Звук как категория стиля исследуется в разных областях гуманитарного знания. Звуковые свойства произведений музыкального искусства – актуальная проблема современного музыкознания, активно изучающаяся в современном композиторском творчестве и традиционной музыке разных народов. Данная статья посвящена звуковым концептам традиционной северокавказской музыки на примере певческого искусства адыгов, карачаевцев и балкарцев (указанные народы представляют две суперэтнические группы, компактно проживающие на территории северокавказских республик Адыгея, Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия). Звуковая специфика певческого стиля этих народов обусловлена многим факторами. В их числе фонетика языка, слуховая «настройка» на звучание окружающей природы и акустику местного ландшафта, звуковая аура повседневно-бытовой или праздничной (обряды, ритуалы) жизни. Совокупное действие этих факторов определило своеобразие и звуковую неповторимость вокального интонирования поэтического текста традиционных песнопений.
Фонологические законы языка адыгов (кабардинцев, черкесов), карачаевцев и балкарцев сформировали самые показательные и устойчивые звуковые характеристики вокального музицирования. В группе иберийско-кавказских языков, кабардино-черкесский диалект отличается фонетическим богатством согласных (консонантных фонем) и фонетической одноплановостью гласных (ассонантных фонем). Эта черта языка возникла вследствие особенностей речевой артикуляции, связанной с воспроизведением шумовых звуков, а также звуков, находящихся на пересечении шума и музыки. Отсюда многообразие тембровой окраски звука в процессе произнесения согласных или консонантных фонем, разделяющихся на длительные и мгновенные, носовые и губные, глухие и звонкие, свистящие, шипящие и хрипящие (как глухо, так и звонко), произносимые с придыханием и надгортанным выдохом, резкие и округлённые, твёрдые и мягкие. Резонирующие возможности органов полости рта (язык, дыхательное горло, связки) воздействуют на музыкальное произнесение гласных или ассонантных фонем, которые могут быть озвучены выше и ниже (например, фонемы и, а звучат выше фонем е, о и самой низкой оказывается фонема у), твёрдо и мягко, долго и кратко [6, с. 338]. Преобладание звукового консонантизма в языке адыгов обусловило природу певческого звука с его установкой на «проговаривание» стиха в песне, а также сформировало мелодекламационный характер песенных напевов. Преодолению не вокальной природы языка и речи способствуют ассонантно-звуковые возгласы, восклицания, выкрики, междометия (уэй, ора, ори, ара, арада), получившие большую популярность в песнопениях разных жанров. Ассонантные фонемы стали базой звуковой организации рифмы и ритма поэтического слова [3, с. 59]. Певческая практика растягивания, продления гласных фонем вокально озвучивает традиционную мелодекламации и, в целом, ассонантные звуки речи стали открытием в песенной музыке адыгов.
Фонология тюркского карачаево-балкарского языка отличается богатством гласных или ассонантных звуков, резонирующе-звонким звучанием фонетических консонансов, созвучностью гласных и согласных фонем в их слоговых сцеплениях, агглютинативным (от лат. agglutination – склеивание, приклеивание к корню однозначных аффиксов) продлением звучания конечных гласных (например, суу-вода) [4, с. 14]. Эти звуковые свойства языка создали благоприятную почву для реализации вокальных ресурсов повседневной речи и песенных напевов. На их основе сложилась установка пропевания стиха в песне, проявилось отношение к музыкальному звуку, которое нашло отражение в пословице: «Сёз – кюмюш, джыр – алтын» («Слово – серебро, песня – золото»).
