Термин «аналогия» произошел от греческого слова, означающего сходство, подобие, соответствие. В связи с этим аналогия уголовного закона означает применение сходной, близкой по смыслу уголовноправовой нормы к тем случаям, которые ею прямо не предусмотрены.
В теории права различают два вида аналогии — аналогия закона и аналогия права.
Под аналогией закона понимается применение к неурегулированному конкретной нормой права общественному отношению нормы, регламентирующей сходные по своему характеру отношения. Под аналогией права понимают применение к неурегулированному в конкретной норме спорному отношению при отсутствии нормы, регулирующей сходные отношения, общих начал и смысла законодательства[2].
Аналогия как институт уголовного права известна еще со времен рабовладения. Но широкое распространение она получила в средние века. Так, например, такой документ средневековья как Каролина (XVI в.) при отсутствии уголовной ответственности за какое-либо общественно опасное деяние предоставлял судам право применять дух и смысл закона для наказания виновных лиц, получив при этом поддержку высшего суда или высшей королевской власти [3, с.142].
Прообраз аналогии закона можно наблюдать и в уголовном законодательстве России XVI–XVIII вв. В частности, в Судебнике Иоанна IV (1550 г.) в одной из статей содержалось следующее указание: «… а которому будет жалобнику, без Государьского ведома, управы учинити немочно: ино челобитье его сказати царю Государю … А которые будут новые дела в сем судебнике неписаны, и как те дела со Государева указу и со всех бояр приговору варшатца, и те дела в сем судебнике приписывати» (цит. по: [3. С. 142]).
А еще раньше Судебник 1497 г. предусматривал такую категорию преступного деяния как «лихое дело». В ст. 8 Судебника давался только примерный перечень того, что включало в себя это деяние: «Адове-дуть на кого татбу, или разбой, или душегубство, или ябедничество, или иное какое лихое дело, и будет ведомой лихой, и боярину того велети казнити смертною казнью», то есть боярин сам определял какое деяние будет признаваться лихим.
Как показывают приведенные примеры, в истории человечества с ранних этапов существует аналогия, причем она была закреплена в законах, которые обязывали правоприменителей квалифицировать сходные деяния как одно преступление. Понятие преступления напрямую связано с явлением аналогии уголовного закона, так как от того насколько четко и полно будет сформулировано понятие преступления зависит возможность или невозможность проявление аналогии.
Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года и принятый в их развитие УК РСФСР 1960 года, по сути, положили конец аналогии в российском уголовном праве.
Данные законы сформулировали новое понятие преступления: «Преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на общественный строй СССР, его политическую и экономическую системы, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок, общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом» (ст. 7 Основ уголовного законодательства 1958 г.). Именно фраза «предусмотренное уголовным законом» стала указывать на то, что аналогия в уголовном праве недопустима.
Обратимся к действующему уголовному законодательству РФ. В УК РФ 1996 г. в соответствии с ч. 1 ст. 14 «преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания», то есть и современная дефиниция преступления также исключает возможность аналогии. Но в отличие от предыдущих уголовных законов УК РФ 1996 года прямо закрепил положение, согласно которому «применение уголовного закона по аналогии не допускается» (ч. 2 ст. 3 УК РФ).
Таким образом, в настоящее время при существовании прямого запрета применения уголовного закона по аналогии, возможности усмотрения суда при разрешении уголовных дел весьма ограничены. Усмотрение может иметь место, во-первых, при альтернативных санкциях, во-вторых, при относительно определенных санкциях, и, в-третьих, в тех случаях, когда законодатель при изложении уголовно-правовых норм использует оценочные понятия [1].
Но на сегодняшний день все равно встречаются случаи применения сходных по своим признакам норм уголовно закона к деяниям, которые не являются преступлением согласно УК РФ.
Ярким примером аналогии права, на наш взгляд, является уголовное дело женской панк — группы «Пусси Райот». Двое участниц Pussy Riot были осуждены к реальным срокам лишения свободы за известный панк-молебен, который был совершен ими в Храме Христа Спасителя. Их поступок был квалифицирован по ст. 213 УК РФ «Хулиганство», ч.1 которой устанавливает:
- Хулиганство, то естьгрубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное:
…б) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы,..
Понятно, что не любое действие, названное нарушением общественного порядка, может квалифицироваться по указанной статье, а именно то действие, которое совершено по мотивам религиозной ненависти или вражды.
Еще раз повторим: по мотивам религиозной ненависти или вражды, а основным словами Pussy Riot, как мы знаем, стали слова «Богородица Дева, Путина прогони», а не слова ненависти по религиозным мотивам. Слова «срань господня» явно оскорбляют, но не вызывают ненависти или вражды к христианству. На наш взгляд, суд неверно квалифицировал их поступок, более того к ним была еще применена такая мера пресечения как заключение под стражу. Мера, которая согласно букве закона, может применяться в исключительных случаях, если имеются основания полагать, что подозреваемый в совершении преступления, находясь на свободе, к примеру, сможет влиять на ход следствия или попытается скрыться от следствия.
