СПЕЦИФИКА И АУДИТОРИЯ ЖАНРА СУДЕБНЫЙ ОЧЕРК В ПРЕССЕ НА ПРИМЕРЕ ФЕДЕРАЛЬНЫХ И РЕГИОНАЛЬНЫХ ИЗДАНИЙ (33-42)

СПЕЦИФИКА И АУДИТОРИЯ ЖАНРА СУДЕБНЫЙ ОЧЕРК В ПРЕССЕ НА ПРИМЕРЕ ФЕДЕРАЛЬНЫХ И РЕГИОНАЛЬНЫХ ИЗДАНИЙ

SPECIFICITY AND AUDIENCE OF THE GENRE OF COURT ESSAY IN THE PRESS ON THE EXAMPLE OF THE FEDERAL AND REGIONAL PUBLICATIONS

Амариани Юлия Викторовна, заместитель начальника отдела инноваций и информационного обеспечения Центра адаптивного спорта Югры, собственный корреспондент газеты «Время «РуссНефти» в Западной Сибири

Amariani Yuliya Viktorovna, Deputy head of innovation and information support Department Of the center for adaptive sports of Ugra, own correspondent of the newspaper «Time «RussNeft» in Western Siberia

Будяну Даниил Александрович, менеджер отдела инноваций и информационного обеспечения Центра адаптивного спорта Югры

Budyanu Daniil, Manager of innovation and information support Department Of the center of adaptive sports of Ugra

Аннотация: В работе проведен анализ особенностей жанра судебного очерка на примере федеральной и региональной прессы – газета «Уральский рабочий», «Вечерний Екатеринбург» (г. Екатеринбург), а также «Новости Радужного» и «Варьеганский Вестник» (г. Радужный) в целях исследования жанра очерка, выявления его разновидностей, особенностей и характерных черт.

Представлен информационный анализ двух опросов-анкетирований «читающего» слоя населения ряда городов ХМАО и УрФО – подписчиков газет и журналов (в почтовых отделениях), посетителей читальных залов (в библиотеках) и т.п.

Целью работы является определение специфических черт жанра судебного очерка, показ его значимости, выявление характерных черт, свойственные журналистским материалам в жанре судебного очерка и выработка рекомендаций для целесообразного использования судебных очерков в печатных масс-медиа.

Abstract: The paper analyzes the features of the genre of judicial essay on the example of the Federal and regional press – the newspaper «Ural worker», «Evening Yekaterinburg» (Ekaterinburg), as well as «rainbow news» and «Variegan Herald» (rainbow) in order to study the genre of essay, identify its varieties, features and characteristics.

Presents information analysis of two surveys-the surveys «reading» segment of the population in different cities of Khanty-Mansiysk Autonomous district and the Urals Federal district – subscribers of Newspapers and magazines (in post offices), visitors to the reading rooms (in libraries), etc.

The aim of the work is to determine the specific features of the genre of judicial essay, to show its importance, to identify the characteristics inherent in journalistic materials in the genre of judicial essay and to develop recommendations for the appropriate use of judicial essays in the print media.

Ключевые слова: судебный очерк, современные масс-медиа, федеральная и региональная пресса, средства массовой информации, опрос общественного мнения, методы исследования.

Keywords: judicial essay, modern mass media, Federal and regional press, mass media, public opinion poll, research methods.

Актуальность рассматриваемого в данной статье вопроса вызвана интересом современных масс-медиа к жанру судебного очерка. Он, конечно же, не случаен: в последнее время тематика СМИ переполнена сообщениями на криминальную тему, зрители и читатели уже не воспринимают полноту новостной картины дня без информации о преступлениях.

Данные двух опросов помогли сделать вывод о том, насколько был актуален жанр судебного очерка на страницах газет в начале 2000-х (2004 г.) и сейчас в новом десятилетии (2018 г.), и спустя 12 лет.

В результате анализа и сравнения данных двух опросов нами сделаны выводы о том, что среднестатистический читатель судебного очерка помолодел; в России, начиная с середины 90-х годов прошлого столетия, интерес к судебным очеркам на страницах газет по-прежнему высок.

Одновременно мы выяснили, что в погоне за рейтингами многие современные печатные СМИ публикуют судебные очерки, в которых поощряется подробное описание кровавых драм, сцен насилия, жестокости. Более того, это сопровождается такого же рода иллюстрациями. Осуждая подобные злоупотребления печатных СМИ, большинство опрошенных считают, что такие «судебные» публикации социально значимы, так как вскрывают проблемные ситуации, происходящие в обществе и предостерегают граждан от совершения преступных деяний, аналогичных описанным.

Ключевым моментом наших опросов являются ответы на последний вопрос – в достаточной ли мере в настоящее время представлен на страницах печатных СМИ такой жанр, как судебный очерк. Если в 2004 году утвердительно ответил 71 % анкетируемых, то в 2018 году – всего 6 %.

Пожелание о том, чтобы судебные очерки публиковались чаще, высказало примерно одинаковое количество респондентов – около четверти всех опрошенных. Все это еще раз подтвердило актуальность избранной темы.

Целью работы является определение специфических черт жанра судебного очерка, показ его значимости, выявление характерных черт, свойственные журналистским материалам в жанре судебного очерка и выработка рекомендаций для целесообразного использования судебных очерков в печатных масс-медиа.

Новизна в изучении данного вопроса заключается в том, что до настоящего времени исследования подобной тематики не проводились, а это значит, что работа поможет детально показать журналистам процесс создания материала в жанре судебного очерка. Автор считает, что выявление особенностей судебного очерка и специфики работы над ним из-за недостаточной разработанности данной тематики является перспективным, интересным и заслуживающим внимания делом.

