Есть ещё уголки на земле, где хранится далёкое прошлое человечества. Так, холическое мировоззрение характерно для енисейцев, протокультура которых отражает отсутствие противопоставлений «быть / не быть», «естественный / сверхестественный». Противопоставлялось только «бытие / бытие в другом виде», мир представлялся как целостность [10, с. 30, 59]. Небо и Земля были единым целым, что хорошо отражено в мифологии. Енисейцы сохранили до наших дней следы матриархата как в языке, так и в своих обрядах и обычаях, в том числе авункулат. В кетском пантеоне наблюдается обилие женских божеств, которые все содержат в конце своего имени слово am ‘мать’, их гораздо больше, чем мужских духов: Hos’adam, Tomam, Dootam, Kolbasam. Землю кеты называют матерью ba-ŋ-am (baŋ ‘земля’.
На небе, по представлениям кетов, живут невидимые рядовым людям существа. Большинство из них являются олицетворением природных явлений. Само небо олицетворяется в образе одноименного верховного начала Еся (Es’) ‘бог, небо’. К другим персонажам высокого мифологического уровня относятся Усесь (Us’es’) — Теплое небо, Хылесь (Hɨles’) — Ясное небо, Боксейдесь (Boks’ejdes’) — Место огня и др. В целом на небе находятся есьденг (es’deŋ) — духи-помощники шамана, все они мужского класса [см. 2, с. 22]. Вода (окружающие землю ‘семь морей’) и воздух (небо) выступают как бы извечными [там же, с. 35]. По мифологическим представлениям кетов, всеобщее материнское начало лежит в основе мироздания. Все основные стихии природы (земля, вода, огонь), а также страны света олицетворяются в женских, материнских образах. Как женское начало почитается солнце, звезды, заря. В кетской мифологии матриархату нужно отвести время, когда Es‘ и Hosejdam находятся на небе. Смена материнского рода патриархальным зафиксирована в фольклоре. Есь (‘старик’) ссорится с женой Хосейдам (‘старухой’) и сбрасывает ее ‘вниз’. Старуха говорит: ‘Теперь я внизу богом буду, а ты вверху богом будешь’ [5, с. 82]. Некогда единая супружеская пара Es и Baŋam заменяется у енисейцев на оппозиционные Es’ и Hosejdam. Хосейдам становится отрицательной альтернативой Еся, олицетворением темных сил. Она живет на западе или на севере; под землей, к ней стекаются все реки, она хозяйка мира мертвых. Злые духи находятся у нее в подчинении [1, с. 171; 2, с. 23; 7, с. 599-600]. Постепенное вытеснение матрилинейности и матрилокальности патрилинейностью и патрилокальностью привело кроме нового распределения ролей между мужчиной и женщиной к появлению представления о сакральной нечистоте женщины.
Енисейских языков ещё в XVIII в. было много: ассанский, аринский, пумпокольский, коттский, югский и кетский. К XIX в. вымерли первые три, в XIX в. – коттский, в XX в. – югский. Сейчас остался только кетский язык, на котором говорят около 700 человек. Кетский язык, как и остальные енисейские языки, бесписьменный. Он имеет архаичный строй, отражающий ещё эпоху палеолита. К отличительным чертам его грамматического строя относятся: сочетание элементов внутренней флексии с агглютинативными аффиксами, многочисленные следы именных классов, пронизывающих всю систему имени и глагола; реликты черт языка активного строя, отсутствие чёткого морфологического оформления частей речи и др.
В социологическом плане кеты имели родовой строй вплоть до начала XIX в. Мифологическая модель мира кетов содержит архаические представления о женщинах-созидательницах, Матерях Природы, которые генетически восходят к верхнему палеолиту (более 30 тысяч лет до нашей эры). По мифологическим представлениям кетов всеобщее материнское начало лежит в основе мироздания. Все основные стихии природы (земля, вода, огонь), а также страны света олицетворяются в женских, материнских образах. Как женское начало почитаются солнце, звезды, заря. В женском образе известны «хозяева» отдельных мест. Это позволяет говорить об общем культе Матерей природы.
Поскольку енисейцы, как и другие аборигены Сибири, не имеют письменности, то тексты добывались только путём сбора во время экспедиций в места проживания кетов.
