КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЙ РЕЖИМ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА

Из множества видов правовых режимов, рассматриваемых в юридической науке, следует выделить блок, включающий конституционно-правовые режимы. Конституционно-правовой режим – специфический вид правого регулирования конституционных отношений, выраженный в своеобразном сочетании комплекса нормативных правовых средств (дозволений, запретов, обязываний, правовых ограничений, стимулов, общедозволительного и разрешительного порядка регулирования и др.).

Особенность конституционно-правового режима использования вооруженных сил за пределами территории российского государства определяется юридическими средствами обеспечения конституционного поведения – использованием стимулов такого поведения или мер принудительного воздействия – юридической ответственности, мер правовой защиты, превентивных и иных средств государственного принуждения. При этом использование конституционно-правового режима использования вооруженных сил за пределами территории российского государства ставится в зависимость от различных обстоятельств, в частности от субъектов регулируемых отношении.

Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, выступая в качестве официально признанной системой стратегических приоритетов, целей и мер в области внутренней и внешней политики, определяющих состояние национальной безопасности и уровень устойчивого развития государства на долгосрочную перспективу, устанавливает, что Россия будет стремиться выстраивать международные отношения на принципах международного права, обеспечения надежной и равной безопасности государств [4].

В соответствии со Стратегией национальной безопасности Российской Федерации 9 ноября 2009 г. Президент РФ Д.А. Медведев подписал федеральный закон, предусматривающий, что Вооруженные Силы РФ могут оперативно использоваться за пределами территории России для решения следующих задач: 1) отражение нападения на Вооруженные Силы Российской Федерации или другие войска, дислоцированные за пределами территории Российской Федерации; 2) отражение или предотвращение агрессии против другого государства; 3) защита граждан Российской Федерации за рубежом; 4) борьба с пиратством и обеспечение безопасности судоходства» [1].

Таким образом, российское государство, исходя из национальных интересов, юридически признало институт международной гуманитарной интервенции, вопрос о правомерности применении которого остается дискуссионным в международном и национальном уровне.

Основной смысл в разработке правового подхода к применению гуманитарного вмешательства заключается в непозволительности подмены терминов и ошибочной трактовки разнообразных акций государств за пределами их территорий. Исключительно важным представляется не подменять и не смешивать деятельность, направленную на самооборону, с действиями по осуществлению вооруженного вмешательства вне зависимости от их гуманитарного или другого характера.

Некоторые российские юристы-международники считают, что если акция получила санкции ООН, то не стоит называть ее интервенцией. Ведь термин «интервенция» в традиционно имеет ярко выраженный негативный подтекст. По их мнению, использовать понятие «гуманитарная интервенция» к вмешательству, которое санкционировано Советом Безопасности ООН, так же глупо, как употребить словосочетание «гуманитарная резня» [17]. Если Совет санкционирует силовую принудительную акцию против нарушений прав человека, то можно применить обозначение «коллективные меры» в границах правового режима, признаваемого всеми или большинством стран, которые ратифицировали Устав ООН, в том числе и государствами ставшими объектами принуждения.

Так, по мнению Министра иностранных дел России С.В. Лаврова гуманитарная интервенция представляет собой термин, который противоречит Уставу ООН и который не используют, потому что он «саморазоблачительный», предпочитая спекулировать на другом термине – «ответственность по защите» [18].

Вместе с тем, по мнению В.С. Котляра, проблема поддержки Россией концепции «ответственности за защиту» требует пристального внимания и потому, что российская негативная позиция в вопросе об ее принятии может стать очередным обвинением в том, что Россия безразлично относится к массовым нарушениям прав человека и гуманитарным катастрофам [14].

В.А. Карташкин считает, что рассматриваемая концепция в настоящее время не является обязательным нормативным документом. Это развивающийся институт современного международного права, состоящий из ряда принципов и норм. Данный институт в настоящее время в целом еще не является обязательным, но уже сегодня его следует рассматривать в качестве «мягкого права» [12].

Россия относит международное миротворчество к действенным инструментам урегулирования вооруженных конфликтов и выступает за укрепление этого института в строгом соответствии с принципами Устава Организации Объединенных Наций.

Согласно принятому закону «О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности» [2], российское государство имеет возможность непосредственно участвовать в миротворческих операциях. Таким примером являются действия Российских миротворцев в Югославии и ряде других регионов мира.

Например, в зоне грузино-осетинского конфликта российские военные дислоцировались с 13 июля 1992 года. Юридическим основанием их деятельности служили Дагомысские соглашения «О принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта» июня 1992 года, согласно которым контингенту Коллективных сил по подержанию мира (КСПМ) был предоставлен ряд полномочий. [10]

В свою очередь, в зоне грузино-абхазского конфликта российские миротворцы несли службу с 23 июня 1994 года в соответствии с Соглашением «О прекращении огня и разъединении сил» от 4 мая 1994 года, Решением глав государств СНГ об использовании КСПМ в зоне грузино-абхазского конфликта от 21 октября 1994 года, Мандатом на проведение миротворческой деятельности СНГ от 17 октября 1996 года, а также Постановлением Совета Федерации Федерального Собрания РФ «Об использовании ВС РФ для проведения операции по поддержанию мира в зоне грузино-абхазского конфликта» [9] от 21 июня 1994 года.