Теоретической и методологической основой данной работы стали труды А.А. Тертычного («Жанры периодической печати»), Б.В. Узунаева («Судебные очерки – очерки судеб»), Б.В. Стрельцова («Основы публицистики. Жанры»), Г.С. Мельник («Общение в журналистике: секреты мастерства»; «Основы творческой деятельности журналиста») и ряда других авторов.

В ходе проведения исследования были применены научно-теоретические и специальные, используемые только в журналистике, методы:

— научно – теоретический метод (изучение теории);

— журналистский метод (публикации, в т.ч. собственные);

— опрос аудитории СМИ (анкетирование);

— сравнительный метод (анализ).

Фактологической базой работы являются публикации, созданные в жанре судебного очерка автором и его коллегами и опубликованные в печатных изданиях городов Екатеринбург (УрФО) и Радужный (ХМАО).

Материалы данной статьи обладают практической значимостью и могут быть использованы в профессиональной деятельности журналистов, специализирующихся в жанре судебного очерка, а также в качестве научно-теоретического дополнительного материала для студентов отделений журналистики в вузах.

В начале работы над статьей мы попытались определить специфику жанра судебного очерка в основном на примере публикаций газетах «Уральский рабочий», «Вечерний Екатеринбург» (г. Екатеринбург), а также «Новости Радужного» и «Варьеганский вестник» (г. Радужный).

«Понятие «очерк» в качестве названия журналистских публикаций определенного типа имеет неясное происхождение. Хотя существует мнение, что к его появлению причастен А.М. Горький, который в одном из своих писем коллеге по словесному ремеслу указывал, что исходным в определении текста, имеющего известную литературную форму, как «очерка» является глагол «очерчивать» [11, с. 249].

Сейчас трудно определить, насколько точно данное мнение. Однако то, что публикации, которые Горький называл «очерком», появились отнюдь не в тот момент, когда у него возникла мысль назвать их именно этим «именем», сомнения не вызывает.

Среди родоначальников отечественного очерка исследователи называют имена В.Г. Короленко («В голодный год»), А.П. Чехова («Остров Сахалин»), Г.И. Успенского («Разорение»), Н.В. Успенского («Без языка») и др. Немалое число выдающихся мастеров этого жанра прославили советскую журналистику, например, А.М. Горький, М.Е. Кольцов, Б.Н. Полевой, К.М. Симонов, А.А. Бек, А.А. Аграновский, В.В. Овечкин, Г.Н. Бочаров и многие другие.

Очерк считается «королем» художественно-публицистических жанров, но с точки зрения его подготовки – он один из наиболее трудоемких. Сущность очерка во многом предопределена тем, что в нем соединяется репортажное (наглядно-образное) и исследовательское (аналитическое) начало. Соответственно в ходе их применения создается или преимущественно-художественная, или преимущественно-теоретическая концепция отображаемого предмета.

«Современному очерку чаще всего свойственна документальная насыщенность, часто – в ущерб художественности. Это, очевидно, вызвано тем, что исходный материал, т.е. фактические события, о которых сообщает очеркист, часто настолько драматичен, сюжеты их настолько непредсказуемы, раскрываемые тайны настолько заманчивы, сенсационны, что сами по себе способны привлекать внимание читателя и восприниматься им на уровне информации, черпаемой из самых интересных художественных произведений» [11, с. 251]. В этом случае потребность в интенсивной художественной переработке исходной информации нередко становится излишней.

В «Литературной энциклопедии» под ред. А.Н. Николюкина (Москва, 2001) о жанре очерка говорится следующее:

«Очерк – эпирический, прозаический жанр с ярко выраженной организующей ролью авторского «я». Находится на стыке художественной литературы и публицистики. Границы, отделяющие очерк от других эпирических жанров весьма условны и подвижны. Очерк сохраняет особенности образного отражения жизни, используя средства художественной изобразительности, и в связи с этим приближается к рассказу. От рассказа и повести, выделяющихся последовательностью событий, вытекающих одно из другого и обусловленных конфликтными ситуациями между персонажами, очерк отличается свободной композицией, организуемой «рассказчиком» или идейным «заданием». «У очеркового жанра есть свои специфические, трудно и лишь отчасти преодолеваемые слабости – отрывочность, малый охват действительности, неизбежная сжатость, локальность. Но у очерка есть такие преимущества, каких нет у многих других видов словесного художества. В нем может соединяться и сюжетный рассказ, и сценка, и статистическая выкладка, и публицистический выпад, и поучение» [13, с. 707-708].

Еще одно интересное определение очерка дается в «Стилистическом энциклопедическом словаре русского языка» под редакцией М.Н. Кожиной:

«Очерк – художественно-публицистический жанр, требующий образного, конкретно-чувственного представления факта и проблемы. Тематически очерки весьма разнообразны: они могут быть, например, проблемными, портретными, путевыми, событийными. Поскольку очерк – это произведение с высокой степенью обобщения жизненного материала, герой и событие рисуются автором в процессе анализа актуальной общественной проблемы. В тексте очерка гармонично сочетаются ярко, выразительно переданные события, убедительно нарисованные образы героев и глубокие, доказательные рассуждения. Объединение событийных, предметных и логических элементов очеркового содержания зависит от ряда факторов. Прежде всего, оно определяется тем, какой тип композиции избран очеркистом.

Если используется событийная композиция, тогда очерк строится как рассказ о событии, в изложении которого, как и в художественном рассказе, выделяются завязка, развитие действия, кульминация, развязка. Авторские рассуждения, описание героев прерывают действие на какое-то время, но потом развертывание текста вновь подчиняется ходу события.

Если используется логическая композиция, построение текста определяется развитием авторского рассуждения, эпизоды одного события или несколько разных событий включаются в изложение как повод для рассуждения, аргумент тезиса, ассоциация по сходству или контрасту и т.д.

