин И.В. Cочинения. – Т. 16. – М.: «Писатель», 1997. С. 104–138.
- Lewis C. I. The Modes of Meaning // And Phnom. Res. 4. 1943-1944. Цит. по Р. Карнап. Значение и необходимость. Исследование по семантике и модальной логике – М., ЛКИ, 2007. – 384 с.
* При характеристике русского языка мы опираемся на понятия «генотекст» и «фенотекст», введенные Ю. Кристевой в работе 1969 «Семиотика» [8] Генотекст – это процесс означивания и структурирования, который разворачивается в зонах с подвижными и относительными границами; абстрактный уровень лингвистического функционирования, предшествующий фразовым структурам и противостоящий любому завершенному структурному образованию. Это понятие описывает возникновение субъекта и объекта, конституирование ядра значения. Генотекст – это также единственный переносчик испульсационной энергии, организующей пространство, в которое субъект существует как когерентность. Фенотекст толкуется в качестве структуры, подчиняющейся правилам коммуникации и полагающей и субъекта высказывания, и его адресата. Это продукт языка, в котором «натурализвались» скрытые социальные коды и идеологические формулы. Фенотекст – это результат остановки означивающего процесса в том или ином месте, которое он пересекает, ограничениями и правилами, связывающими и замыкающими этот процесс на той или иной поверхности или структуре.
* В работе «Марксизм и вопросы языкознания» И.В. Сталин, характеризуя орудийную функцию языка, писал: «…Язык есть средство, орудие, при помощи которого люди общаются друг с другом, обмениваются мыслями и добиваются взаимного понимания. Будучи непосредственно связан с мышлением, язык регистрирует и закрепляет в словах и в соединении слов в предложениях результаты работы мышления, успехи познавательной работы человека и, таким образом, делает возможным обмен мыслями в человеческом обществе» [13, с. 22].[schema type=»book» name=»СОЗДАНИЕ АНАЛИТИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА В ТЕКСТЕ В. М. ШУКШИНА» description=»В статье рассматривается аналитическое значение русского языка как значение единицы русского языка нового времени (XIX-XX вв.), или обиходного русского языка. Аналитическое значение в текстах В.М. Шукшина оформляется в результате операций подстановки, осуществляемых в предложении советского языка в соответствии с определенной идеологической установкой.» author=»Халина Наталья Васильевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-02-28″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_25.07.15_07(16)» ebook=»yes» ]