На основе изучения кетских текстов к глубинным структурам, восходящим к матриархату, мы отнесли словоформы на –am < am ‘мать’, исходя из образа матери как порождающего начала для всей живой и неживой природы, в том числе Земли и Космоса [8, с. 15]. Приведем примеры: tаjаm ‘холодно’, bɨl’dа kаs’аm ‘(она) была беременная’, аbаŋа ахtаm ‘мне нравится’, аd us’аm ‘я есть, существую’, budаŋtа us’аm qus’ ‘у него есть чум’; abaŋta hɨp us’am ‘у меня сын есть’, dus’аm ‘отдохну, отдыхаю’- duul’аm ‘я отдыхал’, itpаdаm ‘я знаю’ — iddаŋl’аm ‘мы знаем’; itkuγаm ‘ты знаешь’ — itkаŋl’ам ‘вы знаете’; itаl’аm ‘он знает’, itl’аm ‘она знает’ — itаŋl’аm ‘они знают’. Налицо предикативирующая функция форманта –am. Не случайно, философская категория «материя» (лат. materia –вещество, ср. лат. mater ‘мать’) обозначает субстанцию, обладающую статусом первоначала (объективной реальностью) по отношению к сознанию (субъективной реальности).
Из Еся (Es‘) ‘бог, небо’ развиваются, на наш взгляд, строевые элементы: es‘/is‘-as’-us’; s’e/s’i-s’a-s’u, т.е. формативы (предикативные и словообразовательные суффиксы), выражающие объективную сущность, не связанную с конкретным ‘ego’ и имеющие значение ‘быть, существовать’. Сравним: es’kogd’ ‘осень’, kotes ‘зима’, es’tajγon ‘похолодало’, bis’es’ kondep ‘стемнело’, es’ta bo?k ‘северное сияние’, (букв. ‘бога огонь’), ul’es’ ‘дождь’ и т.п. Сравним также: kidе аŋа hо:s’ (hо:s’i) ‘эта веревка крученая’ (hо:-‘плести’). Сравним прилагательные: tuoms’i ‘черный’, аеts’i ‘грубый’, s’ul’еms’i ‘красный’; l’аms’i ‘плоский’ (l’аm ‘доска’), s’is’i ‘ночной’ (s’i ‘ночь’); inams’i ‘давнишний’ (inam ‘давно’), kis’аŋs’i ‘здешний’ (kis’аŋ ‘здесь’). В грамматике si это суффикс предикативности, безразличный к лицу и роду, например: а:tkupsi ‘остроконечный’ (а:t kup ‘острый конец’); es’/-as’, -s’а – деривационные аффиксы кетских наречий: is’a ‘ежедневно’ (iɁ ‘день’), qips’a ‘ежемесячно’ (qi.p ‘месяц’) и т.п.
Таким образом, как в мифологии, так и в языке отражен дуализм в сознании кетов, основанный на двух началах: Земли (все, что связано с –am) и Неба (все, что связано с –es’).
Исходные формы религиозных верований, как известно, были тотемизм, фетишизм, анимизм, магия и множество Божеств. Желая олицетворить каждое отдельное явление, человек «создает в своем воображении для каждого явления толпу духов (выделено нами – Г.П.), не имевших еще индивидуального значения и понятных им только как коллективы различных проявлений одной и той же силы природы. … На второй ступени своего развития антропоморфизм для каждого общего понятия однородного явления создает отдельное лицо … так, например, бог грома, бог дождя суть не что иное, как самые явления грома, дождя и пр.» [9, с. 13-15]. Третий период развития антропоморфического мифа – это эпоха богов-кумиров.
Первый этап в развитии мифа мы относим к матриархату и полагаем, что «толпа духов» нашла свое отражение в классном строе древнего языка [6, с. 14-30], ср. множество классных предикативных показателей в кетском языке: —mа, -dа, -nа, -jа, -s’а, -l’а, -аm, -аŋ, -s’i/-s’е, -bа, -bо, -nо, ср.: has‘a ‘режу, пилю, стригу’ (я, ты, он, она) — hal’a ‘пилил, резал, строгал (я, ты, он, она) и личные предикативные aффиксы: —di, -ku, -du (м. кл.), —dа (ж. кл.), -dаŋ-, -kаŋ-, -аŋ- (множ. число) [там же, с. 83-84], например: at ахtadi ‘я добр’, u ахtaku ‘ты добр’, bu ахtadu ‘он добр’, bu ахtadu ‘он добр’, bu ахtada ‘она добрая’ и т.д.
