Формирование нового этапа социально-экономического развития в планетарном масштабе – постиндустриального общества, в который развитые страны Запада и Япония вступили еще в конце прошлого века, существенно осложняется все более увеличивающимся разрывом в показателях уровня и качества жизни населения между высокоразвитыми и развивающимися, особенно слаборазвитыми странами. В сложившихся условиях колоссального дисбаланса в межстрановом развитии становление информационного общества на основе формирования нового уклада производства, базирующегося на использовании знаний и информации с использованием наукоемких и ресурсосберегающих технологий, микроэлектроники, робототехники, биотехнологии и нанотехнологии наталкивается на проблему пределов роста. Стремление ученых создать новую парадигму устойчивого социально-экономического развития выходит за рамки предмета исследования мейнстрима и создает предпосылки углубления междисциплинарной связи экономической науки и расширение границ ее предмета исследования.
В этом контексте, основная черта постиндустриального общества проявляется в усилении роли и значения человеческого фактора. Происходит сущностное изменение качества и структуры трудовых ресурсов, что выражается в уменьшении доли простого труда и увеличении высококвалифицированного, а также перехода от физического к умственному. Это обусловливает значительный рост инвестиций в человека, складывается новый тип – человек как органическая часть системы взаимодействия между обществом и природой. Формируется новая экономическая парадигма социально-экономического развития на основе обновленной методологической базы, где понятие «человек» становится в центре, – «человекоцентричная» экономическая теория.
Человекоцентричная экономическая теория как возможный альтернативный вариант новой парадигмы общей экономической теории опирается на признание фундаментального положения «разноцивилизационная природа человека – начало и конечный результат общей экономической теорий», а также нового понимания предмета общей экономической теории с адекватным методом материалистической диалектики [2]. В этой связи, человек и его здоровье выступают актуальным предметом исследования многих наук: от медицинских, социальных до экономических.
Взгляд на здоровье как на наивысшее по своему значению жизненное благо имеет тысячелетнюю традицию. Причем по мере роста благосостояния населения, удовлетворения его естественных первичных потребностей в пище, жилье и других благах относительная ценность здоровья в глазах человека возрастает, ему уделяется все большее внимание. Поэтому генезис теоретических подходов к определению здоровья в экономической науке берет свои начала еще в трудах первооснователей политэкономии У. Петти, А. Смита, Д. Рикардо, К. Маркса, а также А. Маршалла, Дж. Кейнса. В трудах этих ученых содержатся положения о том, что здоровье представляет собой социально-рыночный ресурс общества, в разные периоды развития которого различались методологические подходы к исследованию данной категории, изучались разные аспекты здоровья в системе экономических категорий.
В частности, У. Петти в 1664 г. в книге «Слово мудрым» подсчитал выгодность здоровых работников. Предполагая, что каждый из них зарабатывает 69 фунтов стерлингов, ученый писал, что «гибель 100 тысяч людей от чумной эпидемии сверх обычного числа смертных случаев означает для королевства убыток почти в 7 млн фунтов стерлингов и что, следовательно, выгодно было бы израсходовать 70 тыс. фунтов стерлингов на предупреждение этой, в сто раз большей, потери» [8].
В книге «Опыт закона о народонаселении» Т.Р. Мальтус говорил, что население имеет тенденцию увеличиваться быстрее, чем средства существования. Аргументом в пользу этой теории служило простое соотношение темпа прироста населения с темпом прироста жизненных благ, определяющих прожиточный минимум — при благоприятных условиях (отсутствие войн, болезней и нищеты) население растет в геометрической прогрессии, удваивается каждые 20-25 лет, а производство необходимых средств существования растет в арифметической прогрессии. Перенаселение влечет бедность всего человечества как необходимый удел. То есть, главная и постоянная причина бедности, по Мальтусу, в малой степени или вовсе не зависит от образа правления или от неравномерного распределения имущества: она обусловлена «естественными законами и человеческими страстями», скупостью природы и чрезмерно быстрым размножением человеческого рода.
Сведя причину бедности к проблеме оптимума населения, т. е. обеспечения такого роста населения, который максимизировал бы производство и потребление, а, в конечном счете, если угодно, человеческое благосостояние, счастье, теория Мальтуса послужила и обоснованием соответствующей экономической политики [4].
