Завершение второго тысячелетия отмечено сменой грамматического описания языка, понимаемого в качестве энтропийного состояния семантического универсума, составляющими которого являются человек, морфологические структуры природы и их социальные аналоги.
«Языковая игра» концептуальных структур индивида, соответственно пропорции золотого сечения, изображает морфологические структуры в высказываниях обыденного языка. Последний же представляет собой а)функцию, при дифференцировании которой обнаруживается исходная функция «сознание», б)идеологическую коннотацию, характеризующую состояние отношения социальных морфов (морфологических структур сознания).
Нарративная морфология создается для изучения, описания и овладения дискурсом, организуемым особой письменной системой счета универсально-семантического характера.
Подобная система фиксирует общесемантический сдвиг от обозначенной точки (события) на обозначение связанной с ней протяженностью: начало процесса переходит на обозначение всего процесса; граница пространства переходит на обозначение всего пространства.
Письменная система счета универсально-семантического характера обеспечивает коммуникацию в глобальной информационной системе и может быть расценена как топологическая (когомологическая) переформулировка основных лингвистических уравнений, а следовательно, и законов физического описания универсума, осуществляемого и в грамматических описаниях взаимодействий мира, и в грамматическом искусстве, в задачи которого входит описание образцовых языковых явлений и обучение правильному употреблению языка.
Когомологическое толкование позволяет понять основные динамические уравнения как определяющие новые топологические структуры глобальной динамики любого рода объектов [1]. Когомологии, или тополого-алгебраическое понятие «границ их границ», обнаруживают новые аспекты глобального динамического движения, в том числе, и в языковой системе. Топологические структуры динамики сосредоточивают внимание исследователей на формообразующих факторах не только языковой системы, но и коммуникативной общности, пользующейся ею.
Когомологии позволяют сформировать представление о референциальных механизмах языка, открывающихся в новых коммуникативных условиях информационно-сетевого общества и основывающихся на результатах формального моделирования смысла высказываний на естественном языке, раскрывающих природу единиц семантического уровня.
Письменная система III тысячелетия – особая письменная система, моделирующая ритмический процесс совмещения ретро- и проспективного способов в пределах одной универсальной языковой семиотической системы счета времени (перехода «от знания о прошлом» к «знанию о будущем» бустрофедон времени).
Знаками письменной системы, формирующейся в глобальной информационной сети, являются экземпляры знаков, представляющие собой единицы семантического уровня, которые, по наблюдениям сотрудников Лаборатории формальной лингвистики при Парижском университете –VII [2], организуют сеть культурно-физических свойств и относятся к понятийному уровню представления текста.
Моделью для вновь создаваемой письменности избирается модель речевого употребления системы английского языка в средствах массовой коммуникации, обеспечивающих: 1) циркуляцию социальной семантической информации (информация, придающая форму обществу, связана с логикой практических рассуждений, цель которой обоснование актов принятия решений); 2) запись ритмического процесса обозначения точек смыкания начала и конца семантического цикла жизнедеятельности коммуникативного сообщества.
Модель речевого употребления русского языка представляет собой альтернативный вариант структурирования лингвистической реальности, её формообразующих структур.
Русский язык – язык, способствующий усвоению культуры узрения сущего, которая представлена через нарративные субстанции, или телесно-языковые лики Логоса. Логос (А.Ф. Лосев) – метод объединения смыслов согласно узреваемому эйдосу – картине смысла [3]. Эйдос – расчлененный образ, пребывающий в неизменном движении на фоне меонального окружения. Эйдос видится мыслью, осязается умом, созерцается интеллектуально.
Наррационная морфология отсюда: а)описание строения нарративистского мира (универсума), заполненного нарративными субстанциями – телесно-языковыми ликами Логоса, характеризующими особенности культуры узрения сущего. Они являются лингвистическими приемами, вспомогательными конструкциями объединяющими смыслы согласно узреваемому (созерцаемому интеллектуально, осязаемому умом) расчлененному образу; б) система изменения слова в нарративистском мире.
В предисловии к русскому изданию своей книги «Нарративная логика. Семантический анализ языка историков» ведущий представитель современной «нарративистской» философии Франк Анкерсмит обращает внимание на присущее философии языка узкое понимание того, какие способы языкового употребления требуют к себе особого внимания философов [4].