Изредка используется в очерке эссеистская композиция, при которой развертывание текста осуществляется за счет ассоциаций, резких переходов от одного предмета речи к другому. Надо, однако, учитывать, что внешне хаотичное изложение скрывает целеустремленное развитие авторской мысли, ход которой читатель должен уяснять за счет интерпретации ассоциативных связей текстовых элементов [14, с. 79-82].

Помимо типа композиции на объединение, а также на языковое оформление содержательных элементов очерка влияет тип повествователя. Используется повествование в форме третьего и в форме первого лица. В форме третьего лица повествователь может выступать как закадровый наблюдатель или закадровый комментатор. В первом случае событие, о котором ведется рассказ, предстает перед читателем, протекающим как бы само по себе, авторское присутствие обнаруживается только косвенно – в выборе слов, обозначающих детали очеркового мира и оценивающих их, в приостановке повествования для введения формулировок, раскрывающих журналистскую концепцию. Повествователь – закадровый комментатор более активен. Не раскрывая себя в форме «я», он может энергично вмешиваться в действие, прерывая его отступлениями в прошлое (ретроспекциями) или забеганием вперед (проспекцией, т.е. изложением будущих событий, о которых герой пока знать не может). Такой повествователь часто весьма пространно комментирует происходящее и выносит ему оценку.

Наиболее разнообразны функции повествователя в форме первого лица. Иногда журналист использует «я» героя, т.е. очерк строится как рассказ героя о самом себе. Но чаще всего используется авторское «я», при котором повествователь выступает как текстовое воплощение реальной личности журналиста. Функции такого повествователя разнообразны. Так, он может выступать как участник события, анализу которого и посвящен очерк. Больше же всего привлекает журналистов форма повествователя-исследователя. В этом случае в основу компоновки очеркового материала кладется рассказ об исследовании события, которое в результате развертывается перед читателем не так, как оно происходило на самом деле, а в том порядке, как о нем узнавал исследователь.

Различные сочетания типов композиции, типов повествователя, тональности и способов общения с читателем создают большое разнообразие очерковых форм. О видах очерка, исторических аспектах их происхождения и особенностях работы журналиста над ними следует поговорить подробнее.

Среди видов очерков в печатной публицистике встречается путевой очерк.

«Путешествие из Петербурга в Москву» – один из первых русских реалистических очерков. Возникает вполне резонный вопрос: почему его автору была уготована столь суровая судьба? В первую очередь потому, что предметом исследования явилась окружающая действительность, социальные проблемы, жизнь народа. То есть на тот момент произведение автора стало одним из самых злободневных в мире литературной журналистики. Будучи инструментом объективного анализа жизненных явлений и ситуаций, характеров людей и всего общества, очерк не мог не обнажить суровую правду жизни, не затронуть самую острую социальную несправедливость того времени – крепостничество. Автор выступил против устоев самодержавия, произвола помещиков. Его произведение прозвучало как набат, как призыв к революционному изменению социальной организации общества. В 1790 году, оборудовав домашнюю типографию, русский революционер-просветитель А.Н. Радищев отпечатал 650 экземпляров своей книги «Путешествие из Петербурга в Москву». Не было предела гневу императрицы Екатерины II, прочитавшей необычное для того времени произведение. Автору был вынесен смертный приговор, «милостиво» замененный ссылкой в Сибирь на вечную каторгу. Книга пошла в огонь [15, с. 188].

У истоков русского очерка стоит еще одно оригинальное и любопытное произведение – «Письма русского путешественника» Н.М. Карамзина. В своем произведении автор сосредоточил внимание на вопросах культуры, науки, искусства, на сфере духовных интересов. Все это дается путем живого отражения конкретных жизненных эпизодов, событий, явлений, непосредственно через личное восприятие автора. В.Г. Белинский объяснял успех «Писем русского путешественника» среди читающей публики тем, что они легко и приятно, живо и занимательно познакомили российскую общественность с Западной Европой, населением и общественно-политическими системами разных государств.

Два этих очерка предопределили развитие двух направлений в русской очеркистике на многие годы – вплоть до революции.

А.Н. Радищев, Н.М. Карамзин, а за ними А.С. Пушкин («Путешествие в Азрум»), Ф.Н. Глинка («Письма русского офицера»), А.С. Грибоедов («Загородная поездка») и другие литераторы широко использовали в очерках форму путешествий и писем. Здесь возможно влияние западноевропейской очеркистики, изначально принявшей эту форму как каноническую для нового жанра («Сентиментальное путешествие» Л. Стерна, «Английские письма» Вольтера и др.). Секрет выбора формы прост. Чтобы изучить жизнь, познакомиться с новыми местами и людьми, нужно совершить путешествие. А во время путешествия принято писать письма, делиться с близкими и знакомыми впечатлениями. Впоследствии очеркисты отошли от формы писем и путешествий и стали пользоваться ею не так часто.

Предметом портретного очерка всегда бывает человек. Суть публикации данного типа заключается в том, чтобы дать читателям определенное представление о герое выступления. Решая эту задачу, журналист, как правило, в первую очередь стремится раскрыть самое главное – показать, каким ценностям служит этот герой, в чем видит смысл своего существования [10, с. 250]. Ибо это является исключительно важным моментом в жизни каждого человека.

«Знание «смыслов жизни», которым служат герои публикаций, необходимо читательской аудитории для того, чтобы сверить свои цели с целями других людей, что в известной мере помогает ей ориентироваться в этом мире и, возможно, корректировать свои действия, образ жизни и пр. Однако простое сообщение автора о том, что какой-то Дмитрий Михайлович исповедует какие-то ценности, идеалы, вряд ли по-настоящему заинтересовало бы аудиторию. Гораздо интереснее и часто важнее, необходимее ей знать – как он отстаивает эти ценности, какие трудности преодолевает, борясь за них? Описание этой борьбы, действий, поступков как раз и называется показом или раскрытием характера героя» [11, с. 320].

