Номер части:
Журнал
ISSN: 2411-6467 (Print)
ISSN: 2413-9335 (Online)
Статьи, опубликованные в журнале, представляется читателям на условиях свободной лицензии CC BY-ND

УЧЕНИЕ О СОСТАВЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК ОСНОВА КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ



Науки и перечень статей вошедших в журнал:
DOI:
Дата публикации статьи в журнале:
Название журнала: Евразийский Союз Ученых — публикация научных статей в ежемесячном научном журнале, Выпуск: , Том: , Страницы в выпуске: -
Данные для цитирования: . УЧЕНИЕ О СОСТАВЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК ОСНОВА КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ // Евразийский Союз Ученых — публикация научных статей в ежемесячном научном журнале. Юридические науки. ; ():-.

Учение о составе преступления является, на наш взгляд, одним из величайших достижений отечественной науки уголовного права. Именно состав преступления выступает единственным основанием уголовной ответственности (ст.8 УК России). Установление других вопросов (обстоятельств, отягчающих и смягчающих наказание и т.д.) имеет уголовно-правовое значение, но находится за пределами процесса уголовно-правовой оценки поведения субъекта как преступного. Состав преступления как бы аккумулирует в себе все необходимое и достаточное.

Практически общепризнано, утверждал В.А. Никонов [9], что за понятием «преступление» стоит материальный объект (поведение индивида), а за понятием «состав преступления» — идеальный объект. Причем, термин «преступление» употребляется интуитивно более или менее точно, зачастую без осознания того, по каким признакам может быть выделено обозначаемое им поведение. Другими словами – это понятие не в строгом смысле. Нет указания на возраст, вменяемость лица, поведение которого оценивается, ни на другие не менее обязательные признаки. То есть, преступление – это одно из тех существующих в науке понятий, о которых А.И. Герцен писал, что они еще не понятны [6, c.95].

Что же выступает понятным, не ограниченным интуицией, понятием преступления? Именно состав преступления, который есть понятие преступления в строгом смысле.

Различные авторы по своему трактуют этот термин. Анализу этого явления посвятил свой труд Ю.Е. Пудовочкин [10]. По мнению В.А. Никонова, понятие «состав преступления» можно определить следующим образом – это «система установленных уголовно-правовой нормой признаков, необходимых и достаточных для оценки конкретного поведения индивида как преступления определенного вида» [9].

С изучения этого понятия студенты начинают изучение уголовного права, но в дальнейшем, к сожалению, некоторые юристы забывают основные моменты данного учения.

Не последнюю роль в этом, по нашему мнению, играет отказ современного образования от изучения целостной картины мира, взаимосвязей между общим и особенным. По словам А.А. Вассермана «К сожалению, цель нынешнего образования — не формирование, а разрушение целостной картины мира. В идеале человек, получивший среднее образование в очень средней американской школе и высшее в болонизированном на всю голову западноевропейском университете, должен не просто не знать о существовании целостной картины мира, а не иметь даже возможности подумать о том, что такая картина в принципе может быть»[5]. И страдают от такого отказа не только студенты, но, как ни странно, и признанные специалисты, получившие образование довольно давно, но ставшие жертвами новомодных взглядов, преподносимых нам под флагом либерализации.

Так по мнению признанных специалистов в области уголовного права          П.С.  Яни  и А.В. Бриллиантова, изложенному ими в статье «Должностное лицо: представитель власти» [3, с.20],  которое мы безусловно разделяем, анализ признаков специального субъекта преступления не просто целесообразно, но и необходимо проводить в сравнении с описанием признаков должностного лица, приведенным в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе». Необходимо потому, что Постановлением от 16 октября 2009 г. разъяснения, данные Пленумом в Постановлении от 10 февраля 2000 г., не признаны утратившими силу. И теперь, решая вопрос об отнесении лица, привлекаемого к уголовной ответственности, к категории лиц должностных, правоприменитель должен сверять свою позицию с обоими документами высшего судебного органа.

Несмотря на редакционные отличия соответствующих дефиниций в названных постановлениях, взгляд Пленума на понятие «представитель власти» не изменился. В п. 3 Постановления от 16 октября 2009 г. к исполняющим функции представителя власти отнесены лица, наделенные правами и обязанностями по осуществлению функций органов законодательной, исполнительной или судебной власти, а также, исходя из содержания примечания к ст. 318 УК, иные лица правоохранительных или контролирующих органов, наделенные в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, организациями, учреждениями независимо от их ведомственной принадлежности и форм собственности (выделение Бриллиантова и Яни).

Вместе с тем, указанные авторы считают, что «понятия представителя власти, данного в примечании к ст. 318 УК, недостаточно. Примечанием к этой категории должностных лиц отнесены два вида должностных лиц: первый — должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа; второй — иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости». Позволим себе усомниться в корректности сопоставления двух комментариев (рассматриваемые примечания в данном случае являются именно аутентическими комментариями норм уголовного права). Дело в том, что в примечании к ст.285 УК РФ комментируется понятие должностного лица, применительно к субъекту преступления, в примечании же к ст.318 УК РФ, текстуально то же понятие – «должностное лицо», но уже применительно к факультативному признаку объекта преступления – потерпевшему. И хотя на первый взгляд толкуется одно и то же понятие, но на самом деле – разные элементы состава, то есть с точки зрения грамматики – синонимы.

Такие различия в толковании вполне объяснимы и логичны. Лицо, совершающее должностное преступление, не может не сознавать круг своих полномочий, в то же время лицо, совершающее насилие в отношении представителя власти, может и заблуждаться, видя перед собой человека в форме, который может быть и не должностным лицом, поскольку трудно, если вообще возможно, отличить аттестованного бухгалтера или начальника канцелярии от оперработника или участкового уполномоченного.