Философия языка ХХ столетия «никогда не обращалась,- считает Ф. Анкерсмит,- к проблемам текста или повествования; к тому, как она соотносится с миром и каким критериям должна отвечать, чтобы быть истинными сообщениями о том, о чем они сообщают. Это тем более удивительно, что большая часть наших способов языкового употребления по своему характеру является текстом или повествованием» [4, с. 8].
Нарратив (вербальное изложение, языковой акт – в отличие от представления – образа ранее воспринятого предмета/явления, а также образ, созданный продуктивным воображением: форма чувственного отражения в виде наглядно-образного знания) следует расценивать прежде всего как понятие философии постмодернизма, фиксирующее процесссуальность самого существования как способ бытия повествовательного (или, по Р. Барту, «сообщающего») текста. Процесссуальность повествования, как отмечает Р. Барт, разворачивается ради самого рассказа, а не ради прямого воздействия на действительность, то есть процессуальность повествования, в конечном счете, закрепляет в качестве основной текстовой функции символическую деятельность как таковую [5].
По оценке Й. Брокмейера и Р. Харре [6], нарратив выступает не столько описанием некой онтологически-артикулированной реальности, сколько «инструкцией» по конструированию последней (=вызвать S к существованию). Атрибутивной характеристикой нарратива выступает в этом контексте «leggerezza» – легкость, которую нарративное воображение может вдохнуть в pezantezza – тяжесловную действительность» [7].
Наррационная морфология является инструкцией по конструированию событийной реальности. (Ср. в анг. narration 1. рассказ, повествование; изложение событий. 2. кино, дикторский текст кинофильма, текст от автора, авторский комментарий narrative 1. рассказ, повесть; 2. изложение (фактов, событий); повествование. 3. иск. сюжетно-тематическая картина). В ней описывается а)строение/конструкция нарративистского мира; б)система изменения слова в нарративистском мире.
Единицей описания нарративистского мира целесообразно принять нарративную субстанцию. Нарративные субстанции – образы, картины, по заключению Ф. Анкерсмита, представляющие совокупности высказываний, которые обладают свойством быть тем, о чем идет речь в высказывании (подобно таким вещам, как собаки и столы). Они всегда являются необходимыми истинами. В этом они тождественны идее Т. Лейбница [8] о том, что для всякой истины есть доказательство, выводимое apriori из её терминов.
Нарративистский мир необъемлем: он состоит из бесконечно длинного списка высказываний, которые можно сформулировать об исторической реальности. Историческая реальность имеет свою морфологическую структуру, которая определяет вариант наррации: строя высказываний. Каждый объект индивидуализируется указанием высказываний, которые он содержит.
Историческое понимание реальности зависит, по мнению Ф. Анкерсмита, от заполненности нарративистского универсума: в таком заполненном универсуме наличие каждой нарративной субстанции является необходимым условием специфического характера любой другой нарративной субстанции, содержащейся в этом универсуме.
Нарративистский мир имеет столько осей (измерений), сколько существует возможных высказываний об исторической реальности. Следовательно, этот многомерный мир состоит из идентифицируемых точек, каждая из которых является определенной нарративной субстанцией.
Однако знание местоположения в нарративистском мире нарративной субстанции не предполагает возможности установления «расстояния» между нарративистскими субстанциями. Число измерений нарративистского мира возможно увеличивать по усмотрению его создателя.
Нарративная логика определяет специфику исторического знания и понимания, который отличают жизненный разум той или иной территории, закрепленной в знаках порождаемого ею текста. Нарративная логика – процесс скольжения жизненного разума внутри пустоты, окружающей предмет видения. Скольжение внутри пустоты, тем самым заполнение её следами впечатлений от зрительной коммуникации с ней, позволяет увидеть предмет как зрительное поле, составляющее часть освещенного поля сознания, активного видения, которое, как считает Ортега-и-Гассет Х. «видя, истолковывает и, истолковывая видит» [9]. Подобное зрительное поле позволяет создать представление о современном универсуме и «населяющих» его нарративных субстанциях.
Отношения между элементами – увеличение измерений нарративистского мира можно исчислить на основе правил использования системы русского языка (или системного использование русского языка): – алгоритмического натурального вывода (алго-вывода). Алговывод [10] определяется как непустая последовательность формул совместно с непустой последовательностью целей, удовлетворяющих условиям: а) каждая из формул в последовательности формул вывода является или исходной посылкой, полученной из предыдущих по одному из правил натурального вывода б) каждая цель или является исходной (главной) целью, или получена по одному из правил.