Настоящий портретный очерк возникает в результате художественного анализа личности героя, опирающегося на исследования разных ее сторон (нравственной, интеллектуальной, творческой и пр.), т.е. в результате выявления характера героя. Примером могут служить портретные очерки Максима Горького. Найти полноценный портретный очерк на страницах современной российской прессы довольно непросто.

Большинство портретов известных людей возникают чаще всего в результате относительно краткого изложения их биографий или описаний карьеры и некоторых деловых характеристик.

Предметом отображения проблемного очерка выступает некая проблемная ситуация. Именно за ходом ее развития и следит в своей публикации очеркист. По своей логической конструкции проблемный очерк может быть сходен с таким представителем аналитических жанров, как статья. Причиной такого сходства выступает, прежде всего, доминирование в ходе отображения проблемной ситуации исследовательского начала. Как и в статье, в проблемном очерке автор выясняет причины той или иной проблемы, пытается определить ее дальнейшее развитие, выявить пути решения. Это, естественно, предопределяет многие черты выступления, независимо от того, к какому жанру мы бы ни пытались его отнести.

«В то же время проблемный очерк всегда можно достаточно легко отличить от проблемной статьи. Наиболее важное отличие состоит в том, что в проблемном очерке развитие проблемной ситуации никогда не представляется, так сказать, «в голом виде», т.е. в виде статистических закономерностей или обобщенных суждений, выводов и т.п., что свойственно статье как жанру. Проблема в очерке выступает как преграда, которую пытаются преодолеть вполне конкретные люди с их достоинствами и недостатками. На поверхности той или иной деятельности, которую исследует очеркист, проблема очень часто проявляется через конфликт (или конфликты), через столкновение интересов людей. Исследуя эти конфликты, их развитие, он может добраться до сути проблемы» [11, с. 265-266].

Наблюдение за развитием конфликта может сопровождаться всевозможными переживаниями героев или даже автора. В очерке это уместно, в отличие от статьи. Написать проблемный очерк, не разбираясь в той сфере деятельности, которая в ней затрагивается, невозможно. Лишь глубокое проникновение в суть дела способно привести автора к точному пониманию той проблемы, которая лежит в основе исследуемой ситуации, и соответствующим образом описать ее в своем очерке [16, с. 269-270].

И, наконец, судебный очерк, известный в истории русской публицистики с конца 18 века и отличавшийся не только широтой охвата и тематическим многообразием, но и постановкой волнующих, актуальных проблем современности.

Судебный очерк не является чисто художественным жанром, ведь его герои, как правило, вполне конкретные люди, в центре его стоят совершенно определенные судьбы и события и как таковые они преследуют и чисто практические цели: способствовать благоприятным переменам в судьбе конкретного человека, исправить несправедливость суда, там, где она имела место, указать на необъективность следствия, если она может быть подтверждена или доказана. Чтобы достичь настоящего профессионализма в этой сфере, нужно работать в ней не один десяток лет, а может и всю жизнь….

Когда к журналисту приходит человек с кипой документов и предлагает написать о том, что произошло с ним самим, с его семьей, с его имуществом или сбережениями – важно попытаться понять, что привело его, помимо собственного несчастья, случившегося с ним? Ведь решится на обнародование семейных или личных проблем, порой весьма неприглядных, наверное, совсем не просто. Тем не менее, люди идут на это. Допускаем мысль о том, что некоторыми из них могут двигать вполне авантюрные мотивы, желание оказаться в центре внимания общества – ради этого они даже готовы пожертвовать неприкосновенностью личных и семейных тайн.

В своей дальнейшей работе по созданию судебных очерков автор данного исследования стал большую часть времени уделять их насыщенности фактическим материалом. Правда из-за переизбытка аналитики и информации из разных источников очерки иногда жанрово напоминали статью или корреспонденцию, но, тем не менее, оставались очерками. Дело в том, что преломить «алгоритм творчества», присущий именно очеркисту, довольно сложно. Он проявляется, во-первых, в том, что автор всегда избирает в качестве предмета отображения типичный для сегодняшней действительности случай – наиболее яркий, показательный, обладающий «набором» граней, характеризующих самое главное в явлении.

Во-вторых, драматургия судебного очерка строится на классическом для художественных творений конфликта добра, справедливости, закона (с одной стороны) и зла, несправедливости, преступности (с другой стороны). И хотя конфликт этот зачастую остается «за кадром», поскольку автор акцентирует свое внимание, прежде всего, на описании преступлений, но он в очерке присутствует.

В-третьих, автор достаточно скрупулезно, подробно «разворачивает» событийную сторону судебного очерка. И делается это не случайно. Именно путем детальной проработки наиболее значимых и эмоционально насыщенных эпизодов, подробного описания преступлений и действий героев очерка, автор высвечивает характеры преступников, показывает их бесчеловечность и глубину нравственного падения. Подобного рода задачи характерны именно для произведений художественно-публицистического и художественного планов.

Еще раз хочется подчеркнуть: судебный очерк находится в линейке художественно-публицистических жанров и поэтому обладает рядом типичных отличий от информационных и аналитических жанров, вбирая в себя определенные признаки двух сфер – публицистики и художественной речи. Значит, в качестве жанрообразующих признаков судебного очерка следует указать и публицистические, и художественные элементы, ориентируясь, прежде всего, на то, что на всех этапах создания текста этого жанра двойная природа очерка обязательно будет учитываться.

