МЫСЛИТЕЛИ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА О ДУХОВНОЙ ЦЕЛОСНОСТИ КУЛЬТУРЫ

Современное состояние общества обусловливает поиски новых подходов к решению проблем соотношения мира и человека, к пониманию процессов, происходящих в общественном сознании.

В этом плане чрезвычайно важным представляется обращение к великим примерам отечественной истории культуры – личностям, духовный облик которых является для нас примером стойкости и мужества, научной честности, преданности своему делу.

С. Л. Франк писал: «Чтобы знать, для чего жить и куда идти, каждому нужно в какой-то совсем иной инстанции, в глубине своего собственного духа найти себе абсолютную опору; нужно искать вехи своего пути не на земле…нужно искать, на свой страх и ответственность, путеводной звезды в каких-то духовных небесах и идти к ней независимо от всяких течений и, может быть, вопреки им» [12, с. 142].

Этой «путеводной звездой» явилась идея всеединства, которая характеризует многоплановое явление в культуре начала ХХ века, названное «русским религиозно-философским ренессансом». Именно в этот период возрастает влияние идей Вл. Соловьева, нашедших воплощение в его работах конца ХIХ в.: «Кризис западной философии» (1874), «Философия цельного знания» (1877), «Критика отвлеченных начал» (1880) и других. В 1906 г. было создано религиозно-философское Общество памяти В. С. Соловьева, а философия всеединства сформировалась как самостоятельная и оригинальная школа, в которой концепция Вл. Соловьева стала основополагающей.

Идеи духовной целостности культуры нашли воплощение в творчестве В. В. Зеньковского, философа и богослова, автора ряда фундаментальных работ. В русской философии В. Зеньковский выделяет ее нравственный пафос, «чувствительность» к проблемам добра и зла, которая является для русских религиозных мыслителей одновременно и общезначимой, и личной, и теоретической, и «практически – жизненной». Так, он утверждал идеи целостности, преодоления кричащих противоречий, «великого синтеза традиционализма творчества, церковности и свободы [7, с . 117].

В. Зеньковский отмечает связь идей Вл. Соловьева с идеями космизма, с мечтой о «космическом художнике» и «космическом уме», способных «одухотворить, преосуществить нашу действительную жизнь».

Принципы  «абсолютной синтетической философии» формулирует В. Шмаков. Мыслитель считал, что чувство синтеза – венец всех других форм восприятия, ибо оно характеризует сущность, а не формальные стороны явлений. В своем стремлении к синтезу человек приходит к постижению первопричины всего существующего. Истинный Искатель сущего, утверждал Шмаков, не может быть удовлетворен только интуитивным восприятием. Необходимо прибегнуть к возвышенным символам, которые будут выполнять роль учителя. Только при посредстве символов – этих вечных и неисчерпаемых источников мудрости – возможно найти путь к восприятию истины, сущности мира.

Идея синтеза всего видимого многообразия вселенной, «некоторого Высшего Единства, синтетически объединяющего все бесчисленные единичные виды и формы проявления», – основная мысль концепции В. Шмакова [15, с. 16].

К первой трети ХХ века относится и деятельность раннего А. Ф. Лосева, работы которого впоследствии составили целую эпоху в отечественной и мировой науке. В исследуемый период Лосев увлекался творчеством мыслителей Серебряного века, принимая за исходную позицию философию всеединства. В ранних трудах («Эрос у Платона», 1916, «Диалектика мифа», 1930) А. Ф. Лосев строит свою «философию имени» как феномен явленной божественной сущности, невыразимой в своем высшем единстве.

Известно, что юный А. Ф. Лосев работал над темой «Высший синтез как счастье и ведение», оставшейся незавершенной. Он составил развернутый план работы, материалы к ней (указания книг, журнальных статей, выписок и т.п.), частично написал главу «Религия и наука». Мечты о высшем синтезе нашли опору в теории Вл. Соловьева, которая осталась главным принципом мировоззрения А. Лосева [8, с. 26–28].

Утверждая возможность и необходимость «органического соединения отдельных элементов знания и чувства в одном стройном миросозерцании», мыслитель очерчивает его содержание границами, включающими синтез пяти «областей человеческой жизни»: «религии, философии, науки, искусства, нравственности …» [8, с. 17].