Неудивительно, что классов было много, т.к. древние енисейцы поляризировали все явления и объекты окружающей действительности. Примерно так:
- на сверхестественном уровне — божества и духи, добрые и злые, мужского пола и женского, действующие и бездействующие;
- в человеческой среде – свой/чужой, опасный/неопасный, почита-емый/нейтралъный/отверженный, большой/малый, мужской /женский, единичный/неединичный, присутствующий/отсутствующий, действу-ющий/бездействующий, участвующий/неучаствующий и пр.;
- в животном мире – большой/малый, важный/неважный, опасный/безо-пасный, мужской/женский, единичный/неединичный, действующий/без-действующий, присутсвующий/отсутствующий, полезный/нейтральный /вредный и т.д.;
- в растительном мире — большой/малый, мужской/женский, полезный/ней-тральный/вредный и т.п.
- поляризация пространственно-временной ориентации выглядит, очевидно. так: близкий / далёкий, высоко / низко, здешний / нездешний, видимый / невидимый, настоящий / прошлый, дневной / ночной, летний / нелетний и т.д.
Ср.: qаjdаŋа ‘к лосю’ (муж.кл.) — qаjdiŋа ‘к лосю’ (жен.кл.); qok is’ ‘одна рыба’ (живая) — qus is’ ’одна рыба’(неживая); qok оks’ ‘одно дерево’ (живое) — qus оks’ ‘одна дровина’; aqnаŋа ‘к деревьям’ — аqdiŋа ‘к дровинам’.
Неживая природа воспринимается и сейчас как инертная масса, не имеющая поляризации.
Кетские тексты-рассказы и сказки позволяют судить о единстве людей и животного мира в представлениях кетов. Так, в рассказе про сироту старуху Хальк говорится о том, что героиня рассказа воспитывает маленькую лисичку, как свою дочь [4, с. 6-7]. Почти в каждом таком рассказе фигурирует медведь, который помогает людям, попавшим в беду, а потом выясняется, что он был воспитан в семье кетов [там же. с. 7-9 и 16-18]. Добрым зверям противостоит коварная Колмасам-чертовка, воплощение той самой Hos’ejdam, которую сбросил Es’ на землю [там же, с. 16-18 и 83-86].
По О.С. Ахмановой, голофрасис – то же, что инкорпорация [3, с. 111]. «Инкорпорация (голофрасис, инкапсуляция, агломерация, инкорпорирование) англ. incorporation. Продуктивный способ образования слова (или особого рода синтагматической единицы) путём сочетания примыкающих друг к другу корней, совокупность которых оформляется служебными элементами» [там же, с. 177].
В свете этого определения рассмотрим небольшой кетский текст Hunaγa hunaγa – Доченька, доченька, записанный А.П. Дульзоном в посёлке Суломай:
Hun’aγa, qoqhun’ bahun’a, biles’ ba eiŋ kuγoγon, kuγoγon.
Hun’a, aba, aba utpaŋ ba baγoγon.
Hun’a, hun’a, aba utpaŋ batanoq.
Hun’a, ama qoma atn e:skindaq, ama baŋ an bən’ da:tuŋ.
Hun’a, hun’a, hɨta kan’gon.
Hun’a, hun’a, sej tap qa:ram ul’kal’guro, tal’desin ana kan‘ bən’s’aŋ kal’daro, kal’daro.
Hun’aγa, hun’a, tap un‘utaŋ kal’guro, kal’guro.
Hun’aγa, hun’a, amadə qa:γo seŋga tap ul’tes ul’get.
Hun’aγa, hun’aγa, ama anat kot us‘oŋ qobdiŋga qaj da ?il’gutos‘.
E:n‘ e:nnaγa, amad kaγodiŋa bənan ku:bes‘, bənan ku:bes‘ [4, с. 5].
Текст представляем в нашей транскрипции без учёта особенностей говора информанта. Приведём перевод А.П. Дульзона:
Доченька (песня)
Доченька, доченька, моя единственная дочь, куда ты идти собралась, идти собралась.
Доченька, дочь, я слепой становлюсь, доченька, дочь, я уже ослепла.
Дочь моя, маму не покидай, мама землю уже не видит.
