О ПРОИСХОЖДЕНИИ КЛЮЧЕВОГО НОМИНАНТА КОНЦЕПТА «ВОДА» В ТЮРКСКИХ ЯЗЫКАХ
Амиралиев Семетей Манасович,
кандидат филологических наук, доцент
кафедры фонетики и грамматики английского языка
Ошский государственный университет, Киргизия, г. Ош.
Камардинова Уялкан Нурмаматовна,
кандидат филологических наук, доцент
кафедры киргизского языкознания
Ошский государственный университет, Киргизия, г. Ош.
Караева Назира Ормонбековна,
преподаватель кафедры киргизского языкознания
Ошский государственный университет, Киргизия, г. Ош.
Аннотация
Статья посвящена сравнительному изучению происхождения общетюркского гидронима су «вода» в контексте ностратической теории в компаративистике. В ней приводятся различные его фонетические трансформы в современных тюркских языках. Рефлексы данного корня сравниваются с соответствующими словами монгольских, корейского, японского и китайского языков.
Abstract
The article is devoted to a comparative study of the origin of the general Türkic hydronym su “water” in the context of the nostratic theory in comparativistics. It presents its various phonetic transforms in modern Turkic languages. The reflexes of this root are compared with the corresponding words of the Mongolian, Korean, Japanese and Chinese languages.
Ключевые слова: гидроним, сравнительно-историческое языкознание, тюркские языки, ностратические языки, этимология.
Key words: hydronym, comparative historical linguistics, Turkic languages, Nostratic languages, etymology.
Денотат общетюркского слова су «вода» объемен, многообразен и крайне необходим для жизни на Земле. Он занимает почти 71% земной поверхности, существует в природе в жидкой, газообразный (пар, туман, облако) и твердой (лед, снег, град) формах, имеет в разных условиях жизни разный химико-биологический состав, цвет, форму, назначение и служит основой бытия растительного и животного мира.
Слово су «вода» содержит сложную и многокомпонентную семантику, состоящую из понятийного, образно-экспрессивного, символического, деривационного, этимологического и многих других слоев. Например, его понятийное содержание заключено в дефиниции «прозрачная, бесцветная жидкость, состоящая из кислорода и водорода», а его символами всегда выступают формула Н2О и универсальное суждение «Вода – источник жизни».
Мы ниже кратко рассмотрим только этимологический аспект общетюркского слова су «вода» с точки зрения сравнительно-исторического языкознания. Сначала приведем рефлексии пракорня су «вода» в близкородственных языках:
1) су в турецком, гагаузском, азербайджанском, татарском, лобнорском, саларском, сарыг-югурском, телеутском, алтайском, древнетюркском языках, в диалектах узбекского, уйгурского, кумыкского, киргизского языков; ср. корейское су «вода»; общемонгольское *su: баоаньское си «вода», халха-монгольское ус «вода» и т.д.; си «вода» в шанхайском диалекте китайского языка;
2) суу в киргизском, балкарском, алтайском языках и в диалектах тувинского, узбекского и уйгурского языков;
3) сууг/суг/сүүг/сүүк/сүг/сүү в диалектах кумыкского языка (по данным Н.А. Баскакова);
4) сув в туркменском, караимском, кумыкском, казахском, каракалпакском, ногайском, узбекском, халаджском языках, в диалектах турецкого языка;
5) сув/суб/сүв/сов/суф в памятниках древнетюркской письменности;
6) суй в говорах караимского языка; ср. суй «вода» в японском языке;
7) сыу в диалектах татарского языка;
8) шыв/шав/шу в чувашском языке; ср. китайское шуй «вода, река»;
9) уу в якутском языке и т.д.
Сравнивая эти факты, ученые реконструировали праформу общетюркского номинанта воды в виде *сув (А.М. Щербак) или *суу (В. Банг, Л.С. Левитская) [11, с. 326]. Мы представляем архетип этого корня трансформой су с учетом ее распространенности в сравниваемых языках.
