В литературоведении термин «концепт» функционирует недолго, поэтому его содержание довольно размыто. Мы будем исходить от определения концепта, предложенного В.Г. Зусманом: «Литературный концепт – такой образ, символ или мотив, который имеет «выход» на геополитические, исторические, этнопсихологические моменты, лежащие вне художественного произведения, открывающий одновременную возможность множества истолкований с разных точек зрения и выявляющий значимое расхождение между значением и смыслом выражающих его словесно-художественных элементов». [2,с.17] Учёный утверждает следующее: вводя концепт как единицу анализа, литературоведение получает возможность включить образную ткань произведения в общенациональную ассоциативно-вербальную сеть. Устойчивое значение произведения и слова перерастает при этом в подвижный, открытый, противоречивый, целостный смысл.
Совершенно очевидно, что в тех случаях, когда тот или иной концепт превращается в объект литературовеческого исследования, учёный выходит за рамки своей науки, так как в центре его внимания оказываются явления языка, искусства, философии, истории.
Работа с концептами, по мнению М. И. Шутана, учит школьников различать языковую и речевую семантику, помогает им в постижении законов искусства слова, а также выводит на просторы серьёзных философских обобщений. Кроме того, учёный подчёркивает значимость установки на интерпретацию литературного произведения в процессе организации работы с концептами. Он же говорит и о принципе системности, проявляющейся в том, что преподаватель сам создаёт ассоциативные ряды (или нацеливает учащихся на этот достаточно сложный вид деятельности), смысловое ядро которых составляет то или иное слово. А главная задача, стоящая перед школьниками, – создать концептосферу последнего. [8,с.146]
Очевидно, что работа с концептами не может быть сведена к традиционной работе с символическими образами, хотя и включает её в своё когнитивное поле, в связи с чем представляются неизбежными выходы на межпредметные связи (литература как предмет в её отношении к таким предметам, как русский язык, искусство, история, обществознание).
Но выход на межпредметные связи таит в себе и серьёзную опасность: соотнесение художественных смыслов, которые выражает образ-концепт в литературном произведении, с теми смыслами, которые обнаруживаются в других текстах (художественных и нехудожественных), с лексическими значениями, закреплёнными в самом языке, соотнесение, без которого немыслима серьёзная, системная работа с концептами, может разрушить представление школьников об этом произведении как художественной целостности. Следовательно, необходимо создать такую методику, в которой центростремительный вектор движения будет определяющим, первичным (постижение художественного мира изучаемого литературного произведения), а центробежный (выход за пределы изучаемого литературного произведения) – производным, хотя и чрезвычайно важным. Выдержать этот принцип на практике, как показывают отдельные исследования по методике, очень непросто, но необходимо. Иначе границы литературы как предмета будут размыты. На наш взгляд, усиление и расширение межпредметных связей не должно приводить к таким печальным последствиям. [5,с.141]
Покажем на примере урока в одиннадцатом классе по рассказу И. А. Бунина «Господин из Сан-Франциско» те виды заданий, которые нацеливают школьников на непосредственную работу с концептом Атлантида.
Прежде всего необходимо выделить те задания, которые предполагают погружение в художественный текст, осмысление его реалий, имеющих отношение к символическому образу Атлантиды. В рассказе этот образ определяет содержание и композицию литературного произведения.
Ученики зачитывают цитаты и комментируют их, вводя в свои комментарии элементы анализа. На основе работы с текстом одиннадцатиклассники делают вывод о том, что Атлантида в начале рассказа символизирует роскошь, богатство, удовольствие, веселье, «игру в любовь», лицемерие, а в конце произведения – корабль. Причём этому кораблю резко противопоставлен океан. Он, в пучине которого движется корабль, символизирует водную стихию, неподвластную человеку вне зависимости от его богатства (вместе с учащимися рассматриваем репродукции картин И. К. Айвазовского и зачитываем из рассказа Бунина описание океана).
Далее обращаем внимание еще на один образ, –– это действующий и по сей день вулкан Везувий, несколько раз эпизодично упоминаемый в рассказе. «Жизнь в Неаполе тотчас же потекла по заведенному порядку: рано утром — завтрак в сумрачной столовой, облачное, мало обещающее небо и толпа гидов у дверей вестибюля; потом первые улыбки теплого розоватого солнца, вид с высоко висящего балкона на Везувий, до подножия окутанный сияющими утренними парами…» А между тем это прямое указание на гибель античной Помпеи, где люди, пытаясь унести с собой как можно больше богатства, гибли под раскалёнными потоками лавы.