Именно в эпоху Серебряного века формировались как ученые-мыслители Владимир Иванович Вернадский и Павел Александрович Флоренский, в различных направлениях творчества и деятельности которых нашли отражение интенции культуры этого периода, в частности, идеи целостности, синтетичности как смыслообразующего основания культуры.

Владимир Иванович Вернадский, создатель комплекса наук о Земле и жизни, не случайно был назван академией в одном лице, т.к. в его творчестве были поставлены проблемы исследовательского синтеза, получившие новаторское воплощение.

Сущность духовной культуры, судьба ее в сложнейшие годы крушения русской государственности глубоко волновали Вернадского. В марте 1918 года он поставил перед собой вопрос: «Где искать опоры?» – и сам же ответил: «Искать в бесконечном творческом акте, в бесконечной силе духа». В.И. Вернадский остро чувствовал свою причастность к поколениям создателей культуры и народной культурной традиции. Его глубоко волновало искусство, в том числе живопись и зодчество, народное художественное творчество. В статье «Научное мировоззрение и философия» он обосновал мысль о гармоничной связи науки, религии и искусства в формировании мировосприятия человека: «… и философская мысль, и религиозное творчество, общественная жизнь и создания искусства теснейшими и неразрывнейшими узами связаны с научным мировоззрением» [5, с. 295].

Ученый, мыслящий системно, В. И. Вернадский осознавал синтетическое единство научного и художественного сознания в духовном мире человека, что он обозначил как «чувство единого целого». Обосновывая мысль о взаимосвязи и взаимовлиянии философского мышления и естественнонаучной мысли, он в то же время доказывал органичность духовной работы в области искусства.

Регулятором сознательной деятельности человека В.И. Вернадский  считал  духовное начало, которое должно составлять основу творчества ученого. Сам В.И. Вернадский являл собой удивительный синтез мощного аналитического ума ученого, исследователя-натуралиста и разума философа, мыслителя, создателя глобально-планетарной теории ноосферы.

Вернадским была выработана единая, целостная система научного знания, в котором взаимосвязаны эмпирические исследования, принцип историзма и философское осмысление. Одна из важнейших мировоззренческих идей ученого – мысль о единстве человека со всем человечеством, с Землей, с Космосом. В письмах к невесте Вернадский рассказал о том, как в юности формировалось  это убеждение не только в результате чтения книг, но и общения с природой, когда Е.М. Короленко, родственник семьи Вернадских, раскрывал юноше таинства мироздания, « …на звездном мире старался … сделать понятным единство, кое существует, которому он верил» [6, с. 46].

В.И. Вернадский испытывал глубокую убежденность в существовании внутренней творческой взаимосвязи науки и философии как двух сторон одного и того же процесса. В письме жене от 24 июля 1902 года он утверждал: «Если бы одна из них заглохла, прекратился бы живой рост другой». Вернадский был убежден, что развитие естественнонаучной мысли должно «иметь свои корни» в другой области – философии. «Философия всегда заключает в зародыше, иногда даже предвосхищает целые области будущего развития науки», «будущего развития человечества»  [Цит. по: 6, с. 87]; причем в такой же роли исследователь видел и искусство, что подтверждает мысль о его восприятии культуры как сложноорганизованной системы, анализировать которую необходимо в ее целостности, а не только  в тех или иных конкретных и автономных проявлениях.

О синтезе различных сторон духовной жизни человека, особенного ученного, посвятившего себя «научному движению», В.И. Вернадский писал неоднократно. Четко и ясно эти мысли выражены в работе «Биосфера и ноосфера», где автор утверждает, что научное мировоззрение, научный труд не может быть ограничен «исключительно логическими исследованиями». «Отделение научного мировоззрения и науки от одновременно или ранее происходившей деятельности человека в области религии, философии, общественной жизни или искусства невозможно» [3, с. 208].

Рассуждения об искусстве (литературе, музыке, живописи, архитектуре), в

основном, имеют характер дневниковых записей и содержатся в письмах, дневниках, набросках отдельных мыслей, речей, статей. Эти фрагменты раскрывают то значение, которое имело искусство в жизни ученого, как оно способствовало формированию многоаспектной картины мира, пробуждало творческое вдохновение [см. подробнее: 1].

Личные отношения и переписка связывали В.И. Вернадского со многими выдающимися  современниками. Среди них особое место занимает Павел Александрович  Флоренский, судьба и личность которого лишь недавно стали объектами научных исследований.