К стилевым чертам судебного очерка мы отнесли ряд особенностей:

1. Авторское «я»

Оно создается прямыми размышлениями автора, непосредственным вторжением автора в повествование, где нередко он выступает как действующее лицо, так или иначе связанное с изображаемым героем. Автор свидетельствует о подлинности и достоверности изображаемого и рассказываемого в очерке. Авторское «я» максимально приближается к читателю, родственно ему по духу, умонастроению, взглядам. Это образ близкого человека, друга, советчика, хорошо понимающего заботы, интересы читателя.

Рассмотрим данную стилевую черту на примере фрагмента судебного очерка автора «Кухонные бои»: «В росте бытовой преступности многие обвиняют нестабильную государственную политику. С другой стороны, государство никому из злоумышленников спирт в стакан не наливает и нож в руки не вкладывает. Странно, что все это происходит именно в тот период, когда граждане России пытаются вернуться к истокам православия, главной заповедью которого является «не убий». Многие ходят в церковь, но все равно совершаются преступления.

Жаль, что своей вспыльчивостью люди вредят друг другу и в глобальном смысле. Напьются, совершат преступление, загрузят работой суды, прокуратуру, милицию, отняв тем самым драгоценное время, которое можно было бы потратить на расследование других, более значимых правонарушений. А потом появляются стереотипы, что правоохранительные органы ничего толкового не делают, только в частную жизнь вмешиваются» [4].

В данном фрагменте судебного очерка речь идет о конкретных социальных ситуациях («в росте бытовой преступности многие обвиняют нестабильную государственную политику»; «многие ходят в церковь, но все равно совершаются преступления»), иллюстрирующих подлинность и достоверность описываемых явлений. Не следует забывать о том, что основная суть жанра судебного очерка заключена в документальном описании происходящего, а это в свою очередь означает следующее: авторское «я» максимально приближается к читателю, следовательно, родственно ему по духу, как это бывает, когда в повествователе обнаруживается образ близкого человека, друга, советчика, хорошо понимающего интересы и заботы читателя.

Автор вторгается в повествование своими размышлениями, причем в представленном коротком отступлении он успевает сказать и о политике, и о христианских канонах, и о работе правоохранительных органов. Эта позиция авторского «я» является публицистическим элементом, который посредством изложения собственных мыслей приближает повествователя к читателю.

Эта особенность образа автора в очерке определяет еще одну важную стилевую черту жанра – интимизацию изложения.

2. Интимизация достигается определенной совокупностью стилистических приемов, с помощью которых автор входит в контакт со своим читателем, делая его участником своего сообщения, своих чувств, максимально приближая его к тому, в чем хочет иметь его участником, напрягая его интерес и по-своему изящно играя этим интересом [10, стр.118].

Вот другой фрагмент из судебного очерка под названием «Чти отца своего!»: «Мне кажется, нельзя ненавидеть вечно, а вот любить – можно. Злоба и обида иногда мешают нам успокоиться, заглянуть в собственную душу и прислушаться к тихому голосу сердца. Как трудно найти силы, чтобы признаться в любви родным! И если даже осознаем то, насколько дороги нам эти люди, почему-то предпочитаем промолчать о своих чувствах. А зря. Светлое успокоение все равно приходит, только часто с опозданием – признаваться в любви уже некому» [3].

В представленном нами отрывке автор достигает стилевого эффекта интимизации тем, что рассказывает о своих личных переживаниях, которые близки каждому читателю. Ведь у каждого из нас есть дорогие, близкие, родные люди, которые рано или поздно по тем или иным причинам навсегда уходят от нас, а мы потом всю свою жизнь думаем о тех словах, которые не успели им сказать.

Кроме того, автор дает оценку действиям малолетних преступниц, убивших отца, заведомо зная, что именно такую характеристику, основанную на общепринятых моральных ценностях и принципах, поддержит большинство читателей, что также является элементом интимизации повествования:

«Ведь не просто убили человека – это разрушение социально-нравственных устоев, посягательство на святое – незыблемость семьи» [3].

3. Эскизность (очерковость). Очерковость прежде всего, выражается в некоторой «эскизности», «вольности» изложения, некоторой как бы нарочитой шероховатости формы. В самой природе очерка заложена тенденция к выделению самого типичного, главного, яркого, стремление очертить главные контуры события, набросать портрет героя. Эскизность также может быть характерна и для сценки «с натуры» — и зачастую автор судебного очерка берет ее за документальную основу описываемого события.

В силу ограниченности размеров очерка, особенно с учетом газетных площадей, очеркист не может тщательно выписывать события и характеры, он способен лишь бегло схватить тип человека, набросать какие-то пунктирные линии отличительных черт его характера.

«Земля слухами полнится. Не единожды соседи с насмешкой говорили, что видели беспутную Гальку в других компаниях, чаще всего хмельных. И что особенно обидно, в компании других мужчин. Нагулявшись вдоволь, молодая женщина возвращалась домой. Сколько они ругались, одному Богу известно! Ну и им самим конечно. … Несмотря на все унижения, Алексей все равно любил непутевую жену.

Мать же незадачливого муженька, Прасковья Андреевна, лишь руками разводила. Жила она в том же поселке, потому и скрыть горести от зорких материнских очей Алексей не мог. То ли из сынка такой слабохарактерный мужик вырос, то ли невестка слишком своенравная попалась, но неудачная семейная жизнь сына болью отзывалась в ее стареющем сердце» [3].

В данном фрагменте нет сюжетного развития ситуации, в которую попала одна из героинь документального повествования, читателям остается лишь догадываться о том, что привело ее на такой путь. Перед нами не исследование «падения» «беспутной Гальки», а голый факт, заданная автором данность и, следовательно, лишь контур события, набросок одного из обстоятельств, на фоне которого показана трагедия другого героя – Алексея, любящего свою жену.