В рассказе упоминается император Тиберий: «И вот семья из Сан-Франциско решила отправиться со всеми своими сундуками на Капри, с тем, чтобы, осмотрев его, походив по камням на месте дворцов Тиверия…» Его имя тоже символично. Оно входит в семантическое поле Атлантида – Везувий – Тиберий. Это историческое лицо, правитель, при котором был распят Иисус Христос, после чего император укрылся в горах в пещере. Бренность властного земного существования была свойственна и господину из Сан-Франциско, погибла и Атлантида.
Далее задаем учащимся вопрос: «Какой момент в рассказе можно считать кульминационным?». Конечно, приходим к выводу, что это эпизод смерти главного героя, о которой тот и не задумывался. Но дыхание смерти в рассказе Бунина уже чувствовалось. Мелодия смерти подспудно начинает звучать с самых первых страниц произведения, постепенно становясь ведущим мотивом. Вначале смерть предельно эстетизирована, живописна (сцена стрельбы в голубей в Монте-Карло). Затем намёк на смерть возникает в описании портрета наследного принца одного из азиатских государств, усы которого «сквозили, как у мертвого», и кожа на лице была «точно натянута». Более явственно дыхание смерти чувствуется в наружности главного героя, в портрете которого превалируют желто-черно-серебристые тона: золотые пломбы в зубах, желтоватое лицо слоновой кости череп.
И вот кульминация: тело умершего господина в длинном ящике из-под содовой воды вновь окажется на «Атлантиде». Задаем учащимся вопрос: «Каков композиционный принцип действует в рассказе?» Приходим к выводу, что для построения рассказа характерно композиционное кольцо: описание плавания на «Атлантиде» дается в начале и в конце рассказа, при этом варьируются одни и те же образы: огни корабля (огненные глаза), прекрасный струнный оркестр, нанятая влюбленная пара. «Атлантида» у Бунина – тот корабль, который «громаден», «стоек, тверд, величав и страшен», он построен Новым Человеком, который установил на земле антигуманные законы, заковавший себя в кандалы лживой морали.
В рассказе «Господин из «Сан-Франциско» мысль о неминуемой катастрофе мира приобретает завершённость. Конкретные события, бытовые детали, часто используемые как средства создания подтекста, помогают понять, каков взгляд писателя на смысл жизни, её истинные и ложные ценности. Рассказ Бунина обнаруживает мастерство символизации, доведённое до совершенства: это и бессмысленное перемещение господина в пространстве, и укрупненный мотив стихийного движения, бушующего океана, и безусловно, название корабля «Атлантида».
После того как ученики осмыслили реалии текста, целесообразным представляется выход за его рамки, позволяющий интерпретировать символический образ как концепт.
Прежде всего одиннадцатиклассникам необходима историческая и культурологическая информация об Атлантиде, в связи с чем предлагаем выступить 1-2 ученикам с подготовленным заранее индивидуальным заданием.
Рассказ учеников сопровождается рассмотрением репродукции картины Н.Рериха «Гибель Атлантиды».
На следующем этапе учебного занятия ученикам предлагается для осмысления подборка цитат из словарей и энциклопедий различного типа. Эти цитаты представляют собой истолкование лексического значения слова Атлантида. Перед одиннадцатиклассниками ставится задача выявить тенденции в характеристике этого слова. Приведём в качестве примера формулировку, которую можно назвать типичной: «По мифу, который, как рассказывает Платон в Тимeе и Критии, один египетский жрец будто бы сообщил Солону, так назывался громадный остров на Атлантическом океане; по пространству он будто был обширнее Азии и Ливии вместе взятых, но исчез» (Энциклопедия Брокгауза и Ефрона). Перед нами не что иное, как краткое изложение содержания мифа. Но элемент осмысления, интерпретации присутствует, например, в следующей цитате: «Священный остров, символ идеального государства. В мифологеме о золотом веке под Атлантидой подразумевалась сверхразвитая допотопная цивилизация. Осколки знаний атлантов сохранились в эзотерических религиозных традициях разных народов» (энциклопедия «Символы, знаки, эмблемы»). Курсивом мы выделили те слова, которая содержат в себе элемент истолкования, осмысления передаваемой информации.
Задания, охарактеризованные выше, служат одному: в сознании учеников должно закрепиться традиционное представление об Атлантиде, которое непосредственно коррелирует с языковым значением этого слова. И на этом фоне более отчётливой будет бунинская интерпретация слова, превращающегося в художественный символ, ибо пароход «Атлантида» в рассказе «Господин из Сан-Франциско» — это обобщённый образ современного писателю деградирующего буржуазного мира, отражающий его социальную модель с противопоставлением «верхних» и «нижних» этажей жизни. Это то имя собственное, которое у Бунина становится нарицательным.