Конечно, совершать такие поступки нельзя, а нарушителей следует привлекать к ответственности. Но их совершенно точно, на наш взгляд, нельзя квалифицировать по ст. 213 УК РФ. Квалификация данного поступка, по нашему мнению, должна быть осуществлена по одной из статей КоАП РФ, а именно по ст. 5.26 «Нарушение законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях», часть 2 которой устанавливает: «Оскорбление религиозных чувств граждан либо осквернение почитаемых ими предметов, знаков и эмблем мировоззренческой символики…». По мнению авторов, ни о какой уголовной ответственности, а тем более реальном сроке наказания речи быть не может. Однако суд решил иначе и назначил мамам двоих малолетних детей (4 и 5 лет) лишение свободы.
Ряд авторов также указывают на имеющие место случаи применения уголовного закона по аналогии [4, с.83]. Так, например, попытки применения аналогии уголовного закона неоднократно предпринимались сотрудниками правоохранительных органов до внесения в УК РФ 1996 г. Федеральным законом от 20 июля 2011 г. № 250-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» ст. 171.2 «Незаконная организация азартных игр». Необходимость введения данной статьи была вызвана сложившейся на тот момент в обществе и не урегулированной на законодательном уровне ситуацией. С 1 июля 2009 г. Федеральным законом от 29 декабря 2006 г. № 244-ФЗ «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» был введен запрет на деятельность игорных заведений вне игорных зон. Этим же ФЗ предусматривалась выдача разрешений на проведение азартных игр в игорных зонах и лицензий на организацию и проведение азартных игр в игорных зонах, и лицензий на организацию и проведение азартных игр в букмекерских конторах и тотализаторах вне игорных зон. Федеральным законом от 7 апреля 2010 г. № 60-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» в ст. 171 «Незаконное предпринимательство» УК РФ была проведена частичная декриминализация деяний, связанная с исключением из диспозиции ст. 171 деяний, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности без специального разрешения и с нарушением лицензионных требований и условий. Вопрос об организации азартных игр с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, сети Интернет и других средств связи законодательно урегулирован не был.
После указанных изменений органами МВД стали возбуждаться уголовные дела по фактам незаконной организации азартных игр по ст. 171 (Незаконное предпринимательство) УК РФ, которые прекращались судами за отсутствием состава преступления на основании ч. 2 ст.3 УК РФ – запрет аналогии уголовного закона. Такая позиция судов поддерживалась только учеными , а обществом такие решения судов воспринимались как незаконные и способствующие повсеместному процветанию индустрии азартных игр.
Законодательно не определенной указанная ситуация оставалась до внесения в УК РФ в 2011 году ст. 171.2 (Незаконная организация азартных игр), предусматривающей уголовную ответственность за незаконную организацию и проведение азартных игр с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в т.ч. сети Интернет, средств связи, а также подвижной связи.
Можно привести еще один случай, когда была попытка применить уголовный закон по аналогии. Верховный Суд РФ по одному из дел указал следующее: В. осужден за уничтожение похищенных им паспорта и военного билета по ч. 1 ст. 325 УК РФ и ч. 2 ст. 325 УК РФ. Президиум Верховного Суда РФ, рассмотрев дело по протесту прокурора, отменил приговор в части осуждения В. по ч. 1 ст. 325 УК РФ и дело производством прекратил за отсутствием состава преступления. Частью 1 ст. 325 УК РФ предусмотрена ответственность за похищение, уничтожение, повреждение или сокрытие официальных документов, штампов или печатей, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности. Ответственность же за похищение важных личных документов, в том числе паспорта, законодателем выделена в ч. 2 ст. 325 УК РФ и с диспозицией ч. 1 ст. 325 УК РФ не связана. Таким образом, специальная ответственность за уничтожение, повреждение или сокрытие похищенного паспорта и военного билета законом не предусмотрена, и квалификация содеянного по ч. 1 ст. 325 УК РФ явилась применением уголовного закона по аналогии.
Таким образом, мнение о беспробельности уголовного закона, а, следовательно, отсутствии практического применения аналогии уголовного закона является ошибочным.
По поводу решения обозначенной проблемы среди ученых существуют разные мнения. Так, например, ряд ученых, среди которых М.И. Бажанов, Ю.В. Баулин, М.А. Кауфман, В.П. Коняхин, Л.Л. Кругликов, В. В. Лазарев, считают, что суд должен быть наделен правомочиями преодолевать пробел с помощью аналогии уголовного закона. Они предлагают изменить формулировку ч. 2 ст. 3 УК РФ следующим образом: «Применение уголовного закона по аналогии допускается в исключительном случае – когда совершенное лицом общественно опасное деяние признается настоящим кодексом преступным, но не урегулированы отдельные вопросы, необходимые для решения дела по существу. Во всех такого рода случаях недопустимо ущемление прав и законных интересов личности, прямое противоречие закону» [4, с.85].
