Свойственные современной публицистике черты, ее характерные особенности можно наблюдать в самых древних памятниках европейской цивилизации. Еще в гомеровском эпосе вымысел тесно переплетен с документальной информацией [8, с. 14], что станет устойчивым признаком современных художественно-публицистических жанров.
Кроме того, мир Гомера – это мир слова. Более половины текстов «Илиады» и «Одиссеи» – прямая речь героев. «Речь не просто действенна или убедительна: она может заменять собой действие» [5, с. 29]. Не удивительно, что в мире, где речи придается такое большое значение, высок авторитет хороших ораторов.
Отправная точка европейской литературы – гомеровский эпос –примечателен еще с одной стороны. Несмотря на то, что эпос возник в дописьменную эпоху и передавался из уст в уста, в нем можно рассмотреть психологические зачатки нового человека – человека рационального, визуализирующего – человека грядущей письменной эпохи. Боги, являющиеся герою и невидимые для всех остальных, представляют собой не что иное, как визуализацию психических состояний. «…Мимесис в платоновском смысле … есть необходимое следствие выделения визуального восприятия из его обычной включенности в аудиотактильное взаимодействие чувств. Именно этот процесс, вызванный опытом освоения фонетического письма, меняет мир древних обществ, изгоняя из него “священные”, или “космические, пространство и время и формируя лишенное родовых черт, или “мирское”, пространство и время цивилизованного и прагматичного человека» [6, с. 40]. В античности и в средневековый период было принято читать вслух. Только с изобретением книгопечатания начал постепенно происходить переход к полной визуализации.
С развитием греческих полисов роль слова возрастала. «Убеждающие речи употребляются ради решения (ибо для того, что мы знаем и относительно чего приняли известное решение, не нужно никаких речей), а это бывает в том случае, когда кто-нибудь с помощью речи склоняет или отклоняет какое-нибудь отдельное лицо…» [2, с. 101]. Общественно важные вопросы, которые раньше были в ведении властителя, решались посредством прений. А это, в свою очередь, требовало оттачивания мастерства ведения споров, создания аргументации, манипулирования языком, красноречия. «Так развивается целый пласт размышлений о речи и ее возможностях, кое-кто начинает обучать красноречию, и это знаменует рождение новой техники коммуникации, риторики» [5, с. 45].
Риторика возникает в начале V века, ее появление связывают с софистами. Примечательно, что слово «софистика», как и слово «публицистика», чаще воспринимается негативно. Вот как об этом пишет С.С. Аверинцев: «Самым первым в европейской традиции обозначением профессионально практикуемого и профессионально преподаваемого, а значит, формализованного умения умствовать и говорить было слово “софистика”; и оно приобрело одиозный привкус еще для самой античности. Впоследствии единое в руках софистов искусство убедительности разделилось надвое. Умение владеть словом с античных времен называлось “риторикой”; формализованная мыслительная работа с соблюдением школьных (scholasticus) технических правил в средние века называлась “схоластикой”. В Новое время, особенно в XIX в., оба слова широко употреблялись как бранные; они употребляются так и до сих пор» [1, с. 115].
Не пытаясь дать окончательный ответ на причину такой оценки, ученый подчеркивает свойственную всему перечисленному рефлексию, противопоставленную проявлениям «естественного человека» [1, с. 117]. В контексте нашего исследования важно отметить, что и наука, и публицистика, и литература (по крайней мере, в ее традиционалистский период) рефлекторна, конвенциональна, пользуется некими (визуализированными) абстрактными понятиями в качестве «общих мест», инвариантов, из которых дедуктивным методом выводятся частные положения (произведения).
В III в. до н. э. философы-киники создают литературный жанр диатрибы (от гр. «растирание», «уничтожение», «распря», «разговор»), представляющий собой беседу на философские, главным образом моральные темы и включающая уничтожающую полемику с воображаемым противником, с резкими нападками личного характера. Присущие диатрибе черты – полемичность, злободневность, острая направленность – характерны для одного из ключевых публицистических жанров – памфлета («Литературная энциклопедия» под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского (1929—1939) выделяет памфлет как самый яркий жанр публицистики [7]), который окончательно сформируется только в Новое время.