Фронезис – суждение, которое нельзя суммировать в правило, отождествить с рефлективными суждениями. Это модель для практического мышления и знания в отличие от теоретической эпистемы. Искусство фронезиса характеризуется повторяющейся и варьирующейся вместе с объектами и ситуациями структурой. Отсюда наррационная морфология – система изменения слова в нарративистском мире, исчислимая на основе алговывода.
В нарративистском мире слово должно приспосабливаться к интеллектуальному созерцанию, осязанию умом, т.е. обладать процессной структурой («протоколом метаморфоз») обеспечивающей его существование в различных информационных потоках.
Возможно предложить следующие категории описания процессной структуры слова (формулировка мутаций слова), избирая в качестве базовой при этом интуиционистскую логику, которая нацелена на: поиск вывода, поиск доказательства: раскручивание клубка бесконечной нити, распрямление складки, «шевеления», рекомбинации предполагает обращение к линейно упорядоченной последовательности информационных блоков, полученных по одному из правил вывода. Подобная последовательность именуется нитью поискового дерева блоков вывода. Последовательный переход от одного информационного блока к другому, участвующих в создании образа, есть раскручивание клубка бесконечной нити.
Каждый образ формируется, по утверждению Ибн ‘Араби, лингвистическими, концептуальными, философскими категориями личности, в которой он возникает [11]. Аналитические функции человеческого интеллекта аналогичны принципу ограничения (связывания): интеллект строит и грамматику, и логику в соответствии с ограниченными категориями «я» и «другие». «субъект» и «предикат», «до» и «после», «здесь» и «там».
Раскрытие глубины языковых содержаний этноса посредством грамматических категорий предполагает признание какой-либо перспективы созерцания, в качестве которой в русской мыслительной культуре выступает Логос. В таком случае, Слово есть перспектива, символическая деятельность как таковая. Грамматическая же категория – система противопоставления друг другу грамматических форм с однородными значениями. При «распрямлении» грамматических категорий система языка противопоставлена значениям нарратива − инструкции по конструированию онтологически артикулированной реальности.
Начало альтернативного порядка находится в дескрипциях однородных сигналов/символов, значение которых рассматривается в качестве побуждаемого или рационального поведения. Дескрипции однородных сигналов конструируют символические (символьные) репрезентации предметов, которые требуются для построения информационной среды. Пучки непрерывных механических смещений («шевелений») конструируют новое состояние (конфигурацию) семантического универсума, потенциально предполагающего возникновение на его границе новой формы. Континуальное поле непрерывных механических смещений («шевелений») объектов относительно друг друга представляет собой конфигурационное поле морфологической системы русского языка.
Список литературы:
- Акчурин И.М. Причины телеономические и формирующие: первые шаги в рациональном понимании // Причинность и телеономизм в современной естественнонаучной парадигме. М.: Наука, 2002.– С.39-51.
- Плунгян В.А. О работах группы формальной лингвистики Парижского университета-VII // Вопросы языкознания. 1988. № 5. – С. 133-139.
- Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука // Лосев А.Ф. Бытие – имя – космос. М.: Мысль, 1993. 958 с. С.61-612.
- Анкерсмит Ф. Нарративная логика. Семантический анализ языка историков.– М.: Идея—Пресс, 2003. −360 с.
- Барт Р. Избранные работы. Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова.— М.: Прогресс, 1989—616 с.
- Брокмейер Й., Харре Р. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы // Вопросы философии. №3 С. 29-42.
- Calvino I.. Six memos for the next millennium. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1988. − 125 p.
- Лейбниц Г.-В. Сочинения в 4-х. т. – М.: Мысль, 1982.
- Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991. 588 с.
- Болотов А.Е., Бочаров В.А., Горчаков А.Е. и др.Логика и компьютер. Вып.5: Пусть докажет компьютер. – М. :Наука, 2004. − Вып.5. − 208 с.
- Идрис Шах. Суфизм. – М.: Клышников, Комаров И Ко. – 1994. − 448 с.[schema type=»book» name=»РУССКАЯ НАРРАЦИОННАЯ МОРФОЛОГИЯ » description=»В статье рассматриваются особенности раскрытия глубины языковых содержаний русского народа посредством грамматических категорий — систем противопоставления друг другу грамматических форм с однородными значениями. При реальной актуализации грамматических категорий система языка противопоставлена значениям нарратива − инструкциям по конструированию онтологически артикулированной реальности» author=»Халина Наталья Васильевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-02-06″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_26.09.15_09(18)» ebook=»yes» ]