В прозе ритм моделируется с помощью повторов. В классическом нарративе, основанном на категории сюжета, повторы замедляют ход повествуемых событий. В несюжетном тексте модернистской прозы повторы не являются досадной заминкой на пути раскрытия авторского замысла, но обладают структурирующим потенциалом.
«Новый» нарратив представляет собой некоторое количество референциальных рамок [5, P.54], субтекстов, внутри которых с помощью повторов единиц разного синтаксического уровня обыгрывается заданная тема. При этом параллельные структуры могут воспроизводиться частично, их элементы перераспределяться, дополняться новыми.
Благодаря актуализации темы становится возможным преодоление ограниченной оперативной памяти адресата и поддержание целостностностого восприятия фрагментарного произведения. Сложноорганизованные референциальные рамки удерживают внимание реципиента, заставляя его искать сходства и различия между ее элементами. Более того, тематизируя определенные фрагменты повествования, авторы «новой» прозы определяют ход интерпретации текста, вовлекая читателя в языковую игру.
Тематизации могут подвергаться единицы разного объема и уровня. Наиболее традиционными для литературы являются лексические повторы и стилистические синонимы. Повторы лексем широко применялись в житиях святых для описания личных качеств святого и воздаяния ему похвалы. Этот прием нацелен на то, чтобы внушить реципиенту определенное представление, например, уважение.
В «новой» прозе лексические повторы создают эффект невротического письма, при котором автор зацикливается на некоторых словах и воспроизводит их несколько раз, чтобы быть услышанным и верифицировать сказанное. Таким образом, текст принуждает читателя верить в реальность описываемых событий.
Ярким примером такой зацикленности повествования является поток сознания слабоумного персонажа из одноименного романа Сэмюэля Беккета «Моллой».
…I know, I know […]I know that when I thought I knew[…]and that when I know that I know nothing, am only crying out as I have always cried out[…]Let me cry out then[…]Yes, let me cry out, this time, then another time perhaps, then perhaps a last time. Cry out that the declining sun fell full on the white wall of the barracks. [2, P.25]
I don’t know. Not to want to say, not to know what you want to say, not to be able to say what you think you want to say, and never stop saying, or hardly ever, that is the thing to keep in mind, even in the heat of composition. That night was not like other night, if it had been I would have known. [2, P.28]
В двух приведенных фрагментах повторяются не только отдельные лексемы (know, cry out, then, time, say, night), но и фразы (let me, not to, want to say). Интересно, что параллельные структуры как будто набегают одна на другую: продолжается вопроизводство одного элемента и в то же время вводится новая цепочка повторяющихся единиц. При этом композиция завершается единичным употреблением самой частотной лексемы (cry out, known).
В модернистском тексте могут повторяться более комплексных с точки зрения их синтаксической роли единицы. Референциальные рамки, успользующие к качестве рекурсивной структуры не отдельные лексемы, а предложения и фразы, позволяют организовывать пространные участки текста.
В романе Джона Барта «Химера» фраза «the key to the treasure is the treasure» воспроизводится на протяжении 16 страниц.
‘I’ve read a thousand tales about treasures that nobody can find the key to,’ she told me; ‘we have the key and can’t find the treasure.’[1, PP7-8]
And the treasure, too, if we can only get our hands on it! It’s as if-as if the key to the treasure is the treasure!’ [1, P.8]
…a man who comes somehow to realize that the key to the treasure he’s searching for is the treasure. [1, P.11]
…for the instant he set on paper the words The key to the treasure is the treasure…[1, P.11]
‘We’re both storytellers: you must sense as strongly as I that it has something to do with the key to the treasure’s being the treasure.’ [1, P.12]
The only tale I ever invented myself was this key-to-the-treasure one just now, which I scarcely understand… [1, P.12]
If the key to the treasure is the treasure, we don’t have it in our hands yet, [1, P.14]
Apparently, then, he and Sherry could conjure the phenomenon at will by imagining simultaneously that the key to the treasure was the treasure… [1, P.15]
I im agine you expect what every man expects who has the key to any treasure a woman needs. [1, P.15]
His experience of love gone sour only made him treasure more highly the notion of a love that time would season and improve [1, P.17)
…his young friend and he ceased to treasure each other…[1, P.17]
…he meant the treasury of art…[1, P.17]
…and surely such boons were rare as treasure keys…[1, P.18]
…were he a bedpartner she could treasure as our Genie treasured his…[1, P.22]
…in that literary treasure-house…[1, P24]
Основным элементом данной референциальной рамки является фраза «the key to the treasure is the treasure», которая повторяется трижды в неизмененном виде. Один раз высказывание снабжается уточняющим членом, придаточным-определительным: «the key to the treasure he’s searching for is the treasure». В двух примерах изменено грамматическое время: «the key to the treasure’s being the treasure», «the key to the treasure was the treasure». В первых двух употреблениях фраза купированна и ее элементы перераспределены: treasures that nobody can find the key to, we have the key and can’t find the treasure. В последних шести примерах рекурсивная структура сворачивается, превращаясь в лексические повторы (treasure, treasure, treasury of art, treasure keys, treasure, treasured, treasure—house).
