С учетом многочисленных актуальных аспектов в текущей лингвистической литературе активно обсуждаются такие прагматические феномены диалогической коммуникации, как восклицательные высказывания и экспрессивные речевые акты [4, с. 171–178; 5]. Заложенный в подобных диалогических действиях эмоционально-оценочный компонент ориентирован на текущее отражение предпочтений и интересов субъекта речи, которые оказываются актуальными в данном коммуникативном контексте общения, предопределяют аксиологическую перспективу этого общения. Лингвисты отмечают тот факт, что категория оценки неизбежно влечет за собой актуализацию человеческого фактора в языке [1, с. 31; 8, с. 37]. Данный фактор, в свою очередь, формирует исследовательскую основу для действенного анализа категории оценки в эмоционально-волевом и экспрессивном контекстах, специфики личностной интерпретации дихотомии «субъективного–объективного» в языковой системе и речевой ее реализации.
Семантико-прагматическое разнообразие восклицательных высказываний и экспрессивных речевых актов устойчиво соотносится с многообразием и вариативностью стилей и регистров диалогической речи. Общая схема их прагматической действенности конструируется с опорой на то обстоятельство, что языковые знаки функционируют и интерпретируются, исходя из определенного коммуникативного контекста, текущей социально-культурной реальности, субъектами которой выступают собеседники. Данные диалогические действия оказываются не свободными от ментальных переживаний собеседников. Их оптимальное понимание связывается как с внутренним виртуальным, так и с внешним объективным планом оценивающей деятельности участников диалога, они не только сообщают адресату о внутреннем состоянии говорящей личности, но и содержат информацию о типах источников, которые стимулируют данную эмоциональную реакцию.
Восклицательные высказывания и экспрессивные речевые акты фиксируют аксиологические стереотипы, которые, в свою очередь, определяют материальные и идеальные сферы действия оценочной деятельности субъекта речи. Прибегая к подобным действиям, адресант принимает во внимание как общекультурные сценарии оценочной деятельности, так и действенные аксиологические стереотипы, задаваемые системой языка, а также порождает личностно ориентированную проекцию этих сценариев и стереотипов в языковом сознании слушающего в целях облегчения процесса декодирования эмоций и скрывающихся за ними импликаций.
Общая оценка, реализуемая рассматриваемыми нами диалогическими действиями, обладает концептуальной природой, поскольку отражает точку зрения субъекта речи об абсолютной и относительной ценности тех или иных реальных предметов и явлений в действительной реальности. Знание о ценностях выступает в качестве необходимого условия для обеспечения успешной познавательной деятельности участников взаимодействия, формирующей навыки и умения, помогающие ориентироваться в создавшемся положении дел. Оценочные коннотации, характерные для эмоциональных диалогических действий, включают в себя разнообразные структуры действенных знаний об объективном мире, сферой применения которых становятся предметы действительности и их существенные признаки; ценностные свойства предметов, проявляющиеся в определенных связях и отношениях друг с другом; нормированное проявление предметов, предполагающее отклонение от обычной нормы в сторону усиления положительных или отрицательных характеристик; сформированные в социокультурном сознании стереотипы оценивания как самих объективных предметов, так и их существенных признаков; типизированные психологические реакции адресата, которые связаны с оперированием оценкой в условиях диалогической коммуникации, типами оценочного поведения, допустимого в межличностном взаимодействии.
Мы считаем, что восклицательные высказывания обладают устойчивыми прагматическими характеристиками, а именно они: 1) отражают сильные положительные или отрицательные эмоции (явно не указывая на испытываемые субъектом речи в момент говорения чувства) относительно определенного положения дел; 2) типологизируются по степени проявления испытываемых эмоций; 3) манифестируют своего рода отклонение от нормы оцениваемого объекта, чрезмерную эмоциональную активность адресанта, потерю контроля над собой, неконтролируемый эмоциональный выплеск, что потенциально может находить явное выражение в пропозиции речевого акта.
Восклицательные высказывания, в свою очередь, обладают специфическими синтаксическими и интонационными характеристиками. В процессе их диалогической реализации наблюдается актуализация двух прагматически значимых модулей: иллокутивной (эмоциональный всплеск) и информационной (указание на то, что оцениваемый объект отклоняется от естественной нормы своего привычного состояния) структур. Данные акты дифференцируются от экспрессивных речевых актов, при инициации которых, по мнению Дж. Серля, актуализуется исключительно иллокутивная структура.