Следует упомянуть также и такое античное явление, тесно связанное с публицистикой, как «письмовники». Эпистолярные эссе и памфлеты займут прочное место в литературе XVIII века – так письмо Эдмунда Берка разрастется в 400-страничный памфлет «Размышления о революции во Франции», Джонатан Свифт издаст свои знаменитые памфлеты под заглавием «Письма суконщика». На связь письма и эссе и на восхождение этой связи к античности указывал еще основоположник английского эссе Фрэнсис Бэкон, который, с одной стороны, разграничивал эссе и письмо, с другой – свидетельствовал об их неразрывной связи еще с античных времен: «…Послания Сенеки к Луцилию … — не что иное как “Опыты”, то есть отрывочные размышления, хотя и облеченные в форму посланий» [3, с. 47]. Сергей Сергеевич Аверинцев обобщает: «Вообще говоря, всякая риторическая культура есть непременно культура “письмовников”» [1, с. 117].
Тесную связь между философией и риторикой отмечали и сами древние. Филострат в III веке утверждает, что философ и ритор занимаются одним и тем же: «Древнюю софистику следует назвать философствующей риторикой: ведь рассуждает она о тех же предметах, что и философия, однако там, где философы хитрят, мельчат, продвигаются к знанию через дробление вопросов и затем заявляют, что знания так и не достигли, древний софист говорит как знающий. Он так и заявляет в приступах к своим речам: “знаю”, или “ведаю”, или “давно уже рассмотрел я”, или “нет для человека ничего непреложного”. Такой род приступа придает речи благородство, и вескость, и ясное уразумение предмета» [1, с. 131].
В чем же отличие риторики от философии? В ее художественности. В самодостаточности ее отдельных высказываний, отдельных тезисов. В отличие от философии, риторике не нужно искать абсолютную истину и задаваться вопросом о возможности истины или возможности поиска. Риторические высказывания перформативны, и эта перформативность, сближая риторику с искусством, отталкивает ее от философии. «Любое утверждение и любое отрицание, вплоть до игровых парадоксальных тезисов, выставляемых и защищаемых для демонстрации всемогущего ритора, авторитетно и легитимно по действию нормы искусства» [1, с. 130].
Таким образом, публицистика как вид деятельности и как род произведений восходит к самым истокам европейской цивилизации. Характерный для публицистических жанров синтез документального и художественного начал можно проследить еще в поэмах Гомера; родственная публицистике эпистолярная традиция представлена многочисленными посланиями, а красноречивое воззвание к многочисленной публике с целью убедить в своей правоте и привлечь на свою сторону – в риторике (в основном античное риторическое искусство было устным, но были и исключения, такие как Исократ). Современное слово «публицистика» обозначает деятельность и род произведений, в список его значений не входит изучение этой деятельности и этих произведений (в отличие от слова «журналистика», которое обозначает и деятельность, и сами произведения, и исследование последних). Следует отметить, что в античности упомянутые явления — письма, риторика (как практика) – не только существовали, но и рефлексировались — «письмовники», риторика как наука о построении речи.
Еще в античности риторика (назовем ее прапублицистика) занималась тем же, чем и философия, но являла себя как искусство. «Как бесполезна хорошая мысль, если ты не украсишь ее прекрасным словесным выражением, так точно и здесь нет никакого проку в изыскании чистого, благозвучного выражения, если последнее не вправлено в соответствующее ему красивое построение…» [4, с.169]. В напряжении между этими двумя полюсами, отталкиваясь от одного силой притяжения другого, она пробудет на протяжении всего своего многовекового существования, это существенное, глубокое напряжение не позволит ей исчезнуть, притянувшись и слившись с одним из полюсов.
Список литературы:
- Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. – 448 с.
- Аристотель. Риторика// Античные риторики/ собр. текстов, ст. коммент. и общ. ред. А. А. Тахо-Годи. М.: Изд-во МГУ, 1978. – 352 с.
- Бэкон Ф. Новая Атлантида. Опыты и наставления нравственные и политические. М.: Издательство Академии Наук СССР, 1954. – 244 с.
- Дионисий Галикарнасский. О соединении слов// Античные риторики/ собр. текстов, ст. коммент. и общ. ред. А. А. Тахо-Годи. М.: Изд-во МГУ, 1978. – 352 с.
- Куле К. СМИ в Древней Греции. Сочинения, речи, разыскания, путешествия. М.: Новое литературное обозрение, 2004. – 256 с.
- Маклюэн. М. Галактика Гуттенберга. Киев: Ника-Центр, 2001. – 432 с.
- «Публицистика» в «Литературной энциклопедии» под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского (1929—1939). URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_literature/3845/%D0%9F%D1%83%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0 (12.12.2014)
- Desmond R.W. The Information Process: World News Reporting to the Twentieth Century Iowa City: Univ. of Iowa Press, 1978. – 597 p.[schema type=»book» name=»К ВОПРОСУ ОБ ИСТОКАХ ПУБЛИЦИСТИКИ» author=»Иерусалимская Анна Олеговна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-06-19″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 30.12.2014_12(09)» ebook=»yes» ]