Вместе с тем, в ночь с 7 на 8 августа 2008 г. Грузия начала в Южной Осетии военную операцию «по восстановлению конституционного строя в непризнанной республике». Это вызвало широкомасштабные военные действия, в которые были втянуты российские миротворцы.

В ответ 9 августа Президент России Дмитрий Медведев провозгласил начало военной операции по принуждению Грузии к миру. Российская Федерация требовала от Грузии вывести войска из Южной Осетии и заключить с этой республикой юридически обязывающее соглашение о неприменении силы.

В обращении Президента РФ к гражданам России было сказано: «Грузинское руководство, в нарушение Устава ООН, своих обязательств по международным соглашениям, вопреки здравому смыслу развязала вооруженный конфликт, жертвами которого стали мирные люди. … Срыв переговорного процесса, игнорирование достигнутых договоренностей, политические и военные провокации, нападения на миротворцев – все это грубо нарушало режим в зонах конфликта, установленный при поддержке ООН и ОБСЕ» [11].

Очевидно, что российские миротворцы, находясь в рамках операции по принуждению Грузии к миру, действовали в соответствии с принятыми ранее международными обязательствами, а также нормами международного права.

В послании Президента России Федеральному Собранию Российской Федерации от 5 ноября 2008 года [15] указывается, что решение о принуждении агрессора к миру и военная операция, предпринятая российскими вооружёнными силами, осуществлялись не против Грузии и грузинского народа, а ради спасения жителей республики Южная Осетия и российских миротворцев.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что с учетом происшедших событий в зоне грузино-осетинского конфликта в современной международной практике Российской Федерации получил фактическое признание институт использования вооруженных сил за пределами российского государства в гуманитарных целях.

Одновременно с этим необходимо обратить внимание, что в ст. 10 Федерального закона от 23 июня 1995 г. № 93-ФЗ «О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности» [2] установлено, что решение о направлении за пределы территории Российской Федерации воинских формирований Вооружённых Сил для участия в принудительных действиях с использованием вооружённых сил может приниматься Президентом Российской Федерации на основании соответствующего постановления Совета Федерации.

В этой связи 25 августа 2008 года на внеочередном 228-м заседании Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации были приняты Постановления «Об использовании дополнительных миротворческих сил Вооруженных сил Российской Федерации для поддержания мира и безопасности в зоне грузино-осетинского конфликта» и «Об использовании дополнительных миротворческих сил Вооруженных сил Российской Федерации для поддержания мира и безопасности в зоне грузино-абхазского конфликта» [8]. Тем самым, с некоторой задержкой Совет Федерации узаконил ввод дополнительных сил в зоны указанных военных конфликтов, а 16 декабря 2009 г. постановил предоставить Президенту Российской Федерации возможность принимать решения об оперативном использовании за пределами территории Российской Федерации формирований Вооруженных Сил Российской Федерации [7]. Данное Постановление Совета Федерации Федерального Собрания РФ действует до настоящего времени.

Позиция России и введение ею войск в буферные зоны на границе Южной Осетии и Абхазии с Грузией (в частности в районы городов Гори, Сенаки и Поти) были резко осуждены европейскими странами и США, которые сочли это чрезмерным применением силы.

В тоже время Россия получила активную поддержку со стороны стран Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), которые оценили роль Российской Федерации в содействии миру в Южной Осетии и выступили против попыток силового решения конфликтов. Это подтверждается документом, принятом 29 августа 2008 г. по итогам саммита ШОС в Душанбе: «Главы стран ШОС приветствуют одобрение в Москве шести принципов урегулирования конфликта в Южной Осетии и поддерживают активную роль России в содействии миру и сотрудничеству в данном регионе» [16].

Таким образом, у Президента Российской Федерации имеется право самостоятельно решать вопросы использования вооруженных сил за рубежом в случае возникновения определенной угрозы.

В этом смысле практически избыточным видится обращение Президента России В.В. Путина в Совет Федерации Федерального Собрания РФ об использовании Вооружённых Сил Российской Федерации на территории Украины 1 марта 2014 г., и принятие Совет Федерации Федерального Собрания РФ Постановления о предоставлении такого права Президенту России [6], как впрочем, и последующая его отмена 25 июня 2014 г. [5]

Предусмотрев правовые основания использования Вооруженных Сил Российской Федерации за пределами государственной территории и наделив главу государства правом принимать решение об оперативном использовании за пределами территории российского государства формирований Вооруженных Сил, законодатель должен разработать специальный нормативно-правовой акт с целью правовой регламентации всего круга отношений, возникающих в ходе данных военных операциях.