Аналогичное положение можно усмотреть и в отношении авторов к ещё одному явлению – так называемому «отклонению действия». До сих пор нет единого мнения относительно места отклонения действия в системе ошибок (в уголовно-правовом смысле этого слова), а тем более на влияние отклонения на квалификацию совершённого преступления. Одни авторы считают его разновидностью ошибки в личности потерпевшего,  другие – ошибки в причинной связи. Еще в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. ст.1456 провозглашала: «Кто имел намерение нанести кому-либо смерть, вместо сего лица, по ошибке или иному случаю лишит жизни другого, тот подвергается тому же наказанию, которому он долженствовал бы подвергнуться , если бы он умертвил того,  на жизнь коего он имел умысел»[4,с.125]. На наш взгляд, это наиболее верное решение данной ситуации. Но впоследствии правильность этой позиции была поставлена под сомнение.

Л.С. Белогриц-Котляревский в своих лекциях, изданных в 1908 г. подробно рассматривал ошибки, которые делил на юридические и фактические, выделяя неведение и ошибки, не относя этот вопрос к субъективной сторона преступления, а считая их причинами, исключающими преступность деяния. Отклонение действия указанный автор не рассматривал как ошибку[1,с.201].

И.Г. Филановский писал: «К фактическим ошибкам примыкают случаи т.н. отклонения действия (aberratio ictus), когда в силу определенных обстоятельств фактический ущерб причиняется не тому, против кого было направлено преступление. Так, например, во время драки один из дерущихся намеревался убить своего противника, но промахнулся и случайно задел разнимавшего их дружинника. При таких обстоятельствах виновный должен отвечать за покушение на жизнь своего противника и за неосторожное убийство дружинника. По существу эти случаи представляют собой ошибку в причинной связи» [8 С.457].

Аналогичные мнения в разное время высказывали П.С. Дагель [7,с.8], А.И. Рарог [11], С.В. Бородин [2,с.159], В.А. Якушин [12,с.88] и другие.

Вряд ли с такой постановкой вопроса можно согласиться, поскольку виновный, как это и предусмотрено в ст. 25 УК РФ (как и в действующей в то время ст.8 УК РСФСР) «осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления». То есть, нанося удар виновный осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность наступления последствий и желал их. Указанные авторы же в данном случае упускают из виду тот факт, что объектом убийства является не жизнь конкретного человека, а жизнь человека (как совокупность общественных отношений) как таковая.

Из всего сказанного можно сделать однозначный вывод: только учёт всех элементов состава преступления позволяет дать правильную квалификацию содеянного и избежать следственных и судебных ошибок.

Литература:

[1] Белогриц-Котляревский Л.С. очерки курса русского уголовного права. Общая и особенная части/ Л.С. Белогриц-Котляревский.- Киев; Харьков: Южно-русское книгоиздательство Ф.А. Иогансона, 1908 г. – 678 с.

[2] Бородин С.В. Ответственность за убийство: Квалификация и наказание по российскому праву. М.: Юрист, 1994.- 216с.

[3] Бриллиантов А.В., Яни П.С. Должностное лицо: представитель власти // Законность. 2010. N 5. С. 18

[4] Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Сборник нормативных актов по уголовному праву России X — XX веков/Ю.И. Бытко. Саратов: Научная книга, 2006. -786 с.

[5] Вассерман Анатолий. Колумнист. «Однако» 7 января 2015. Сингулярностей не будет. Целостная картина мира и забота об удобстве — ключи к прогрессу

 [6] Герцен, А.И. Эмпирия и идеализм // Избранные философские произведения / А.И. Герцен. – М., 1948.

[7] Дагель П.С. Неосторожность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы. М., 1977. 144 с.

[8] Курс советского уголовного права (часть Общая) Т. 1 / Отв. ред. Р.А. Беляев, М.Д. Шаргородский. Л., 1968. 646с.

[9] Никонов В.А. Формула квалификации как знаковое отражение преступного поведения / Материалы научно-практической конференции «Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе» 5-6 февраля 2004 г. г.Красноярск

 [10] Пудовочкин, Ю. Е., д-р юрид. наук, проф. Учение о составе преступления :учебное пособие /Ю. Е. Пудовочкин. -М. :Юрлитинформ,2009. -248 с.

[11] Уголовное право. Общая часть: Учебник. Издание исправленное и дополненное / Под ред. доктора юридических наук, профессора Л.В. Иногамовой-Хегай, доктора юридических наук, профессора А.И. Рарога, доктора юридических наук, профессора А.И. Чучаева. — М.: Юридическая фирма « Контракт»: ИНФРА-М, 2005. — 221с.

[12] Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Изд-во Казанского ун-та, 1988.- 128с.[schema type=»book» name=»УЧЕНИЕ О СОСТАВЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК ОСНОВА КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ» description=»В статье рассматриваются вопросы соответствия доктринальных толкований норм уголовного права учению о составе преступления.» author=»Муравлянский Александр Викторович, Большакова Елена Владимировна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2016-12-26″ edition=»euroasian-science.ru_25-26.03.2016_3(24)» ebook=»yes» ]

Список литературы:


Записи созданы 9819

Похожие записи

Начните вводить, то что вы ищите выше и нажмите кнопку Enter для поиска. Нажмите кнопку ESC для отмены.

Вернуться наверх
slot demo 2023 akun slot demo slot demo slot gacor maxwin judi online slot demo slot demo slot pulsa link slot gacor slot online slot gacor slot slot gacor slot demo slot demo slot gacor link slot gacor https://dinpermasdes.klaten.go.id/system/link/ https://polakesatu.pekalongankab.go.id/download/sgku/
404: Not Found