Постмодернизм – это, с одной стороны, новая культурная парадигма, нацеленная на пересмотр исторического наследия искусства, на инициацию культуры в новое качество. С другой стороны, постмодернизм – новая форма пост-культурного декаданса. Полифоничность и многоплановость постмодернизма, смелость его творческих установок, стремление к захвату нового пространства для самовыражения – суть ситуация некой творческой паники, назревающей из-за ощущения исчерпанности и высказанности искусства. Смерть автора, провозглашенная в XX веке, обрекает текст на «сиротское» положение: теряется его значимость, множатся его смыслы, размываются границы его художественного мира, и, наконец, подвергается сомнению его существование в целом.
В данной статье освещается одна из важнейших особенностей постмодернистского дискурса – стремление к нивелированию действительности. Согласно постмодернистскому мироощущению, реальный мир хаотичен, иррационален, поэтому его бытие не представляет собой ценность. Ж. Деррида подчеркивал, что современный человек западного мира живет в действительности, которая полна неразрешимостей при ее внешнем благополучии. Художник-постмодернист не доверяет миру, постоянно совершая подмену понятий «реальность» и «вымысел». По определению Р. Тарнаса «эпоха постмодернизма — это эпоха полной неясности и несогласия относительно природы реальности» [4, с. 347].
Искусственная реальность становится для героя постмодернистского произведения новой действительностью. Согласно этой установке, мир нуждается в моделировании, в пересоздании, во вмешательстве средств иной реальности – кинематографической, компьютерной, виртуальной. Симулякры наводняют мир и позиционируются как первичная реальность.
Замена художественной среды виртуальной – одна из основных черт уже постпостмодернисткой эпохи XXI века, на заре которой и был написан роман Т. Маккарти «Когда я был настоящим» (оригинальное название “Remainder”). Остановимся подробнее на анализе соотношения искусства и реальности в данном романе.
Безымянному герою романа Маккарти, пережившему травму и прошедшему долгий курс реабилитации, не удается воссоздать цельную и подлинную картину своей жизни, своей личности. В сознании героя то и дело всплывают образы вторичной реальности: сцены из фильмов, фрагменты опыта реконструкций, которые, однако, он предпринимает в надежде уловить момент «подлинности» жизни.
Главный герой, намеревающийся склеить окружающие его обломки мироздания, не случайно вспоминает уроки искусства в школе, в частности, процесс ваяния скульптуры из куска необработанного материала. В романе «Когда я был настоящим» важную роль играет тема искусства и творца, так как согласно постмодернистской установке, творец – фанатичный игрок, для которого художественное пространство уподобляется игровой площадке. Игра в постмодернизме – новый вид искусства. Главный герой в своих реконструкциях выступает как творец, чье сознание конструирует свои пространства (дом, автомастерская, банк), где нет ограничений для воображения. Более того его фантазия склонна дорисовывать некий визуальный ряд, закрытый для глаз. Например, при разговоре по телефону с незнакомым человеком, герой часто описывает интерьер своего собеседника, опираясь на складывающийся в его голове психотипический образ: “I couldn’t quite picture his office, but I saw his desktop clearly: it was white and very tidy” [7, p. 31]; “I pictured his office: the plywood shelves with files and ledgers full of fiddled numbers, then in the yard outside the workmen in their jeans stained white with sandstone and cement discussing politics or football» [Там же, p. 30]
В постмодернистском романе граница между искусством и жизнью довольно условна, так как искусство нередко приравнивается к жизни, а жизнь к искусству. Действия и реакции героя фильма выглядят для главного героя естественнее, чем у живого человека: “how perfect De Niro was. Every move he made, each gesture was perfect, seamless[…]he seemed to execute the action perfectly, to live it, to merge with it until he was it and it was him and there was nothing in between” [Там же, p. 8].
Данное взаимопроникновение жизни и искусства – важнейшая черта постмодернистской эстетики. Как замечает исследовательница Н. Б. Маньковская, миметическое изображение заменяется изображением изображения: «Постмодернистское письмо строится на асимметрии читаемого и видимого, оно пронизано лучами живописи, фильм — его рентгеновский снимок» [3, с. 28].
