С развитием медицинской науки вмешательства в здоровье пациента приобретает новые формы, которые в свою очередь, вызывают новые проблемы реализации прав пациентов.
Практика медицинских вмешательств вынуждает нас признать, что вред, причиненный в ходе большинства медицинских вмешательств, сопряжен с потерей отдельных органов в целях спасения жизни пациента. Однако, причиненный здоровью пациента вред не всегда является условием наступления юридической ответственности вообще и гражданско-правовой ответственности в частности.
Правовым основанием ответственности за причинение вреда при ненадлежащем оказании медицинской услуги являются нормы главы 59 Гражданского кодекса РФ «Обязательства вследствие причинения вреда».
Шиманская С.В. в диссертационном исследовании проводит разграничение условий наступления гражданско-правовой ответственности при осуществлении обычного вида медицинской деятельности и медицинской деятельности, создающей повышенную опасность. Так при осуществлении обычного вида медицинской деятельности необходимо наличие вреда, вины, противоправности и причинно-следственной связи. Между наступлением вреда и противоправностью действий.[6. c.10]
Институт negotiorum gestio заслуживает особого внимания, так как действие в чужом интересе без поручения в целях предотвращения опасности для жизни и здоровья является новеллой современного гражданского законодательства. В настоящее время норма, закрепленная в ст. 980 ГК РФ указывает и на другой легитимный интерес доминуса: предотвращение вреда личности. В отдельных случаях институт negotiorum gestio утверждает допустимость предпринятого без согласия пациента лечения при невозможности получить от него такое согласие.
Так, во время хирургической операции врач обнаруживает непредвиденные осложнения, требующие немедленного вмешательства. Дополнительные меры могут быть приняты без предварительного согласия больного, если его состояние является угрожающим. Такое поведение может считаться правомерным, поскольку будет соответствовать ч.2 ст. 983 ГК РФ, закрепившей, что действия с целью предотвратить угрозу для жизни лица, оказавшегося в опасности, допускается и против воли этого лица. В связи с этим уместно обратиться к приведенному примеру Е.Г. Афанасьевым, когда хирург оперировавший женщину по поводу внематочной беременности, в ходе операции обнаружил у больной аппендицит.[3.c.153].
Отдельного рассмотрения требует существующая коллизия ч. 2 ст. 983 ГК РФ, устанавливающей, что действия с целью предотвратить угрозу для жизни лица, оказавшегося в опасности, допускаются и против воли этого лица, и ст. 20 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской федерации»[3], согласно которой необходим предварительным условием медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина. По мнению М.И. Брагинского выражен особый публичный интерес к совершаемым в подобных случаях действиям гестора.[4.c.398]
Авторы полагают, что в данном случае норма Гражданского кодекса РФ должна быть признана приоритетной по отношению к положению, установленному Федеральным законом.
Особый интерес вызывает возможность применения во врачебной практике исключения из общего правила об уведомлении пациента. В действующей редакции гл. 50 ГК РФ «Действия в чужом интересе без поручения» формулировка п.2 ст. 981 применительно к медицинской сфере представляется крайне неудачной. Кодексом устанавливается: «не требуется специально сообщать заинтересованному гражданину о действиях в его интересе, если эти действия предпринимаются в его присутствии.[1. c.317] Вопрос состоит в том, что пациент физически присутствует в момент совершения действий в его интересе, однако, в этот же момент может быть в бессознательном состоянии. Руководствуясь положением п.2 ст. 981 ГК РФ, врачу не требуется специально сообщать данному пациенту о произведенных действиях в его интересе. Это противоречит ст.22 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», согласно которой каждый гражданин имеет право получать в доступной для него форме информацию о состоянии своего здоровья, в том числе методах оказания медицинской помощи, связанном с ними риске, возможных видах медицинского вмешательства, его последствиях и результатах оказания помощи. Мы разделяем позицию А.В. Тихомирова что под присутствием заинтересованного лица при оказании ему медицинской помощи следует понимать, наличие у пациента способности к волеизъявлению при осознании происходящего.[5. c.41] Эта позиция распространяется и на экстренную госпитализацию, подготовку к неотложной операции и ранний послеоперационный период когда стресс, остаточные проявления наркоза не позволяют пациенту проявлять осознанно свое волеизъявление.[5. c 43]
Авторы полагают, что содержание п.2 ст.981 ГК РФ в данной редакции не применимо в случаях медицинского вмешательства, когда пациент не осознает такого вмешательства. Здесь применимо правило, предусмотренное п.1 ст. 981 ГК РФ, когда врач, действующий в интересах пациента, обязан при первой же возможности сообщить пациенту об этом и выждать в разумный срок его решение, если только такое решение не повлечет серьезного ущерба для заинтересованного лица.
Представляется, что содержание п.2 ст. 981 ГК РФ целесообразно незначительно изменить, в части указывающей на отсутствие требования специально сообщать заинтересованному гражданину о действиях в его интересе, значение которых он понимает, если эти действия предпринимаются в его присутствии. Такая корректировка будет необходимой не только в целях защиты интересов пациента во врачебных отношениях, но ив других сферах.
Пределы правомерного причинения вреда здоровью в рамках действий врача и интересов пациента без его поручения обусловлена целью такого вмешательства, качеством и безопасностью его реализации, а также невозможностью получить согласие на него пациента. Таким образом, вред причиненный жизни, здоровью, физической неприкосновенности и человеческой индивидуальности пациента в рамках действий врача в интересах пациента без его поручения, правомерен когда он вызван безопасным и качественным медицинским вмешательством, направленным на улучшение или восстановление здоровья пациента, не способного понимать значение такого вмешательства с последующим его уведомлением.
В завершении следует отметить, что рассмотренные в данной статье правовые категории и их правовые решения носят дискуссионный характер предопределенный сравнительно молодой доктринальной цивилистической разработкой в российском праве на стыке с медицинской отраслью права и проблематикой правоприменительной практики на современном этапе.
В России не ведется официальная статистика причинения вреда в медицинских организациях, ни при обращении пациента в суд, ни при получении возмещения за повреждение здоровья. Это затрудняет выявление недоработок и противоречий в нормативных актах и правоприменительной практике.[6. c.4]
Список литературы
Нормативно-правовая
- Гражданский кодекс Российской Федерации. Части первая, вторая, третья и четвертая.- М: Проспект, КноРус. 2015.- 608 с.
- Федеральный закон от 21 ноября 2011 № 323-ФЗ (с изм. на 28.12.2013) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» \\СЗ РФ. 2011. № 48. Ст. 6724; 2013. № 52. ч.1. Ст. 6951.
Научная литература
- Афанасьев Е.Г. Право на информированное согласие как основа юридического статуса пациента// Современное медицинское право России и за рубежом. М. 2003.
- Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 3. Договоры о выполнении работ и оказания услуг. М. 2002. 398 с.
- Тихомиров А.В. Медицинская помощь вне пределов медицинской услуги\\ Главный врач: хозяйство и право. №1 2005. 58 с.
- Шиманская С.В. Особенности гражданско-правовой ответственности при осуществлении медицинской деятельности. Автореферат. М. 2013. 47с. (интернет ресурс shimanskaya.pdf)[schema type=»book» name=»ПРАВОМЕРНОЕ ПРИЧИНЕНИЕ ВРЕДА ДЕЙСТВИЯМИ ВРАЧА В ИНТЕРЕСАХ ПАЦИЕНТА БЕЗ ПОРУЧЕНИЯ» author=»Родионов Леонид Александрович, Скачков Павел Валерьевич» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-05-03″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 28.03.2015_03(12)» ebook=»yes» ]