Далее бунинский рассказ включается в исторический контекст: вспоминаются события 1912-го года (за три года до написания рассказа). Имеется в виду трагическая гибель более полутора тысяч человек на крупнейшем пассажирском судне «Титаник». Это событие прозвучало предостережением человечеству, упоённому научными успехами, убеждённому в своих безграничных возможностях. Огромный «Титаник» на какое-то время стал символом этой мощи. Но его погружение в волны океана, самоуверенность капитана, не внявшего сигналам опасности, не способного противостоять стихии, подтвердили хрупкость и незащищённость человека перед лицом природных сил. Может быть, наиболее остро воспринял эту катастрофу Иван Бунин, увидевший в ней итог деятельности «гордыни Нового Человека со старым сердцем».
Но представляется важным и включение бунинского произведения в литературный контекст, в связи с чем учитель характеризует произведение Н. Рериха «Миф Атлантиды», в котором гибель древней цивилизации становится неизбежной лишь после того, как правитель произносит следующие слова: «Вы отняли солнце моё! Солнца я не видал; только тени ваши я видел. Дали, синие дали! К ним вы меня не пустили… Мне не вернуться к священной зелени леса… По травам душистым уже не ходить… На горный хребет мне уже не подняться… Излучины рек и зелёных лугов уже мне не видать… По волнам уже не носиться… Глазом уже не лететь за кречетом быстрым… В звёзды уже не глядеться… Вы победили… Голоса ночные слышать я больше не мог… Веления Бога стали мне уже недоступны… А я ведь мог их узнать… Я мог почуять свет, солнце и волю… Вы победили… Вы всё от меня заслонили… Вы отняли всё от меня… Я вас ненавижу… Вашу любовь я отверг…»
Этический аспект становится главным, определяющим для Н. Рериха, ибо только любовь становится условием жизни. Следствие её исчезновения, ухода из мира – смерть, уничтожение. Но ведь и бунинское произведение о мире, забывшем о любви, духовности. Только в тексте рассказа она приобретает христианскую окраску, в связи с чем ученики вспоминают о скульптуре матери божией, изображённой писателем и резко противопоставленной цивилизации, в которой обнаруживаются чуть ли не языческие черты.
На основе сопоставительной деятельности (напомним структуру самого контекста: сюжет мифа; традиционные представления об Атлантиде, закреплённые в словарях и энциклопедиях; трагический факт истории начала двадцатого века; литературное произведение, созданное знаменитым художником) ученики неизбежно делают вывод о том, что писатель актуализирует основные компоненты мифа, изложенного Платоном (цивилизация и неизбежность её гибели), наполняя их содержанием, актуальным для начала двадцатого века. Символический образ Атлантиды, представленный в рассказе «Господин из Сан-Франциско», не может не рассматриваться как один из вариантов существования концепта Атлантида, с которым сам этот образ нельзя отождествить. И тогда вполне обоснованным нам кажется следующее утверждение: систематическая работа с концептами формирует у школьников вполне конкретное универсальное учебное действие – умение различать и соотносить некую сущность и формы её проявления. Без этого умения полноценная интеллектуальная деятельность человека просто невозможна.
Список литературы
- Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к культуре текста: Антология. – М., 1997.
- Зусман В.Г. Концепт в системе гуманитарного знания. // Вопросы литературы. – – №2.
- Коновалова Л. И. Развитие восприятия читателя через освоение художественных концептов // Профессиональное образование, теория и методика обучения / Учёные записки ЗабГГПУ. – Барнаул, 2012.
- Мишатина Н. Л. Методика и технология речевого развития школьников: лингвоконцептоцентрический подход: Монография. –– СПб., 2009. 264 с.
- Пропадеева Е.Н. Виды заданий, обеспечивающих работу с концептами на уроке литературы. // Нижегородское образование. – 2015. — №1.
- Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. – М., 1997. 838 с.
- Шуралёв А.М. Концептологический аспект анализа художественного текста на уроках литературы. Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора педагогических наук. – СПб., 2013. — 55 с.
- Шутан М. И. Моделирование как учебная деятельность на уроке литературы: Монография. – Н. Новгород,2007. – 181 с.[schema type=»book» name=»ИЗУЧЕНИЕ КОНЦЕПТА «АТЛАНТИДА» НА УРОКЕ ЛИТЕРАТУРЫ В СТАРШИХ КЛАССАХ (НА ПРИМЕРЕ РАССКАЗА И.А.БУНИНА «ГОСПОДИН ИЗ САН-ФРАНЦИСКО»)» description=»В статье представлена трактовка термина «концепт». Особое внимание уделено концепту Атлантида, точнее нескольким видам заданий, которые позволяют интерпретировать символический образ как концепт.» author=»Пропадеева Елена Николаевна » publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2016-12-24″ edition=»euroasian-science.ru_25-26.03.2016_3(24)» ebook=»yes» ]