Полагаем, что восклицательные высказывания, обладающие указанными выше характеристиками, следует рассматривать как косвенные экспрессивные акты, поскольку основным их предназначением является оказание эмоционального воздействия на адресата. Информативный модель косвенных экспрессивных актов оказывается подчиненным иллокутивному модулю, выступает как вторичный, несущественный в рамках оказываемого воздействия. Прямые экспрессивные речевые акты используются в диалоге для выражения положительных / негативных эмоций субъекта речи по поводу того, что предмет общения проявляет в текущем контексте взаимодействия собеседников несвойственные ему характеристики. Подобные эмотивные диалогические действия не являются восклицательными по своей прагматической природе, поскольку не содержат информационного модуля общения, т.е. дополнительно не обогащают адресата какими-либо новыми знаниями. Ср.:
(1) «Секретарь. Раз, два, три… замолчите! Четыре, пять, шесть, семь, восемь…
Жена Гуськова. Возмутительно!» [2, с. 44];
(2) «Amy. For him it’ll be like I’m springing a trap.
Amy suddenly raises her voice.
It’s everything he’s feared! I know him. You don’t. I tell him now and at once he’s going to feel cornered …
Esme. That is ridiculous! What kind of man is this?» [10, p. 59].
Инициируя диалогическую реакцию посредством прямых экспрессивных актов, субъект речи осуществляет частичный контроль над своими эмоциями, подгоняет эмоциональное самовыражение к конвенциональным нормам общения, манипулирует этими нормами в целях достижения успешного диалогического взаимодействия и поддержания оптимально эффективных отношений с адресатом. Потенциально это может приводить к некоторым деформациям в диагностике действительного эмоционального состояния субъекта речи, который внутренне испытывает ту или иную эмоцию и открыто не проявляет ее. Вместе с тем, он может намеренно демонстрировать свое эмоциональное состояние, особенно если его манифестация оказывается социально приемлемой и ожидаемой а рамках данного общения.
Между прямыми и косвенными экспрессивными актами, таким образом, обнаруживаются определенные прагматические различия. В частности, термин «прямой экспрессивный акт» имеет непосредственное отношение к диалогическим высказываниям, реализация которых фиксирует некоторое эмоциональное состояние субъекта речи с опорой на такие лингвистические средства, как интонация, перформативные выражения. Подобные акты не обладают специфической синтаксической структурой, их маркирование как таковых определяется контекстом текущего общения. Эмотивная функция косвенных экспрессивных актов, напротив, маркируется синтаксической структурой предложения (в частности, наклонением глагольного предиката). Косвенные акты выражают тот факт, что объект, оцениваемый говорящим, не соответствует привычной норме своего естественного состояния, отклоняется от нее в силу интенсивности проявления своих положительных или отрицательных характеристик. В связи с этим, подробные акты отражают такие эмоции, как удивление, изумление, радость, разочарование, испытываемые адресантом по поводу того, что оцениваемый объект проявляет несоответствие своей естественной норме. Указанные эмоции фиксируются пропозициональным содержанием речевого акта с опорой на определенные интонационные модели. Ср.:
– прямые экспрессивные акты:
(3) «Фёдоровна. А нет, нету! А раньше у детей разница в возрасте была большая. Старшему, к примеру, шестьдесят… а младшенькому сорок. Вы тоже можете родить еще через лет пятнадцать.
Валера. Только через мой труп!» [6, с. 72];
(4) «Kyra. It was my first trip to London, I just walked in off the street.
Toby. You were eighteen.
Kyra. Incredible!» [10, p. 92];
- косвенные экспрессивные акты:
(5) «Валя: Но ведь они у меня чистые!
Работник бассейна – женщина: Какие они чистые, раз одели! Сколько там всего теперь! А мы бассейн хролируем! У нас всё соблюдается!» [7, с. 51];
(6) «Kyra. That ghastly hamburger restaurant you had! You were in your chargrilled hamburger phase.
Toby. Oh God, I’m ashamed! I mean, I’m ashamed of the lecture, I’m ashamed of those burgers as well» [10, p. 38].