4. Документальность. Публицист имеет дело с разными людьми, проблемами, которые могут быть выражены в конкретных данных-расчетах, специфических терминах, научных формулах, конкретных названиях имен, местностей и т.п. Как правило, в 99 случаях из 100 очерк в газете документален. При создании очерка автор опирается на факты, позволяющие полноценно раскрыть тему.

Для создания документальности судебного очерка используется такой фактологический материал, как цитирование официальных документов, инфографика – в т.ч. фото с места преступлений, вещественных доказательств, графики, схемы места преступления и т.д., интервью или комментарий официальных лиц, очевидцев, участников событий, в том числе обвиняемых и потерпевших [8, стр. 210].

В качестве примера из собственных публикаций автор исследования приводит отрывки из комментария специалиста и интервью участника событий (судебные очерки «Кухонные бои», «Умереть в «Бархатном сезоне»):

«Роберт Акьюлов, врач-психотерапевт городской наркологической больницы г. Радужный:

— Алкоголь приводит к растормаживанию психики, что провоцирует немотивированную агрессию. В итоге в форме скандала или драки может выплеснуться все, что накопилось за пару минут или долгие годы. Случаи, когда взрослый ребенок наносит ножевое ранение матери, а родительница потом в суде меняет показания, чтобы всячески выгородить своего «малыша», тоже объяснимы» [6].

«Когда-то я жила в Рудном – небольшом поселке в Казахстане – говорит Настя, — но пять лет назад моя жизнь круто изменилась – мы с подругой познакомились с Игорем и Ларисой. Эта парочка довольно часто наведывалась в Рудный, вербуя местных девушек для работы в Екатеринбурге. Конечно, чтобы не спугнуть девчонок, выдавалась версия, что их ждут огромные заработки в сетевом маркетинге». – «Как только прибыли в Екатеринбург, нас отправили на первый заказ в сауну. Очень хотелось отдохнуть после изнурительного путешествия, но этот случай продемонстрировал, что наши личные желания больше никого не волнуют. Хозяева фирмы лишь хотели заработать максимальное количество денег на продаже наших тел» [5].

5. Злободневность. Существенная примета судебного очерка в газете – его злободневность, «сиюминутность» отклика на важное событие, проблему.

«За последние годы увеличилось количество тяжких преступлений, которые действительно ужасают неоправданной жестокостью. Наряду с этим сотрудникам отдела по борьбе с экономическими преступлениями по-прежнему приходится проявлять интеллектуальную виртуозность, чтобы вычислить мошенников, на службе у которых нынче все передовые технологии и незаурядный ум» [2].

Сделав небольшое отступление на тему тяжких преступлений, автор все же акцентирует внимание на том, что параллельно с их раскрытием ведется не менее важная, интеллектуальная работа по пресечению махинаций мошенников. И, несмотря на то, что финальным аккордом публикации становится признание бессилия правоохранительных органов (мошенник так и не был пойман), по ходу всего повествования делается акцент на важности подобной работы милиции, так как количество обманутых бизнесменов растет пропорционально количеству и «профессионализму» «халиковых».

Тесно связан с этим признаком судебного очерка еще один – относительная сжатость текста. Очерк – жанр, ограниченный в объеме. Поэтому большое количество накопленного материала требует сжатого, конкретного изложения.

6. Типизация героя. Это, прежде всего, отбор наиболее существенного, что имеется в жизни, действительности. Очерк всегда опирается на конкретные жизненные факты, но факт, в своей единичности и неповторимости, интересует очеркиста как проявление общего, типического. Реальный жизненный факт может в изображении очеркиста пополняться добавочными сведениями, деталями – таким образом, проявляются элементы художественного обобщения.

Выбирая для изображения человека со всеми проявлениями человеческой деятельности, проблему, конфликт, автор учитывает два плана газетного очерка: типическое и неповторимое, ведя повествование, сохраняя индивидуальность личности, ее деятельности, ее общественных взаимоотношений, он стремится вскрыть типическое, социально обусловленное.

Типические, характерные черты судебного очерка – это то, что в нем рассматривается не какая-то обычная, житейская ситуация, произошедшая с человеком, а как минимум конфликт, проблемная ситуация и как максимум – преступление, а зачастую страшная, кровавая драма. И, конечно же, герой очерка, а в судебных очерках «героями» в большинстве случаев выступают преступники, а не их жертвы, обладает рядом однообразных, характерных черт.

«Истории о пьяных застольных драках, закончившихся чьей-то смертью, давно не удивляют. И дело тут не в том, что у кого-то из собутыльников организм не выдержал обильных алкогольных возлияний. Причины в другом – у одного из пьющих сдали нервы… Когда я впервые услышала эту историю, сразу вспомнила фильм «Брат». Мужчину, постоянно избивавшего свою сожительницу, главный герой ранит в руку. Он предлагает пострадавшей девице бросить этого алкаша и уехать с ним навстречу новой жизни. Но она отказывается, чтобы потом беспомощно выть под пьяные крики и бесконечно унижаться перед этой пародией на мужчину. Вероятно, в этом и есть сущность русской женщины – терпеть до конца» [7].

Предваряя ряд криминальных историй, в которых рассматривается одна типичная ситуация – бытовая поножовщина, автор своими размышлениями и иллюстративным материалом (описанием сцены фильма) создает образ – морально и психически неустойчивого, пьющего человека. Возникает резонный вопрос – зачем? Потому что именно этот «герой» будет проходить сквозной линией по всем описанным ситуациям, причем и в качестве потерпевшего (правда, автор подчеркивает, что это не типичный случай), и в качестве совершившего преступление.

С типизацией тесно связано еще одно свойство очерка – образность.

7. Образность. Показать героя, событие можно лишь при условии использования средств художественного изображения, создавая образ. Автор судебного очерка создает обобщенный собирательный образ, отражая в нем типические черты, но факт в очерке важен и сам по себе и как исходный момент. Он, как и в любом художественном произведении, – материал для создания образов. Факты в очерке осмысливаются через образы.