Доченька, дочь, пол (место) подравняй, посматривай, посматривай, чтобы ни одной соринки не было.
Доченька, дочь, успокойся пока, успокойся, слова матери крепко прими к сердцу (в печень прибери).
Доченька, дочь, мама тебя прежде в тёплых руках выращивала; теперь же, теперь же ты к маминым словам совсем не прислушиваешься, не прислушиваешься [там же, с. 79].
Голофрасисы в представленном тесте представлены почти в каждом слове: qoqhun’ > qoq ‘один’ + hun’(a) ‘дочь’; bahun’a > ba ‘мой, моя, моё, мои’ + hun’a ‘дочь’; biles’ > bil‘ ‚далеко’ + es’ ‚Бог, небо, погода, верх’. В глаголах инкорпорируется показатель лица: ba- 1-е лицо; ku-/k- 2-е лицо; da- 3-е лицо. Форма aba представляет собой слияние личного местоимения «я» и притяжательного показателя 1-го лица: a+ba. Слово «слепой» utpaŋ – это словосложение: ut ‘мышь’ + paŋ > baŋ ‘земля’. Сочетание sej tap, на наш взгляд, можно писать слитно: sejtap > sej ‚место’ + tap ‚кольцо, круг’, поскольку речь идёт о чуме. Следующее слово qa:ram состоит из qa: ‘большой, сильный’ + —am – предикативный суффикс. Слово ul’kal’guro разлагается на ul’ ‘вода’ + kal’ ‚война, борьба’ + gu > ku – показатель 2-го лица + ro > do многозначный корень, выражающий активное действие «рубить, выдалбливать, убирать»; tal’desin ‘пылинка’ > tal’ ‘мусор’ + des’ ‘глаз’; amadə > ama ‚мама’ + də > di показатель притяжательного падежа; qa:γo > qa: ‚слово’ + γo > qo ‚весь’; seŋga > seŋ ‚печень’ + ga показатель местного падежа; ul’tes > ul’ ‘вода’ + tεs’ ‘унты’‚ ul’get > ul’ ‘вода’ + get – многозначный глагольный корень. В предпоследней строке us‘oŋ > us’ ‘тёплый’ + oŋ – показатель множественного числа, омоним ‘семь’; qobdiŋga >qobdi ‘ладонь’ + —ŋ- — показатель мн. числа + —ga – показатель местного падежа qaj ‚почти’; da?il’gutos‘ > da – субъектный показатель + il’ ‘маленький, земной’ + gu ‘тебя’ + tos‘ ‘воспитывать, выращивать’. Последняя строка полностью соответствует переводу.
Полагаем, что на материале текстов такого архаичного языка, как кетский, можно реконструировать картину мира древних людей, а вместе с ней и черты строя языка первобытного общества.
Литература
- Алексеенко Е.А. Кеты. Историко-этнографические очерки. Л., 1967.
- Алексеенко Е.А. Мифы. Предания. Сказки кетов. РАН. М., 2001.
- Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: КомКнига, 2007. – 576 с.
- Дульзон А.П. Сказки народов Сибирского Севера. I. Томск: ТГУ, 1972. — 204 с.
- Николаев Р.В. Фольклор и вопросы этнической истории кетов. КГУ. Красноярск, 1985.
- Поленова Г.Т. Происхождение грамматических категорий глагола (на материале енисейских языков). Таганрог: ТГПИ, 2002. — 202 с.
- Поленова Г.Т. Отражение картины мира древнего человека в мифологии, фольклоре и этнографии кетов Человек в современных философских концепциях. Материалы Четвертой международной конференции. 28-31 мая 2007 г. Том 2. Волгоград, 2007. Под эгидой ЮНЕСКО. — С. 599-603.
- Поленова Г.Т. В поисках истоков языка. Таганрог: ТГПИ, 2011. -336 с.
- Шеппинг Д. Мифы славянского язычества. // Мифы и легенды народов мира. Древние славяне. М., 2004. – С. 7-148.
- Werner, Heinrich. Zur Typologie der jenisseischen Protokultur. LINCOM EUROPA. München, 2010. — 176 с.[schema type=»book» name=»КЕТСКИЙ ЯЗЫК КАК ОБЪЕКТ ДИАХРОНИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ» author=»Поленова Галина Тихоновна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-04-18″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 30.04.2015_04(13)» ebook=»yes» ]