Прямые экспрессивы, обнаруживаемые в примерах (3)–(4), служат исключительно прагматическим средством выражения эмоций, которые испытываются говорящим в момент общения. Косвенные экспрессивы, выделенные в примерах (5)–(6), не только фиксируют эмоциональное состояние адресанта, не удовлетворенного текущим положением дел, но и содержат в своей пропозиции указание на то, что оцениваемый объект по своим существенным характеристикам не соответствует норме своего естественного состояния в силу негативности своего проявления.
Заложенная в косвенных экспрессивных актах прагматическая двойственность (актуализация как иллокутивного, так и информационного модулей) делает их конструктивным средством как инициации контекстуально обусловленных отрицательных эмоций (недовольства, раздражения), так и расширения представлений адресата о текущем положении дел. При этом говорящий собеседник устанавливает факт отклонения оцениваемого объекта от нормы, исходя из субъективного восприятия ситуации. Диалогические реплики, содержащие прямые и косвенные экспрессивы, фактически, обладают общим интонационным рисунком: их инициация сопровождается громкостью произнесения, высотным уровнем и диапазоном голоса, который не всегда контролируется субъектом речи.
Очевидно, что в сознании участников диалогического общения обнаруживаются определенные стереотипы относительно интонационного дифференцируемых эмоциях, которые формируются при непосредственном влиянии стандартов, принятых в конкретном социокультурном сообществе и языковом коллективе. Прагматически значимыми оказываются также и индивидуальные психологические особенности субъекта речи, предопределяемые его жизненным и лингвистическим опытом, темпераментом, возрастом, полом. Отражение в обыденном сознании указанных стереотипов, как представляется, подтверждает тезис о том, что между интонационными типами восклицательных высказываний и экспрессивных речевых актов и социальными типажами собеседников, которые владеют данными типами, существуют устойчивые ассоциации. Можно отметить, что с учетом специфики интонационного рисунка инициируемой диалогической реплики прямые и косвенные экспрессивы не могут быть последовательно дифференцированы. Однако типы восклицательных высказываний, форму которых приобретают рассматриваемые нами речевые акты, в сознании участников диалогической коммуникации ассоциируются с тем или иным интонационным рисунком [3, с. 57].
И. Розенгрен выявляет специфику взаимосвязи между структурой, пропозициональным содержанием и интонационной моделью эмоционально инициируемых высказываний [11]. Для этих целей исследователь обращается к понятиям концептуальной и эмотивной системы субъекта речи, которые не получают отражения в грамматической структуре восклицательных высказываний. Указанные типы систем по-разному соотносятся с реальной действительностью.
Концептуальная система содержит наши текущие знания об объективном мире. В референтном плане отношение восклицательных высказываний к данной системе фиксируется наклонением предиката и пропозициональным содержанием. Эмотивная система включает в себя текущее эмоциональное состояние субъекта речи (эмоциональную оценку предметов и состояний дел в реальном мире). Эмотивная система, в свою очередь, предполагает два измерения: положительные / негативные эмоции и интенсивность их проявления. Соответственно, эмоции могут получать выражение, как правило, в непропозициональной форме, т.е. непосредственно. Испытываемые субъектом речи эмоции отражаются в пропозициональном содержании инициируемого им высказывания, если он открыто заявляет об этом. Именно в этом случае диалогическое высказывание в референтном плане соотносится с концептуальной системой субъекта речи, а испытываемые им эмоции выражаются опосредованным образом. Ср.:
(7) «Сидорин (пошел в атаку). Восхищаюсь вашей принципиальностью, Павел Константинович. Сегодня на собрании вы раскрылись вовсю. То вы за правление, то против. Я-то думал, что вы, извините, большой ученый, а вы, извините, элементарный собственник» [2, с. 39];
(8) «Garry. Lloyd, let me just say one thing. Since we’ve stopped I’ve worked with a lot of directors, Lloyd. Some of them were geniuses. Some of them were bastards. But I’ve never met one who was so totally and absolutely… I don’t know…
Lloyd. Thank you, Garry, I’m very touched. Now will you get off the … stage?» [9, p. 15].
Примеры (7)–(8) необходимо сравнить с примерами (9)–(10), в которых эмоции не выражаются в пропозитивном содержании восклицательных высказываний:
(9) Аникеева пытается спихнуть Хвостова со стола. Сидорин с извинительной улыбкой помогает Аникеевой. Секретарь тянет Хвостова за ноги.