Взаимосвязь между здоровьем и эффективностью производства обосновывал также А. Смит. Он писал, в частности, что «человек, который работает не спеша и потому способен работать постоянно, не только дольше сохранит свое здоровье, но в течение года выполнит большее количество работы». И продолжал, что не может подлежать сомнению, «чтобы люди вообще работали больше при скудном питании, подавленном настроении и частых болезнях, чем при обильном питании, бодром настроении и хорошем здоровье». Исследуя факторы, влияющие на здоровье населения, А. Смит связывал годы болезней и усиленной смертности с периодами роста «дороговизны» (инфляционного взлета цен), что не могло «не вызывать уменьшения производительности труда». Он ставил зависимость здоровья человека от географической среды, расположения и качества земли, также показывал значение накопленных запасов, принадлежащих отдельным лицам или обществу, для сохранения здоровья работников и их семей в неблагоприятные для них сезоны времени [10].
Здоровье работников рассматривалось с точки зрения условий труда и производства. Известно, что К. Маркс подразделял средства труда на костно-мускульную и сосудистую системы производства В I и III томах «Капитала» показана причинно-следственная связь между продолжительностью рабочего времени, с одной стороны, условиями и продолжительностью «активного жизненного процесса» непосредственного работника, с другой. Он оценивал эту зависимость с классовых позиций, называя капиталистический строй «расточителем людей живого труда, расточителем не только тела и крови, но и нервов и мозга … человечества в эту историческую эпоху» [6, 7].
А. Маршалл полагал, что в основе материального богатства, источника прогресса, роста производительности труда лежат здоровье и «сила населения» (физическая, умственная и нравственная). Эти детерминанты были выделены им в качестве основы производительности труда и материального богатства, источника всякого прогресса, разделения труда на мужской и женский, учитывая при этом даже влияние климатических условий на эти процессы. Он писал также, что «плохо построенные дома с несовершенной канализацией вызывают болезни, которые и в легкой форме резко ослабляют жизненные силы человека; а жилищная теснота порождает нравственное уродство, которое сокращает численность населения и портит характер человека». Вместе с тем А. Маршалл, как и А. Смит, подчеркивал, что «отдых столь же важен для развития энергичного населения, как и более материальные жизненные средства – пища, одежда и т.п. Чрезмерный труд в любой форме снижает жизненную энергию, а тревоги, заботы и чрезмерное умственное напряжение фатально ведут к подрыву телесных сил, сокращению плодовитости и ослаблению жизненной энергии нации» [5].
Ближе к середине XX века, многими учеными стал применяться более широкий спектр категорий при характеристике здоровья. Так, например, Л. Эрхард в трудах по анализу социально рыночного хозяйства, где раскрывал зависимость между типом экономической системы и жизненным потенциалом индивида, использовал термин «жизненная сила человека» [11]. В своих работах Х. Зайдель и Р. Теммен рассуждали об охране жизни, здоровья потребителя и защите населения от рисков для жизни: болезней, несчастных случаев, старости или безработицы. К.Р. Макконнелл и С.Л. Брю, рассматривая концепцию жизненных удобств, отмечали, что здоровье влияет на жизненный потенциал индивида и общества в целом. Необходимо внимание государства к здоровью каждого человека и всего населения. «Политика социальной защиты гарантирует экономическое и социальное существование почти всех групп населения от жизненных рисков общего характера» [1, 3].
Но лишь во второй половине XX века общество получило принципиально новое представление о здоровье человека. Тогда, в процессе научно-технической революции, образовался дефицит высококвалифицированных кадров и центр тяжести исследований сместился с процессов использования имеющейся рабочей силы на процессы создания качественно новой рабочей силы. В этих условия теория человеческого капитала предложила единую аналитическую рамку для объяснения таких, казалось бы, разнопорядковых явлений как вклад образования и здоровья в экономический рост.