Павел Александрович Флоренский принадлежал к блестящей плеяде русских мыслителей Серебряного века. Окончив естественно-математический факультет Московского университета, П. Флоренский поступает в Московскую Духовную Академию. Им движет не только стремление погрузиться в религиозное миросозерцание, изучить его основы, но и «произвести синтез церковности и светской культуры, вполне соединиться с Церковью, но без каких-нибудь компромиссов, честно воспринять всё положительное учение Церкви и научно-философское мировоззрение вместе с искусством» [13, с. 6].

Русская философская традиция, к которой принадлежит П. Флоренский, относится к тому типу философствования, где жизнь мыслителя, его «житие», становится важнейшим аргументом в его творчестве. Особо важными представляются следующие факты биографии мыслителя, дающие возможность понять и оценить свободу его мыслей, творческих поисков, что возможно только при знакомстве с обстоятельствами его жизни.

 Первое, что поражает нас, – многогранность личности Флоренского: священник, богослов, философ, искусствовед, теоретик культуры, математик, физик – его недаром называли Леонардо да Винчи ХХ века. П. Флоренский считал, что целостную истинную картину мироздания можно создать, только проинтерпретировав все культурные и природные феномены, являющиеся символами Высшей Истины.

Второе – выбор, который сделал Флоренский после революции 1917 года. Его друг, С. Булгаков, также выдающийся мыслитель ХХ века, назвал этот акт «выбором между Парижем и Соловками». Профессор Духовной Академии, профессор ВХУТЕМАСа, участник плана электрификации страны – плана ГОЭЛРО, он все время оставался священником (закономерно сопоставление с другим русским мыслителем – хирургом, доктором медицины, лауреатом Сталинской премии В. Ф. Войно‑Ясенецким – архиепископом Лукой, канонизированным русской православной церковью).

Как и Флоренский, Вернадский тоже в свое время сделал свой выбор: остался в разоренной России, где стал не только первооткрывателем концепции биосферы-ноосферы, но и организатором науки, одним из создателей Таврического университета, не изменившим своей гражданской позиции.

Научные интересы Флоренского в период 1908 – 1919 годов отразили круг проблем, волновавших деятелей русской культуры начала XX века. Он преподавал историю античной философии, освещал в своих курсах кантовскую проблематику, занимался философией культа и культуры, возглавлял журнал «Богословский вестник». Современники отмечали, что он являлся как бы связующим звеном между Церковью и московской интеллигенцией.

Обдумывая пути синтеза научного, художественно-философского и религиозного мышления, П. Флоренский обращается к концепциям мыслителей древности – Платона, Аристотеля, Птолемея, к «Божественной комедии» Данте, теориям Канта и других. Знаменательно свидетельство А.Ф. Лосева: Флоренский «дал концепцию платонизма, по глубине и тонкости превосходящую всё, что я читал о Платоне» [Цит. по: 8, с. 7].

Известно, что история идей – это история взаимоотношений людей, их творческих исканий, индивидуальных устремлений, нередко пересекавшихся в сложных ситуациях переходных эпох.

В наше время опубликованы тексты Вернадского и Флоренского, хранящиеся в Архиве РАН, в фонде Вернадского, в архиве семьи Флоренских; эти материалы освещены в различных научных и публицистических работах. Следует отметить, не все из данных публикаций достаточно корректны: в некоторых отмечается, что у Вернадского, «похоже, действительно была некоторая духовная близость» с Флоренским, однако теории «пневматосферы» Флоренского «В. И. Вернадский не придавал никакого научного значения» [11, с. 251–252]. Обратимся к фактам.

20-е годы XX века в творческих биографиях В. И. Вернадского  и П.А. Флоренского исследователи связывают с формированием идеи теоретического синтеза.

О большом внимании В.И. Вернадского к творчеству П.А. Флоренского говорит работа «Мысли и наброски», записанные Вернадским по пути из Крыма в Петроград.

27 февраля 1921 года он в вагоне санитарного поезда на станции Лозовая «набрасывает» мысли, вызванные чтением «очень интересной книги» – «Столп и утверждение истины» П. Флоренского. Опираясь на точную цитату, указание страницы (следовательно, книга была с ним в этой поездке), Вернадский высказывает свои мысли о значении «нового понимания времени и пространства».