Карпухин. Ничего себе кооперативчик. Ничего себе собраньице! [15, с. 39];
(10) «Amy. Did you try them?
Esme. I did. That disgusting elderberry!..» [10, p. 72].
Сегменты диалогических реплик, выделенные в примерах (7)–(8), по существу, не являются экспрессивными речевыми актами, поскольку явно не выражают испытываемые субъектом речи эмоции. Это своего рода констативные речевые акты, в которых содержится информация о текущем эмоциональном состоянии говорящего, но посредством которых эмоции не выражаются.
Косвенные экспрессивные акты обладают иллокутивной составляющей, будучи непосредственным способом выражения эмоционального состояния субъекта речи, которое предстает следствием того или иного состояния дел, реализуются как неявное указание на отклонение оцениваемого предмета от естественной нормы своих сущностных характеристик. Другими словами, восклицательность, присущая данному типу речевых актов, не манифестируется их пропозициональным содержанием. В связи с этим, восклицательные высказывания, образующие разряд косвенных экспрессивных актов, не анализируются в синтаксической системе языка в соответствии с целью высказывания, т.е. на одном уровне с повествовательными, вопросительными и императивными высказываниями. Однако, как показывают наши наблюдения, производящей основой косвенных экспрессивных актов выступают, в том числе, констативные и императивные речевые акты (в разряд которых попадают побуждения и вопросы).
Список литературы:
1.Азарова О.А., Кудряшов И.А. Когнитивный подход к исследованию неявного знания // Когнитивные исследования языка. — 2015. — № 21. С. 30 —33.
2.Брагиский Э., Рязанов Э. Гараж. — М.: Лань, 1994. — 209 с.
3.Зотова А.Б. Восклицательное предложение в аспекте теории речевых актов (на материале русского и английского текстов): дис. … канд. филол. наук: 10.92.19. — Воронеж, 2007.
4.Кудряшов И.А. Феномен коммуникативной свободы в устном и письменном дискурсе: дис. … докт. филол. наук: 19.02.19. — Ростов-на-Дону, 2005.
5.Паничева П.Н. Структурно-семантические и прагматические характеристики восклицательных предложений в английской диалогической речи: в свете антропоцентической парадигмы: дис. … канд. филол. наук: 10.02.04. — Ставрополь, 2004.
6.Петрушевская Л.С. Девочки, к вам пришел ваш мальчик. — М.: Астрель, 2012. — 324 с.
7.Пресняков В., Пресняков О. Лучшие пьесы. — М.: Эксмо, 2005. — 352 с.
8.Стаценко А.С. Интенционально-иллокутивный аспект эмоционально-оценочных средств английского и русского языков: дис. … канд. филол. наук: 10.02.19. — Краснодар, 2007.
9.Frayn M. Noises Off. A Play in Three Acts. — L.: Barnes and Noble, 2001. — 231 p.
10.Hare D. Selected Place. — L.: Faber and Faber, 2008. — 234 p.
11.Rosengren I. Expressive Sentence Types – A Contradiction in Terms. The Case of Exclamation // Modality in Germanic Languages. — Berlin: Mouton de Gruyter, 1997. P. 153—183.[schema type=»book» name=»ПРОБЛЕМА ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ПРЯМЫХ И КОСВЕННЫХ ЭКСПРЕССИВНЫХ АКТОВ В АСПЕКТЕ СООТНОШЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО И ИЛЛОКУТИВНОГО МОДУЛЕЙ» description=»Цель изыскания заключается в определении прагматических оснований дифференциации прямых и косвенных экспрессивных актов в диалогической речи с опорой на контекстуальный метод исследования. Установлено, что прямые и косвенные экспрессивные акты задействуются в целях выражения симптоматической реакции на предшествующую диалогическую реплику собеседника или выполненное им невербальное действие. Экспрессивные речевые акты относятся нами к тем прагматическим механизмам, посредством ко¬торых осуществляется оптимальное управление процессом развития диалогического взаимодействия. Для прямых актов характерным является актуализация исключительно иллокутивного модуля, косвенные акты реализуют одновременно иллокутивный и информационный модули.» author=»Головинова Полина Андреевна, Кудряшов Игорь Александрович» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-02-01″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_31.10.15_10(19)» ebook=»yes» ]