Целесообразно также провести параллели с эстетизмом, направлением английской литературы рубежа XIX и XX вв. Однако эстетизм в романе «Когда я был настоящим» совсем иного рода. Жизнь в нем полностью подменяется не жизнью искусства, а жизнью искусственной, механизированной, подчиненной общей идее отдельной личности, поэтому возникают оппозиции: “re—enactor – real person”, “not friends but staff” («“Performers isn’t the right word,” I said. “Staff. Participants. Re-enactors.”» [7, p. 34].). Герой соотносит себя не с живыми реальными людьми, а с героями иной, искусственной реальности: “I’d still be thinking: Here I am, walking down the street, smoking a cigarette, like someone in a film” [Там же, p. 9].
Более того, наблюдается процесс компьютеризации всей системы, которую привел в действие герой. К концу романа реконструкции, репетиции реконструкций напоминают работу сетевого коммуникатора с его функцией соединения нескольких узлов. Автор также активно использует слова и лексико-семиотические единицы компьютерной терминосферы: «Layer 1», «Layer 2», «Layer 3», «Version A», «Route 7» и т.д.
Особым приемом романа является отсутствие кинематографических маркеров в виде камер и иных приспособлений для съемки. Автор сознательно избегал в своем произведении прямых аллюзий на Ж. Бодрийяра, на рассуждения о моделировании образов. Однако поведение героя полностью основано на кинематографической логике, на принципе смены кадра, серий: “When most of my past had eventually returned, in instalments, like back episodes of some mundane soap opera” [7, p. 2].
Что касается еще одного аспекта соотношения жизни и искусства в романе, то, по мнению российского эссеиста и прозаика К. Кобрина, Том Маккарти своим романом завершает историю европейского ситуационизма» – течения, которое рассматривает искусство как часть повседневной жизни, а не как специфическую, претендующую на оригинальность творческую деятельность. Также страсть героя романа Маккарти – наблюдать за ежедневными рутинными моментами городской жизни, по мнению К. Кобрина, свидетельствует о заимствовании автором идей французского писателя Ж. Перека. Стоит заметить, что «описанная Переком повседневность почти одновременно оказывается материалом произведений его современников — Маргерит Дюрас, Анни Эрно, Жака Реда» [9]. Перек – создатель термина “инфраобыденность” (“infraordinaire”), как свойства литературы. И действительно, можно провести знаковую параллель между исследуемым нами романом и романом Ж. Перека «Я вспоминаю» (“Je me souviens”, 1978): «“Я вспоминаю”, в точном смысле слова, есть не воспоминания, но маленькие фрагменты повседневности» [Там же.].
Стоит также отметить тот факт, что писатель-постмодернист склонен отрицать не только реальность как таковую, но и реальность созданного им текста, совершая на нарративном уровне тонкую и запутанную игру с читателем.
В исследуемом нами романе есть фрагмент текста, в котором описанное рассказчиком событие получает статус «несостоявшегося», «вымышленного». Несмотря на это, данный отрывок выполняет роль метатекста и представляет собой ключ к пониманию сознания персонажа-повествователя и в целом нарративной стратегии текста. Приведем в пример часть данного отрывка: «“What do you want to know?” my homeless person asked. “I want to know…” I started, but the waiter leant across me as he took the tablecloth away. She took the table away too. There wasn’t any table. The truth is, I’ve been making all this up-the stuff about the homeless person…» [7, p. 22-23].
Данный фрагмент заставляет читателя усомниться в надежности нарратора и рождает вопрос: не являются ли последующие события вымыслом по отношению к так называемому «реальному миру» текста, осознанной повествовательной стратегией рассказчика, подобной фантазийным разделам «Сатанинских стихов» С. Рушди? Также в романе присутствует вымышленный персонаж – «коротышка-советник» (“short councilor”), являющийся отчасти продуктом раздробленного сознания героя.
В нарративных структурах постмодернистского текста зачастую преобладает «паратаксис» – «перечень вариантного многообразия явления» [5, c. 143], заключающийся в ответвлениях в виде ненужной иноформации, которые ведут к «выпадению» из логики дискурса. Рассказчик в постмодернистской литературе «играет» с читателем в «художественный текст», стирая границы между реальным фактом и вымыслом: “The truth is, I’ve been making all this up” [7, p. 23]. Литература этой эпохи ставит вопрос: имеет ли место правда в художественном тексте, который, по своей сути, представляет собой вымысел, и возможно ли вообще доверие к тексту: “The day came, finally. Then again, perhaps it didn’t” [7, p. 108].