Итак, поскольку судебный очерк имеет своим главным предметом человеческую индивидуальность с ее проблемами, делами, радостями и тревогами, то показать героя можно при условии художественного изображения, создавая образ и используя образные средства языка.

Образность проявляется также в авторских ассоциациях, призванных вызвать нужные впечатления у читателя.

«Наконец, по одному из таких переулков мы спустились к искомому дому. Невысокий, крытый, как все кишиневские дома, черепицей, он стоит на углу, в соседстве с небольшой площадью, как бы выдаваясь в нее тупым мысом. Кругом виднеются убогие домики под черепицей, значительно меньше и невзрачнее. Но они производят впечатление жилых, дом № 13 похож на мертвеца: он зияет на улицу пустыми окнами с исковерканными и выбитыми рамами, с дверьми, заколоченными кое-как досками и разными обломками…[12]».

В данном случае авторской ассоциацией (судебный очерк «Дом № 13») является описание дома, в котором произошли страшные преступления и сравнение его с мертвецом.

8. Ассоциативность. Описывая какое-либо явление, очеркист часто сопоставляет его с другим, происшедшем совсем в иное время, в ином месте. Связь событий – в авторских ассоциациях.

«Где-то там, в Казахстане, исчезают чьи-то дочери, а здесь, в Екатеринбурге, автоматически увеличивается доход сутенеров… И в этой ситуации остается надеяться лишь на то, что правосудие будет справедливым» [5].

Рассказывая о конкретном судебном деле, автор мысленно переносится в место, откуда начинался трафик малолетних «жриц любви» – небольшой городок Рудный в Казахстане. В данном случае ассоциативность переплетается с другим стилевым свойством судебного очерка – интимизицией.

9. Известная доля вымысла. Фактическая достоверность, адресность судебного очерка составляют основу факта, поэтому право очеркиста на вымысел ограничено его фактической основой материала. Но все-таки известная доля вымысла в судебном очерке существует. Некоторые формы вымысла автор усиливает, подчеркивает одни черты героя в его портрете за счет других. Кроме того, автор может сдвигать события во времени, переносить их из одного места в другое; «догадывается» о мыслях и переживаниях своих героев; включать в текст очерка вставные новеллы – рассказы с вымышленными героями. Автор вводит в среду реальных людей вымышленный персонаж, чаще всего своего «лирического героя».

Итак, общепринятым является то, что судебный очерк, как и другие виды очерка, совмещает в себе черты двух стилей: художественного и публицистического. Подобное сочетание двух стилей отражается и на жанровом многообразии очерка.

Таким образом, судебный очерк можно определить, как художественно-публицистический жанр, в котором организующим материал стержнем является авторское «я», тематическим центром – человек и все, что с ним связано – преступление, проблемная, житейская ситуация.

«Удивительно, но по прошествии десятилетий в глазах этой семейной пары по-прежнему сияют нежность и глубокое чувство, когда они говорят друг о друге» [1].

Этот отрывок взят не из судебного, а из портретного очерка автора данной дипломной работы, но он ясно характеризует знание автором чувств своих героев. Понятно, что автор «читать по глазам» не может, тем более, что видится с героями очерка тет-а-тет впервые. Это и есть авторский вымысел, усиливающий эмоциональную окраску изложения в очерке.

В наше время очеркисты отошли от формы «писем» — впечатлений от путешествий, используемых в жанре путевого очерка, и теперь употребляют ее не так часто, как в XIX веке. На пути к судебному очерку автору в его редакционной практике очень часто приходится обращаться к жанру путевого очерка, (конечно, без учета его классических качеств, весьма наглядно представленных в учебниках и пособиях по теории журналистских жанров).

Во многих газетных редакциях есть интересный опыт, который, судя по отзывам, очень симпатичен большинству читателей. Каждый из журналистов, съездив в отпуск, должен написать материал в рубрику «Журналист в отпуске». В основном эти статьи написаны в репортажном жанре, но некоторые журналисты настолько снабжают их аналитикой и «художественностью», что «репортаж» плавно перетекает в очерк. Подобное новшество просто не может не сделать чести периодическому изданию, ведь в его основе важную роль играют личные путевые впечатления. Это хорошая школа для подготовки журналиста, специализирующегося на судебном очерке.

Не следует забывать о том, что предметом яркого публицистического произведения всегда бывает человек. Суть публикации данного типа заключается в том, чтобы дать читателям определенное представление о герое газетного выступления. Решая эту задачу, журналист, как правило, в первую очередь стремится раскрыть самое главное – показать, каким ценностям служит этот герой, в чем видит смысл своего существования [10, стр. 136]. Поэтому не следует сбрасывать со счетов такой обучающий момент, способствующий формированию навыков создания судебного очерка, как владение жанром портретного очерка.

«Знание «смыслов жизни», которым служат герои подобных публикаций, необходимо читательской аудитории для того, чтобы сверить свои цели с целями других людей, что в известной мере помогает ей ориентироваться в этом мире и, возможно, корректировать свои действия, образ жизни. Настоящий портретный очерк возникает в результате художественного анализа личности героя, опирающегося на исследования разных ее сторон (нравственной, интеллектуальной, творческой и пр.), т.е. в результате выявления характера героя, поэтому найти полноценный портретный очерк на страницах современной российской прессы довольно непросто. Именно по этой причине написание качественного портретного очерка невозможно без постижения ценного жизненного и житейского опыта.