Певческий идеал северокавказских народов сформировался в условиях «месторазвития» (Л. Гумилёв) с особенной акустикой звучания горного ландшафта. Горы почти графически определяют координаты Мироздания: вертикаль – горизонталь, верх – низ, правое – левое. Вертикальная доминанта ландшафта дополнена ущельями, равнинно-пещерными и водными участками местности. Индивидуальность ландшафта «месторазвития» горцев усилена звуковым пространством, той этносферой, которая сформировала акустические, тембровые и динамические характеристики певческого идеала народов: «Акустическое пространство “священного” Мироздания само создаёт “должное” звучание, пребывает в сотворении звука. Пышные горные леса и рощи изобилуют звуками Природы. Ущелья, искрящиеся чистотой голубых рек, вбирают целый оркестр созвучий-ручейков, стекающихся в единое русло. Альпийские луга, наполненные сладкими мелодиями разнотравья, вершины, покрытые вечными снегами, хранят в молчании сакральное Знание мира. Море, омывающее подножия гор, неустанно нашёптывает Законы Пути. Разве не очевидно, что эта несказанная красота и породила потребность в чуткости восприятия, проникновенный мистицизм Тишины и полушёпотного звучания, создающего возможность одновременно услышать всё многообразие природы и выделить в едином Звуке всю суть непостижимого Мироздания» [5, с. 144].
Голоса северокавказской природы рождены горной акустикой как отличным проводником звуков, воспроизводящей стереофонические эффекты резонанса, «эха», реверберации. Естественное звучание горного космоса – это рокот рек, водопады и камнепады, создающие постоянный природно-звуковой фон. Звук в горах – резкий и отрывистый, гортанный и эхообразный, на отклик рассчитанный и выступающий пространственно-временнóй категорией. В силу хорошей звуковой проводимости, горный ландшафт «не любит» громкостной динамики и отвечает ей физическим «возмущением» (камнепады, лавины). Это явление природы горцы усвоили очень хорошо. Их повседневная речь не громка и динамически сдержанна. Характерно, также, камерное звучание музыки, в том числе звучание традиционных инструментов: струнных хордофонов (адыгская шычепщын и карачаево-балкарский джия къобуз); ударных идиофонов (адыгский пхэчич и карачаево-балкарский харс); губных аэрофонов (адыгские камыль, бжамый и карачаево-балкарский сыбызгъи). Можно сказать, что «неизменная привязанность к зрительному ряду, отсутствие стремления творить “другую реальность”, “другую красоту”» [2, с. 144] в пространственных видах традиционного искусства компенсировалось слуховой и звуковой привязанностью к ландшафту «месторазвития».
Акустические особенности и пространственные координаты местности составили тот минимум элементов идеального образа мира, который получил отражение в художественном мышлении. Например, пространственный и акустический формат вокальной полифонии можно сравнить с форматом окружающего космоса, в котором все величины имеют своё звучание и рисунок. Как отмечает Г. Гачев [1], только в таком пространстве могло родиться многоголосие. Вертикальное сопряжение контрастных регистров и тембров, эффект стереофонического звучания вызывают ассоциации с горным пространством. Расположение участников певческого ансамбля повторяет круговое пространство, в центре которого находится фигура солиста. Солист (тенор) обладает качествами лидера, инициатора-запевалы и потому поёт вверху. Ансамбль сопровождающих басов создаёт «земную» опору-притяжение и поёт внизу. Распространённый в разных песенных жанрах контраст тембров и регистров сформировал своеобразное контрастно-регистровое пение, которое ассоциативно передаёт особенности ландшафта, предстаёт характерной слуховой настроенностью на топографию и звучание «месторазвития» горцев. В русле контрастно-регистрового многоголосия проявляются черты глиссандирующего пения, для которого характерны высотно неопределённые звуки. Нисходящее вокальное глиссандо уподобляется лавине или водопаду, устремлённому вниз с горных высот. Так «голоса» и звуки природы, порождённые ландшафтной физикой земли горцев, тонко улавливаются музыкальным ухом народов и передаются в структуре песенного многоголосия. Древняя традиция подражания космосу и звукам природы нашла отражение и в названиях некоторых инструментов. Например, название адыгского ударного инструмента пхачич складывается из следующих сем: пхъэ – дерево и кыч – звукоподражание.
Звучание горного ландшафта особенно осязаемо передают акустические элементы натурально-обертонового ряда. Унисон, октава, квинта, кварта – первоэлементы природной гармонии Космоса – становятся основой настройки инструментов, ансамблевого слияния голосов в групповом сопровождении песнопений, в интервальном сочетании голосовых партий солиста и ансамбля. Вокал народных певцов представляет уникальную настроенность связочно-голосового аппарата на точное воспроизведение акустических консонансов, идеальное ансамблевое звучание подобной вертикали, что позволяет сделать вывод о природной «вложенности» акустических законов звука на генетическом уровне.