Необходимо также внести изменения и дополнения в такие политико-правовые документы, как Стратегия национальной безопасности Российской Федерации, Концепция внешней политики Российской Федерации [13], а также Военная доктрина Российской Федерации [3], которые устанавливают приоритеты и цели внешней политики российского государства на основе международно-правовых принципов, предусмотрев в них институт использования вооруженных сил за пределами государства.

Проблема использования военной силы за пределами государственной территории имеет особую значимость не только для Российской Федерации, но и для международного правопорядка в целом.

Российская Федерация как член международного сообщества должна выступить с инициативами с целью совершенствования международно-правовых стандартов, касающихся реализации права членов ООН на индивидуальную или коллективную самооборону, т.к. возможные злоупотребления лишь подчеркивают необходимость сбалансированного, взвешенного подхода к использованию вооруженных сил за пределами территории государства.

Вполне закономерен вывод, что решение проблем, существующих в рамках реализации конституционной правовой политики в сфере использования вооруженных сил за пределами территории российского государства возможно лишь при формировании адекватного рассматриваемого конституционно-правового режима.

Список литературы:

1. Федеральный закон от 09.11.2009 № 252-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обороне» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2009. – № 45. – Ст. 5270.
2. Федеральный закон от 23 июня 1995 г. № 93-ФЗ «О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности» (с изменениями и дополнениями от 7 февраля 2011 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 26. Ст. 2401.
3. Указ Президента РФ от 05.02.2010 № 146 «О Военной доктрине Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. – 2010. – № 7. – Ст. 724.
4. Указ Президента РФ от 12.05.2009 № 537 (ред. от 01.07.2014) «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2009. – № 20. – Ст. 2444.
5. Постановление СФ ФС РФ от 25.06.2014 № 296-СФ «Об отмене Постановления Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации от 1 марта 2014 года № 48-СФ «Об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации на территории Украины» // Собрание законодательства РФ. – 2014. – № 26. – Ст. 3442.
6. Постановление СФ ФС РФ от 01.03.2014 № 48-СФ «Об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации на территории Украины» // Собрание законодательства РФ. – 2014. – № 9. – Ст. 862.
7. Постановление СФ ФС РФ от 16.12.2009 № 456-СФ «Об оперативном использовании формирований Вооруженных Сил Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2009. – № 51. – Ст. 6168.
8. Постановления СФ ФС РФ от 25.08.2008 № 297-СФ и № 298-СФ «Об использовании дополнительных миротворческих сил Вооруженных сил Российской Федерации для поддержания мира и безопасности в зоне грузино-абхазского конфликта» // Собрание законодательства РФ. – 2008. – № 35. – Ст. 4218.
9. Постановление Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 21.06.1994 № 136-1 СФ «Об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации для проведения операции по поддержанию мира в зоне грузино-абхазского конфликта» // Ведомости Федерального Собрания Российской Федерации. 1994. № 6.
10. Бюллетень международных договоров. – 1993. – № 8.
11. Заявление Президента России Дмитрия Медведева 26 августа 2008 года // Российская газета – Неделя. – 2008. – 28 августа.
12. Карташкин, В.А. Защита прав человека: от гуманитарной интервенции к использованию механизмов ООН / В.А. Карташкин // Обозреватель. 2012. № 9. С. 12-25.
13. Концепция внешней политики Российской Федерации (утв. Президентом РФ 12.02.2013) // Опубликована не была. КонсультантПлюс
14. Котляр, В.С. Концепция ответственности за защиту как проект кодекса проведения гуманитарных интервенций / В.С. Котляр // Международное публичное и частное право. 2005. № 3, 4.
15. Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 05.11.2008 // Российская газета. – 2008. – 06 ноября.
16. Страны ШОС поддержали Россию по вопросам Южной Осетии // Аргументы и факты. 2008. 28 августа.
17. Челядинский, А. Некоторые геополитические аспекты теории международных отношений // . (Последнее обращение 15.06.2015)
18. Эксклюзивное интервью Министра иностранных дел Российской Федерации С.В. Лаврова журналу «Международная жизнь» // (Последнее обращение 15.06.2015)[schema type=»book» name=»КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЙ РЕЖИМ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА» description=»В данной статье дается краткая характеристика проблематики практической реализации конституционно-правового режима использования вооруженных сил России за пределами территории государства в соответствии со Стратегией национальной безопасности РФ и Военной доктрины России. Доказана значимость для Российской Федерации совершенствования правовых основ, касающихся необходимости сбалансированного, взвешенного подхода к использованию вооруженных сил за пределами территории государства.» author=»Гончаренко Вячеслав Дмитриевич» publisher=»БАСРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-01-11″ edition=»euroasia-science.ru_29-30.12.2015_12(21)» ebook=»yes» ]