По мнению В. Банга, якутское уу произошло из *суу в результате выпадения начального дентального согласного [11, с. 327]. Ср. аналогию: киргизское сүт «молоко» и якутское үүт «молоко», киргизское сен «ты» и якутское эн «ты» [10, с. 161]. Мы приводим факты из корейского, японского и китайского языков с учетом наличия в них многочисленных общих корней, включая эти языки в состав ностратических [3, с. 19-25; 4, с. 307-312; 5, с. 44-50; 6, с. 50-57; 7, с. 329-333; 8, с. 75-76; 9, с. 311-380].
Рефлексы пракорня *су в разных тюркских языках выражают значения:
1) «вода» во всех языках;
2) «сырой, влажный, мокрый» в киргизском, ногайском языках;
3) «река», «поток» в турецком, азербайджанском, балкарском, киргизском, каракалпакском, ногайском, башкирском, узбекском, алтайском, хакасском, тувинском, чувашском языках, в диалектах уйгурского языка;
4) «арык» в узбекском языке;
5) «ручей» в киргизском, татарском, тувинском и других языках;
6) «напиток» в древнетюркском, киргизском, чувашском языках;
7) «питье, жидкость» в якутском;
8) «сок» в туркменском, турецком, азербайджанском, кумыкском, узбекском, киргизском, тофаларском языках;
9) «закалка (металла)» в киргизском, в диалектах турецкого языка;
10) «блеск» в турецких диалектах, в древнетюркском т.д.
Значение «сок», конечно, связанное: туркменское үзүм сувы, киргизское жүзүм суусу «виноградный сок» (где —су – притяжательный аффикс III лица), чувашское хуран шыве «березовый сок», гагаузское лимон суйу «лимонный сок» и ( где —у – притяжательный аффикс III лица) и др. Наличие в киргизском языке и сочетания жүзүм ширеси «виноградный сок» позволяет первый слог словоформы ширеси, т.е. ши-, сопоставить с чувашским номинантом воды.
Фонетическое варьирование номинантов воды встречается не только в кумыкском языке и его диалектах, но и в киргизском языке. Слово суу в различных контекстах и в составе различных лексем приобрело множество трансформ;
1) сув/суб в юго-западных и северо-западных говорах языка (в речи баткенцев: сув апке «принеси воды», ср. литературную форму суу алып кел в том же значении);
2) сув/суб «остывание, охлаждение, успокоение», сувут/сувутув/субут-/субутув «успокоить, успокоение; выстойка, охлаждение (потной лошади), тренировать/тренировка лошадей; в лит. языке суут-/суутуу;
3) сы «вода» в составе географического названия Аксы (название городка и района), восходящего к архетипу Ак-Суу (букв.) «белая вода, ледниковая вода»;
4) сук «злое существо в образе женщины, живущее в воде»: Суудан чыккан суксуңбу? «Не дева ли ты водяная?» (фольк.);
5) суй «вода» в киргизско-русских (двуязычных) гидронимах: (Аксуйский район, Карасуйский район по-киргизски: Ак-Суу району, Кара-Суу району); суй— в словах: суюк «жидкий, негустой, беспутная, ветреная (о женщине», суюлуу «разжижаться, становиться жидким, негустым, редким» и т.д.;
6) суг- в словах сугарма «орошение», сугат «место водопоя; полив (напуском), орошение, ирригация», сугаруу «поить/поение (животных), орошать/орошение, поливать (напуском)/полив; закалять/закалка (железа)», сугатчы «поливальщик; человек, поливающий посевы»;
7) сөө– в слове сөөлжан «дождевой червь», возникшем в результате пермутации звуков л и ж из словосочетания суу жылан (букв.) «водяная змея» (о происхождении слова жылан/йылан/йилан в тюркских языках см. [1, с. 34-38];
8) суй- в составе топонима Суяб, являвшегося названием города-столицы караханидского государства в Чуйской долине Киргизии, который был разрушен во время нашествия Чингиз-хана; вторая часть этого топонима (-аб) имеет иранское происхождение и тоже обозначает «вода»;
9) топоним Чүй (по-казахски Шу) «река, долина», по-видимому, имеет китайское происхождение [2, с. 206-362];
10) суу «вода, река, речная долина; сырой, влажный, мокрый; закалка, (железа); сопливый, слабый, трусливый, боязливый; пройдоха, ловкач; остывание, охлаждение», ср., например, идиомы: бел суу «сперма» (букв. «спина + вода»), суу мурун «сопляк» (букв. «вода + нос»), суу жүрөк «трус, трусливый» (букв. «вода + сердце»), сары суу «сыворотка, сукровица» (букв. «желтая + вода»), сууган күлүк «скакун, подготовленный к скачкам» (букв. «остывший + скакун») и др.;
11) а) суук «холод; мороз; холодный, морозный»: күн суук «погода холодная», суук чай «холодный чай»; б) слабость организма, вызванная отсутствием или нехваткой калорийной пищи: суугум ашты окшойт «мне кажется, (в моем организме) не хватает калорийный пищи», где -ум – признак I л. ед. ч.; в) «неприветливый, противный, апатичный»: түрү суук «неприятного вида, неприятный на вид»; суук ооз «со злым языком», суук кабар «неприятное известие»;
12) производные слова: суулуу «водяной, водянистый», суучул «пловец, хорошо плавающий человек, аквалангист» и др.