Тематизация отдельных лексем или целых фраз используется «новым» нарративом для структурирования фрагментарного, несюжетного текста, а так же для создания невротического, зацикленного типа письма. Однако такой способ ритмизации прозы не является принципиально новым для литературы. По-настоящему новаторской стала тематизация микроэлементов.
К этому виду тематизации относится звуковая симметрия, при которой слова в фрагменте текста скрепляются рифмованными созвучиями. При этом рифмованные повторы могут не учитывать формальных признаков цельности слова. Тематизируются «фонестемы» [3, PP.83-84], под которыми понимается некоторое звукосочетание – начальное консонантное или конечное силлабическое, которое, не подпадая под определение морфемы, тем не менее, проявляет определенные семантические свойства. От морфемы фонестему отличает, во-первых, меньшая продуктивность и регулярность, во-вторых, бoльшая расплывчатость значения.
В романе Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану» встречаются примеры рифмического словопроизводства:
Jute. – Yutah!
Mutt. – Mukk’s pleasard.
Jute. – Are you jeff?
Mutt. – Somehards.
Jute. – But you are not jeffmute?
Mutt. – Noho. Only an utterer.
Jute. – Whoa? Whaot is the mutter with you?
Mutt. – I became a stun a stummer.
Jute. – What a hauhauhauhaudibble thing, to be cause! How, Mutt?
Mutt. – Aput the buttle, surd.
Jute. – Whose poddle? Wherein?
Mutt. – The Inns of Dungtarf where Used awe to be he.
Jute. – You that side your voise are almost inedible to me. Become a bitskin more wiseable, as if I were you.
Mutt. – Has? Has af? Hasatency? Urp, Boohooru! Booru Usurp! I trumple from rath in mine mines when I rimimirim! [4, 28]
В данном примере наблюдается синтаксическое и интонационное чередование вопросов и ответов с увеличением длинны реплик, а так же рифмовка строчек через одну. В отрывке присутствуют простые рифмы (ard/ards, jeff/jeffmute, wherein/bitskin, he/me, ibble/ible/able, Has/Has af/Hasatency, Urp/Usurp, Boohooru/Booru) и ассонансные чередования (utterer/mutter/stun stummer, uttl/oddle/umple), с нарастанием либо длинны слова, либо долготы гласных звуков по мере продвижения от строчки к строчке. Тоновый рисунок прерывается в последних двух репликах, что указывает на границы данной референциальной рамки.
В тексте «Поминок» так же довольно часто встречаются рифмованные ряды слов с градуальным повышение подъема или продвижением рядности:
Runalittle, dealalittle, preealittle, [a краткое, i долгое, i долгое, качественно-количественное чередование, от более открытого ненапряженного краткого к закрытому напряженному долгому]; pouralittle, wipealittle, kickalittle [о долгое, ai краткий дифтонг, i краткое, качественно-количественное чередование, от более закрытого напряженного долгого к открытому ненапряженному i]; severalittle, eatalittle, whinalittle [количественное чередование от долгого к краткому]; kenalittle, helfalittle, pelfalittlegnarlybird [количественное чередование согласных и увеличение размера слов].
Для текста Джойса также характерны фонетические параллели с богатыми рифмами (incurable welleslays/ uncarable wellasdays, cremoaning/cronauning).
Звуковая симметрия, используемая в «новом» нарративе, вывела идею прозаического ритма на новый уровень. Благодаря рифмическому слововоспроизводству в тексте не только реализуется идея ритма за счет повторов, но ритм становится ощутимым, музыкальным. Традиционные способы ритмизации прозы так же приобретают новое прочтение в «новом» нарративе и начинают использоваться для поддержания целостности повествования и создания невротического дискурса.
- Barth J. Chimera. Mariner Books. 2001. 308
- Beckett S. Three Novels: Molloy, Malone Dies, the Unnamable. Grove Press. 2009. 407
- Householder, Fred W. 1946. On the Problem of Sound and Meaning, an English Phonestheme // Word 2: 83-84
- Joyce J. Finnegans Wake Wordsworth Classics. 2012. 656
- Riffaterre M. Fictional Truth. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1990
- Whitson J. A., Galinsky A. D. (2008). Lacking Control Increases Illusory Pattern Perception Science, 322 (5898), 115-117
- Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы // Лихачев Д.С. Избранные работы. Т-1, Л.1987 с.386[schema type=»book» name=»ОСОБЕННОСТИ ПРОЗАИЧЕСКОГО РИТМА В НЕСЮЖЕТНОМ ПОВЕСТВОВАНИИ» author=»Силантьева Вероника Георгиевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-06-19″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 30.12.2014_12(09)» ebook=»yes» ]