Пространство текста в романе «Когда я был настоящим» разомкнуто. Герой-повествователь не является всеведущей инстанцией. Более того он нередко намекает читателю, что текст и его события еще не закончены, что они могут продолжаться в иной, не доступной для наших глаз плоскости: “ I don’t know how it turned out. Perhaps the case is still running today, who knows.” [7, p. 46]
Пересечение нескольких нарративных стратегий нередко может приводить к смысловому коллапсу, к нарушению конвенции между автором и читателем, согласно которой, текст не может отрицать сам себя. Однако постмодернизм отвергает идею непреложной истинности текста и допускает возможность его мошенничества по отношению к чувствам, и, самое главное, к знаниям и ожиданиям читателя.
Текст в постмодернизме часто осложнен многослойной структурой и множественностью смыслов. Особенно наглядно эту тенденцию выражает понятие палимпсест, весьма актуальное для постмодернистского дискурса, представляющее собой многослойную взаимодействующую композицию, произвольное пересечение текстов, многовариантное прочтение которых порождает затейливую игру смыслов. Английский писатель Томас де Квинси посвятил данному явлению много внимания в его знаменитой «Исповеди англичанина, употреблявшего опиум», где он говорит о палимпсесте человеческого сознания, о проблеме гармонизации разнородных явлений.
Таким образом, подытоживая вышесказанное, можно заметить, что в романе Т. Маккарти «Когда я был настоящим» представлена традиционная для постмодернизма игровая стратегия с ее образными и мультилингвистическими аллюзиями: «С приходом постмодернизма наступает эпоха, когда в отношениях между искусством и смыслом исчезает какая-либо однозначность: теперь это отношение чисто игровое. Уравнивая в правах действительное и вымышленное, игра приводит к ситуации неограниченного числа значений произведения: ведь его смысл уже никак не связан с предсуществовавшей реальностью…» [2, с. 7-8]. Реальность, в свою очередь, заменяется, по определению Ж. Бодрийяра, гиперреальностью, симулякрами, никак не соотносимыми с действительностью.
Таким образом, можно заключить, что процесс разрушения сознания главного героя симптоматичен с точки зрения заданного вектора постмодернистской культуры, рассматривающего мир как дезорганизованное и децентрированное пространство, «поле иерархически неупорядоченных фрагментов» [1, с. 205]. Герой романа инфицирован идеей современной цивилизационной гиперреальности, с ее неспособностью разграничить реальность и фантазию, с ее тягой к внедрению новых симулякров и кажимостей.
Список литературы
- Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996. 210 с.
- Исаев С. А. Как всегда об авангарде: Антология франц. театр. Авангарда / Сост., вступит. ст., пер. с франц., коммент. С. А. Исаева. М.: ТПФ «Союзтеатр», издательство «Гитис», 1992. 228 с.
- Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000. 237 с.
- Тарнас Р. История западного мышления. М.: Крон-Пресс, 1995. 448 c.
- Яценко В. М. История зарубежной литературы второй половины XX века: учебник. М.: Флинта, 2012. 312 с.
- Roth I. Remainder by T. McCarthy / The University of Nottingham. Volume 3. Nottingham, 2012. P. 270-276.
Интернет-источники
- McСarthy T. Remainder. NY.: Knopf Doubleday Publishing Group, 2007. [Электронный ресурс]. URL: https://ebookoninternet.com/40524/remainder-tom-mccarthy.htm (дата обращения: 10.12.2014).
- Orwell R. What’s Left Behind: An Interview with Tom McCarthy. L.: London Consortium, 2008. 5 p. [Электронный ресурс]. URL: https://static. londoncon sortium.com/issue07/09_McCarthy_interview.pdf (дата обращения: 11.12.2014).
- Дмитриева Е. Е. Удовольствие от ограничения: загадочный писатель Жорж Перек / Независимый Филологический Журнал «НЛО», №106, 2010. [Электронный ресурс] URL: https://magazines.russ.ru/nlo/2010/106/dm25.html. (дата обращения: 11.12.2014).[schema type=»book» name=»Природа реальности в постмодернистской литературе (на примере романа Т. Маккарти «Когда я был настоящим»)» author=»Тауснева Александра Сергеевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-06-19″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 30.12.2014_12(09)» ebook=»yes» ]