Изучив историю и теорию жанра очерка и его разновидностей, а также остановившись на тенденциях, способствующих развитию жанра судебного очерка, мы выяснили что:

– работа журналиста, создающего судебный очерк, требует особых профессиональных качеств;

– на судебных очеркистах лежит особая ответственность за степень точности и беспристрастности;

– работа над судебным очерком требует от журналиста терпения, исключительной внимательности, точных источников информации и частых ссылок на официальные документы;

– для доступа к материалам правоохранительных органов журналист обязан знать статьи соответствующих законов, а газета должна быть готова к тому, что ей придется подавать жалобу или предъявлять иск, если доступ к материалам блокируется;

Рассмотрев жанр судебного очерка на материале региональных СМИ, мы пришли к следующим выводам:

– несмотря падение интереса к судебному очерку, он остается актуальным и востребованным, как и вся криминальная хроника;

– судебный очерк вобрал в себя черты публицистической и художественной речи. Значит, в качестве жанрообразующих признаков судебного очерка следует указать и публицистические, и художественные элементы, ориентируясь, прежде всего, на то, что на всех этапах создания текста этого жанра двойная природа очерка обязательно должна учитываться.

Важное значение в создании судебного очерка имеет конечная цель: заставить читателей задуматься над событиями, происходящими рядом. А чтобы это произошло, он так должен изобразить событие, чтобы читатель смог сопереживать случившемуся.

Преступления, которые происходят в стране каждый день, не имеют какого-то особого регионального оттенка, и корреспонденты, создающие материалы об этом так же не выделяются среди прочих по региональным признакам. Можно лишь сказать, что судебный очерк в газетах таких городов, как Екатеринбург, качественно отличается от судебного очерка в печатных изданиях городов ХМАО.

В числе причин – криминогенная обстановка (в нашем округе гораздо спокойнее, чем в Екатеринбурге, а значит преступлений, «достойных» описания, совершается значительно меньше), профессионализм журналистов (молодым авторам, преимущественно работающим в нашем округе, не хватает навыков написания таких материалов, умения работать с фактами, делать обобщения, и пр.), востребованность такого рода публикаций в больших городах выше, так как шире круг читателей, больше тираж и гораздо меньше, чем в ХМАО, изданий узкой специализации, немаловажен также значительный опыт, накопленный авторами, работающими в жанре судебного очерка в УрФО.

Источники

Газетные публикации:

1. Амариани Ю.В. Вера Баева: «Я никогда не расстанусь с Екатеринбургом» // Вечерний Екатеринбург, 2003. 18 сентября.

2. Амариани Ю.В. Бендер навсегда, или Похождения Халикова // Уральский рабочий, 2003. 28 апреля.

3. Амариани Ю.В. Чти отца своего! // Новости Радужного, 2005. 25 ноября.

4. Амариани Ю.В. Кухонные бои // Варьеганский Вестник, 2005. 17 марта.

5. Амариани Ю.В. Униженное детство // Варьеганский Вестник, 2003. 10 июля.

6. Дробина И.В. Умереть в «Бархатном сезоне» // Вечерний Екатеринбург, 2004. 23 сентября.

7. Дробина И.В. Под колесами любви // Уральский рабочий, 2004. 2 сентября.

Книжные издания и журнальные публикации:

1. Аргументация в публицистическом тексте: учебное пособие. Екатеринбург: УрГУ, 2012. — 320 с.
2. Васильева Л.А. Делаем новости! М.: Аспект Пресс, 2003. – 190 с.
3. Ким М.Н. Технология создания журналистского произведения. М., 2001. – 320 с.

11. Константинов А. Журналистское расследование: история метода и современная практика. СПб.: «Нева», 2003. – 480 с.

12. Короленко В.Г. Дом № 13. www.bookz.ru

13. Литературная энциклопедия под ред. А.Н. Николюкина. Москва, 2001. – 707-708 с.

14. Майданова Л.М., Дускаева Л.Р. Жанры публицистического стиля // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н.Кожиной. – М.: Флинта: Наука, 2006. – 79–88 с.

15. Пресса в обществе (1959 – 2000). М., 2000. – 616 с.

16. Тертычный А.А. Жанры периодической печати. М.: Аспект Пресс, 2002. – 320 с.

Bibliography

Newspaper publication:

1. Amariani Y.V. Vera Baeva: «I’ll never part with Yekaterinburg» // Vecherniy Ekaterinburg, 2003. September 18.

2. Amariani Y.V. Bender forever or Adventures Khalikov // Ural worker, 2003. April 28.

3. Amariani Y.V. Honor your father! // News Rainbow, 2005. 25 Nov.

4. Amariani Y.V. Kitchen battle // Vareganskiy Bulletin, 2005. March 17.

5. Amariani Y.V. Humiliating childhood // Vareganskiy Bulletin, 2003. July 10.

6. Drobina I.V. Die in the «Velvet season» // Evening Ekaterinburg, 2004. September 23.

7. Drobina I.V. Under the wheels of love // Ural worker, 2004. 2 Sep.

Book editions and journal publications:

8. The argument in a journalistic text: the textbook. Ekaterinburg: The Ural State University, 2012. — 320 p.

9. Vasilyeva L. A. Do news! M.: Aspect Press, 2003. 190 p.

10. Kim M. N. Technology of creation of journalistic work. M., 2001. – 320 p.

11. Konstantinov A. investigative Journalism: history and modern practice of the method. SPb.: Neva, 2003. 480 PP.

12. Korolenko V. G. House № 13. www.bookz.ru

13. Literary encyclopedia ed. Nikolyukin. Moscow, 2001. – 707-708 p.

14. Maidanova L. M., L. R. Duskaeva Genres journalistic style // Stylistic encyclopedic dictionary of Russian language / ed. by M. N. Kozhina. – M.: Flinta: Nauka, 2006. – 79-88 p.

15. Press in the society (1959 – 2000). M., 2000. – 616 p.

16. Tertychny A. A. Genres of periodicals. M.: Aspect Press, 2002. – 320 p.