Мы не разделяем данную точку зрения, так как, предоставив судам право рассматривать спорные вопросы согласно своим убеждениям, основываясь на нормы, в которых описано сходное по своему существу деяние, но не оно, наша правовая система придет к появлению судебных прецедентов, что характерно для англо-саксонской системы права, а это будет противоречить запрету, содержащемуся в ч.2 ст. 22 (Nullum crimen sine lege) Римского статута Международного уголовного суда, принятого в Риме 17 июля 1998 г. дипломатической конференцией полномочных представителей по учреждению Международного уголовного суда под эгидой ООН, установившему: «Определение преступления должно быть точно истолковано и не должно применяться по аналогии. В случае двусмысленности определение толкуется в пользу лица, которое находится под следствием, в отношении которого ведется судебное разбирательство или которое признано виновным» [4, с.85]. Россией указанный статут подписан, но пока не ратифицирован.
В уголовном праве (ч. 2 ст. 3 УК) запрещена не аналогия как таковая, а применение уголовного закона по аналогии. «Применение уголовного закона по аналогии, — отмечает Г. Цепляева, — является нарушением принципа законности и влечет отмену неправосудного решения [5]. Ничего нового применение закона, имеющегося вместо закона отсутствующего, к праву не добавляет. Аналогия закона в уголовном праве ведет не к устранению пробелов в праве, а к извращению духа закона при сохранности его буквы. Ее можно определить как применение закона в ситуации дефицита законодательных норм. Применение закона, имеющегося в случаях, им не предусмотренных, не приводит к ликвидации дефицита нормативного регулирования. Новая норма вследствие этого не возникает.
Итак, перечислим последствия, к которым приводит применение уголовного закона по аналогии:
Во – первых, нарушаются основные принципы на которых строится все уголовное законодательство — принципы законности, справедливости, а также принцип презумпции невиновности, предусмотренный УПК РФ.
Во-вторых, рассматривать аналогию как средство восполнения пробелов в законодательстве тоже не предоставляется возможным, так как новой нормы вследствие этого процесса не возникает.
В-третьих, применение аналогии закона и аналогии права ведет к возможности отмене вынесенного приговора, так как такие решения не соответствуют международным нормам и УК РФ, а соответственно являются незаконными.
На наш взгляд, допустить явление аналогии на законодательном уровне -это сделать шаг назад всей системе российского уголовного права. При появлении подобных прецедентов, все сомнения относить в пользу виновного. В случае отсутствия нормы лицо не может подлежать уголовной ответственности. А для устранения пробелов, обнаружившихся в законе, в том числе в уголовном, создать, например, соответствующую федеральную службу, обязанность которой будет своевременно реагировать на подобные проявления, разрабатывать новые нормы, в том числе и уголовно-правовые, которые бы регулировали вновь возникшие отношения, и вносить законодателю предложения по изменению нормативной базы. Быстрое реагирование и профессиональный подход позволит исключить применение аналогии закона или права. Таким образом, на наш взгляд, можно будет избавиться от неблагоприятных последствий применения аналогии. Применить уголовную норму по аналогии — это значит поступить вопреки закону, т.е. совершить преступление. Допускать такие случаи со стороны государственных органов недопустимо.
Список литературы:
- Минникес И.А. Применение уголовного закона по аналогии (история вопроса)/ https://www.ex-jure.ru/law/news.php?newsid=674
- Российское законодательство X-XX веков. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М., 1984.
- Сабитов Т. Р. Применение уголовного закона по аналогии: история и современность//Вестник НГУ. Серия Право. 2006. Том 2, выпуск 1. С. 142-148.
- Тюнин В.И., Радошнова Н.В. Аналогия уголовного закона как инструмент криминализации деяний//Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2013. № 2. С.83-86.
- Цепляева Г.И. Аналогия Общей части УК РФ, или как определить пределы сокращения наказания на основании ч. 2 ст. 10 УК РФ // https://www.lawmix.ru/comm/1478[schema type=»book» name=»ПРИМЕНЕНИЕ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА ПО АНАЛОГИИ» description=»В статье дается небольшой исторический анализ аналогии права и закона, а также рассматривается отношение к аналогии права и аналогии закона в современный период. Делается вывод о том, что факты применения аналогии в уголовном законе имеют место и в настоящий период времени, а это должно рассматриваться как нарушение основных правовых принципов, в частности, уголовного права.» author=»Должникова Екатерина Викторовна, Литвяк Лариса Геннадиевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-04-19″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 30.04.2015_04(13)» ebook=»yes» ]