Звуковой код традиционной песенной музыки адыгов, карачаевцев и балкарцев раскрывается, также, в контексте этикетной и обрядово-ритуальной культуры народов. Структура песен отразила этикетную самоорганизацию, присущую художественному творчеству народов. Звуковысотный строй песен откликается на звуковую и вербальную экспрессию игрищных и танцевальных действ. В контексте последних, песенная музыка уподобляется танцевальным движениям, жестам, мануальной технике инструментального исполнительства. Вокальное звучание дополняется ударными (в случаях включения, в некоторых жанрах, сопровождающих инструментов) и шумовыми призвуками. В создании повышенного эмоционального характера песенной музыки большое значение имеют ассонантные припевные слова о, ой, уэ, уа, ойра, орада, ойрада, уэрада и т.п. Концентрация гласных звуковых фонем создаёт специфический тип интонирования подобных инвокаций: их продление, распевание, использование в самых важных фрагментах песенной мелострофы (начало, цезура, каданс). Тем самым, фокусируются чисто звуковые, вокальные ресурсы традиционной песни, противопоставляемые мелодекламации вербального текста.
Разноплановое прочтение живого звука в певческой культуре адыгов, карачаевцев и балкарцев нашло отражение в народных терминах. Высотно-регистровая градация звучания голосовых партий отмечена такими понятиями, как «запевала» (адыгский къыхэзыдзэм; карачаево-балкарский джыр башчи), «хор» (адыгский жъыу—ежъу; карачаево-балкарский эжыу—эжиу). Синонимом понятия «песня» выступает распевная звуковая лексема уэрэд. Песенные жанры имеют не только содержательный, но и свой звуковой код, который предопределяет характер исполнения. Так, для мифологических и эпических песен свойственно проговаривание напева без выявления его звуковой насыщенности; для историко-героических песен показательна волевая, ораторская подача звука; в лирических и плачевных песнях звук длится, распевается. Собственно звуковое начало сконцентрировано в ансамблевой партии жъыу—эжыу, сопровождающей напев солиста. Здесь синонимом поэтического текста выступают ассонантные припевные слова, фонетика которых в наибольшей мере раскрывает звуковое богатство певческой традиции.
В заключение отметим, что в семантической системе средств музыкальной выразительности категория звука приобретает базовое значение, демонстрирует феноменологию северокавказской вокальной традиции, находящейся на пересечении разговорной и певческой форм выражения, свойственных архаическим пластам культуры.
Список литературы
- Гачев Г. Космо-Психо-Логос. Национальные образы мира. М.: Академический проект, 2007. – 511 с.
- Загаштокова-Алемединова З.Н. Художественная культура полиэтнической Карачаево-Черкесии как исторически сложившаяся целостность. Черкесск, 2003. – 390 с.
- Кумахов М.А., Кумахова З.Ю. Язык адыгского фольклора. Нартский эпос. М.: Наука, 1985. – 221с.
- Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990.
- Хараева-Гвашева Ф.Ф. К вопросу мифологии музыкальных инструментов // Этюды по истории и культуре адыгов. Вып. II. Майкоп, 1999. – С. 144-153.
- Яковлев Н.Ф. Грамматика литературного кабардино-черкесского языка. М.-Л.: Академия наук, 1948. – 458с.[schema type=»book» name=»КОНЦЕПЦИЯ ЗВУКА В ТРАДИЦИОННОЙ ПЕВЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ СЕВЕРОКАВКАЗСКИХ НАРОДОВ» description=»Цель статьи – изучение звуковой специфики традиционных северокавказских песнопений на основе этнофонического и культурологического методов. Результаты исследования выявляют роль внемузыкальных факторов в формировании звукового кода северокавказской певческой культуры, базовое значение категории звука в семантической системе средств музыкальной выразительности. » author=»Вишневская Лилия Алексеевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-03-14″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_30.05.2015_05(14)» ebook=»yes» ]