Некоторые элементы семантический системы киргизского названия воды встречаются и в других тюркских языках. Например, значение «поить/поение (животных), орошать/орошение» передаются словами:
а) сувар— в туркменским, турецком, азербайджанском, казахском языках, в диалектах узбекского и уйгурского языков;
б) сувгар— в татарском, алтайском, хакасском языках, в диалектах кумыкского, киргизского и уйгурского языков;
в) суга/сугар— в уйгурском языке;
г) суга— в лобнорском языке;
д) суггар— в тувинском языке.
Значение «орошать, поить» передается словами суват, сугат в древнетюркском языке, словом сувал в лобнорском языке; значение «закаливать (металл), закаливание (металла)» – в казахском, каракалпакском, татарском, башкирском, узбекском и других языках.
От слова *су «вода», вероятно, образовано общетюркское слово с суффиксом -сун в значении «сыворотка; напиток, жажда», которое реализовано в различных вариантах и трансформах: суусун/сусун в древнетюркском, киргизском языках; сусын в татарском языке, в говорах башкирского языка; сувсын в казахском, каракалпакском, ногайском языках; сывсын в говорах башкирского языка; суузын в алтайском языке, суксун в тувинском языке, сухсун в хакасском языке [10, с. 328].
Приведенный выше сравнительный материал позволяет заключить, что все многообразие трансформ номинантов воды в тюркских языках может быть сведено к архетипу *су «вода». Рефлексы этого пракорня встречаются в монгольском, корейском, китайском, японском и других языках.
Литература
1. Амиралиев С.М. О некоторых словарных общностях тюркских и китайского языков // Вестник Ошск.гос.ун-та. – Вып.5. – Ош, 2017. — С. 34-38.
2. Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы: Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Тома I и II. – Тбилиси, 1984. – 728 с.
3. Зулпукаров К.З. Введение в китайско-киргизское сравнительное языкознание. – Бишкек, 2016. – 768 с.
4. Зулпукаров К.З., Амиралиев С.М. Протеза в киргизско-китайских лексических соответствиях // Материалы международной научно-практической конференции «Современные проблемы тюркологии: язык – литература – культура», 17-18 ноября 2016 года, г. Москва. — М.: Издательство РУДН, 2016. – С. 307-312.
5. Зулпукаров К.З., Амиралиев С.М. Константы и переменные в киргизско-китайских общих морфемах // Новая парадигма социально-гуманитарного знания. Часть 1. – Белгород, 2018. – С. 44-50.
6. Зулпукаров К.З., Амиралиев С.М. Корреляция морфем и их алломорфов в родственных языках // Новая парадигма социально-гуманитарного знания. Часть 1. – Белгород, 2018. – С. 50-57.
7. Зулпукаров К.З., Амиралиев С.М Смысловое строение киргизских словосочетаний с точки зрения китайского языка. – Бишкек, 2017. – С. 329-333.
8. Старостин С.А. Алтайская проблема и происхождение японского языка. — М., 1991. — 298 с.
9. Старостин Г.С. К истокам языкового разнообразия. – М., 2016. – 584 с.
10. Щербак А.М. Сравнительная фонетика тюркских языков. – Ленинград, 1970. – 204 с.
11. Этимологический словарь тюркских языков: Общетюркские и межтюркские лексические основы на Л,М,Н,П, С. –М., 2003.– 466 с.