Впервые исследование здоровья как компоненты человеческого капитала было проведено американским экономистом Майклом Гроссманом. Он не только ввел в экономическую теорию новое определение «капитал здоровья», но и разработал методологические подходы к исследованию здоровья как экономического блага, на основании чего им была предложена модель спроса на здоровье с позиции неоклассического подхода. Гроссман считал, что «запас знаний человека влияет на его рыночные и нерыночные производительности, в то время как его запас здоровья определяет общее количество времени, которое он может потратить на производство заработка денег и товаров» [12].
Подход к определению здоровья как капитальной категории заключался в рассмотрении его как некоего товара длительного пользования необходимого для реализации человеческого капитала. В этом контексте, здовроье рассматривается как потребительское благо, на которое предъявляется спрос, и как инвестиционное благо, которое определяется чистой стоимостью потока выгод, приносимых данным благом. В частности, увеличение продолжительности жизни означает добавление дополнительных периодов деятельности, во время которых индивид получает доход, а также инвестирует свой капитал.
Вообще, теория капитала здоровья явилась проявлением общей тенденции «экономического империализма», в основе которой заложена гипотеза рациональных ожиданий и принцип максимизации полезности. Однако, как показывает практика, принцип рационального выбора экономических субъектов не универсален, и в определенных условия люди принимают иррациональные решения с точки зрения сопоставления затрат и выгод. В случае инвестиций в капитал здоровья, выбор субъектов крайне не рационален и зависим от эмоциональных факторов, массового поведения и социального окружения. На основе применения методов исследования посткейнсианской теории, к числу таких факторов следует отнести следующие, выделенные профессором И. Розмаинским:
- «Жизнерадостность», то есть «самопроизвольный оптимизм», «спонтанно возникающая решимость действовать». Индивид, преисполненный жизнерадостности, готов к тому, что результаты его сегодняшних вложений, возможно, принесут выгоды лишь в весьма отдаленном будущем.
- Ориентация на среднее мнение. В данном случае речь идет о том, что, делая выбор в пользу инвестиций в капитал здоровья или отказываясь от них, данный индивид ориентируется на поведение других индивидов.
- Следование социальным нормам и правилам, то есть подчинение требованиям со стороны неформальных и (частично) формальных институтов. Такие нормы и правила могут как способствовать, так и препятствовать накоплению капитала здоровья.
- В-четвертых, это следование привычкам. Сформировалась ли у индивида привычка заботиться о своем здоровье? Привык ли он делать по утрам гимнастику, ограничивать потребление алкоголя, регулярно посещать врачей? Или он привык регулярно выпивать и баловаться легкими наркотиками? Кстати, нередко такие – и хорошие, и вредные – привычки могут носить межпоколенческий характер.
Именно эти типы поведения, а не рациональная оптимизация, играют существенную роль в определении объема инвестиций в капитал здоровья и, как следствие, динамики накопления этого капитала [9].
В этой связи, стало ясно, что теория капитала здоровья и всего человеческого капитала в целом все же имеет пределы анализа, и ее сторонниками явно ощущается неполнота данных понятий. Ведь категория «человеческий капитал» относящаяся к системе формальной логики теории факторов производства, исчерпала свои возможности, так как в процессе производства она приравнивает человека к основным фондам, а с позиций потребителя – с рефлекторным предъявителем рыночного спроса.
В современном мире, движущемся в направлении новой человекоцентричной парадигмы развития экономики, концепция человеческого капитала, имеющего решающую роль для рыночных отношений и роста производительности труда, трансформируется в концепцию человеческих возможностей – человеческого потенциала.
Данная концепция, в отличие от традиционных установок неоклассической теории, иначе трактует роль человека в социально-экономических отношениях. Так, теория человеческого капитала рассматривает человека, прежде всего, как средство социально-экономического развития, а теория человеческого потенциала – как критерий экономического, социального, политического успеха, определяя в качестве основных целей развития равенство и расширение возможностей самореализации людей в условиях экономической результативности труда, общественного благополучия и устойчивого развития. При этом в процессе воспроизводства человеческого потенциала учитывается существенная роль многих неэкономических факторов, от которых абстрагирована неоклассическая теория человеческого капитала.
Так же следует обратить внимание, что распространенное в современной научной литературе определение человеческого капитала, как «совокупности знаний, навыков и способностей», не отражает в должной мере главного смысла этого понятия вследствие того, что сущностной характеристикой капитала является условие – он должен приносить доход. Но такие составляющие человеческого капитала как интеллектуальный капитал и капитал здоровья человека нельзя с полным правом отождествлять с получением дохода, поскольку между данными факторами, хотя и может прослеживаться статистическая корреляция, отсутствует устойчивая причинно-следственная связь. Сами же по себе расходы на образование, поддержание здоровья и т.д. не являются подтверждением прироста человеческого капитала и предполагают лишь возможные выгоды в будущем. А к сфере возможного относится понятие «потенциал».
Так же, одним из важнейших свойств капитала является его воспроизводимость – он всегда является результатом целенаправленных инвестиций и обладает способностью накопления. Исходя из этого, можно заключить, что физическое здоровье и врожденные способности человека в строгом экономическом смысле не являются капиталом, хотя и способны приносить своим владельцам доход. Кроме того, затраты на здоровье не могут быть отнесены к капитальным вложениям, так как в большинстве случаев идут на поддержание определенных физических свойств, а не на их существенное улучшение, и поэтому, «подобно затратам на ремонт оборудования, они формируют часть текущих, а не капитальных затрат». В то же время, врожденные способности и уровень здоровья вполне оправданно являются составной частью человеческого потенциала.
И несложно продемонстрировать, что с позиций человеческого капитала теория капитала здоровья не вполне отвечает современным задачам экономики и общества и даже вступает с ними в противоречие. Так, если взять пример из банальной практики, то с позиции человеческого капитала лечение пожилых и безнадежно больных людей – это нелепость, напрасная трата средств вроде попыток реанимировать и запустить в дело сгнивший старый автомобиль.
Подводя краткий итог, следует отметить, что поиск адекватной современным реалиям теоретической концепции построения модели общества продолжает оставаться дискуссионным, а кризис экономической теории затягивает поиск, принятие и реализацию методов и инструментов, направленных на преодоление экономической рецессии и депрессивного состояния хозяйственной практики. Результативность этого поиска во многом зависит от принятия научным сообществом новой роли человека, как источника прогресса и благосостояния общества, так и центральной цели его развития при гармонизации отношений с природой, когда критериями оценки эффективности модели общества станут показатели здоровья человека.
Список литературы:
- Зайдель Х., Теммен Р. Основы учения об экономике / Пер. с нем. – М.: Дело, 1994. – 261-262 с.
- Карапетян С.Т. Концепция «человекоцентричной» экономики. – М.: ООО «ИПЦ „Маска“», 2010 – 192 с.
- Макконелл К., Брю С. Экономикс. – М.: 1992. – Т. 1 – 286 с.
- Мальтус Т.Р. Опыт о законе народонаселения. – СПб., 1868. – Т. 1-2.
- Маршалл А. Принципы экономической науки. – М.: Прогресс, 1993. – 594 с.
- Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 1. Кн.1. Процесс производства капитала. – М.: Политиздат, 1988.
- Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т.III, ч.2, кн.Ш. – М.-П.: Госуд. Изд-во, 1923.
- Петти У. Экономические и статистические работы. Т. I и II. / Пер. с англ. – М. . Соцэкгиз, 1940.
- Розмаинский И. Почему капитал здоровья накапливается в развитых странах и «проедается» в постсоветской России? // Вопросы экономики. 2011. № 10. С. 113–131
- Смит А. Исследования о природе и причинах богатства народов. – М.: Соцэкгиз, 1962. – 651 с.
- Эрхард Л. Благосостояние для всех / Пер. с нем. – М.: Начала-Прис, 1991. – 336 с.
- Grossman M. The Demand for Health: A Theoretical and Empirical Investigation New York: Columbia University Press for the NBER, 1972.[schema type=»book» name=»СТАНОВЛЕНИЕ ТЕОРИИ ЗДОРОВЬЯ НАСЕЛЕНИЯ В ЧЕЛОВЕКОЦЕНТРИЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ» description=»В статье рассматривается эволюция теоретических подходов к теории здоровья населения в контексте человекоцентричной экономической теории как возможного альтернативного варианта новой парадигмы общей экономической теории. » author=»Бояркин Антон Владимирович, Питайкина Инна Анатольевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-04-04″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_30.04.2015_4(13)» ebook=»yes» ]