Диалог с Флоренским продолжается и в следующих записях. Так, 1 марта 1921 года (поезд проходит или стоит в Харькове) Вернадский опять приводит мысли Флоренского о времени и пространстве – «безмерном и безвременном» – и ставит свои вопросы:

«Как меняются эти слова при новом понимании времени и пространства? Безмерное и безвременное – когда Время – Пространство не разделены – что это будет значить?»

И 4 марта 1992 года, станция  Северный Пост, – опять размышления о соотношении веры и знания, вызванные чтением П. Флоренского:

«Любопытны формулы. Вера тесно связана с знанием.  Это чувствуется людьми веры (преувеличенно) и не чувствуется людьми науки (цитаты из Ансельма Кентерберийского, Макария Великого, Флоренского)», далее обращение к своей жизни: «Мои переживания – с детства. Развить». И опять к Флоренскому: цитата о настроениях толпы на политическом митинге с точной ссылкой» [4, с.223–226].

В.И. Вернадского привлекала сама личность Флоренского. Об этом ясно говорит его письмо к президенту Академии наук СССР академику В.Л. Комарову от 21 мая 1943 года. Обратим внимание на дату – 1943 год, официальная дата смерти П.А. Флоренского (15 декабря 1943 г.). По данным, сообщенным внуком П.А. Флоренского – П.В. Флоренским, Павел Александрович погиб 8 декабря 1937 года [14, с. 36].

В.И. Вернадский обладал гражданским мужеством, адресуя президенту Академии следующее: «Флоренский – бывший профессор философии или богословия Духовной Академии и в то же время теолог и философ, очень выдающийся человек, кончивший математический факультет, в советское время долго заведовал какой-то лабораторией. <…> Это редкое совмещение богослова и экспериментатора и математика указывает на его талантливость. Я помню, когда я был еще профессором в Москве, его диссертация в Духовной Академии – Столп и утверждение истины – произвела огромное впечатление. Я прочел потом эту книгу и нахожу ее чрезвычайно интересной» [Цит. по: 11, с. 20].

Переписка между В.И. Вернадским и П.А. Флоренским раскрывает разнообразный круг вопросов, отражающий их научные интересы, совместную деятельность по проникновению в культурное и историческое прошлое.

В центре переписки В.И. Вернадского и П.А. Флоренского – проблемы единой картины мира, мысли о многомерности плана жизни и пространства планеты, о решающем значении абсолютного начала Космоса, который является единственной мировой реальностью. В письме Флоренскому от 13.Х.1929 г. Вернадский сообщал: «Я вечером 16-го делаю доклад в Обществе Испытателей природы «Об изучении явлений жизни и новой физике». Мне кажется, мы сейчас переживаем очень ответственный перелом в научном мировоззрении. Впервые в научное мировоззрение должны войти явления жизни и, может быть, мы подойдем, к ослаблению того противоречия, какое наблюдается между научными представлениями о Космосе и философским или религиозным его построением» [Цит. по: 11, с. 20].

Так создавались представления естествоиспытателя Вернадского – о ноосфере и естествоиспытателя Флоренского – о пневматосфере.

21 сентября 1929 года П.А. Флоренский писал В.И. Вернадскому «о существовании в биосфере, или быть может, на биосфере того, что можно было бы назвать пневматосферой, т.е. о существовании особой части вещества, вовлеченного в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа. <…> Это заставляет подозревать существование и соответственной  особой среды вещества в космосе» [14, с. 5].

Таким образом, пневматосфера в таком толковании – как сфера человеческого духа, результат изменений биосферы – приближается к ноосфере В.И. Вернадского. К концу 30-х годов Вернадский развивает свои мысли: ноосфера включает область человеческой культуры, где определяющее значение имеет мысль человека. И у Вернадского, и у Флоренского образ Космоса, как обобщающего символического представления о цельности, «всеединстве» мира, воплощенный в представление о ноосфере и пневматосфере, имеет свои оттенки, свои стороны, но мы видим определенное намечающееся единомыслие, отразившееся в их переписке.

Велико нравственное воздействие личностей мыслителей Серебряного века русской культуры. Оно нашло воплощение в глубоком высказывании Владимира Ивановича Вернадского: «Жизнь святая – есть жизнь по правде. Это такая жизнь, чтобы слово не расходилось с убеждением, чтобы возможно больше, по силам, помогал я своим братьям, всем людям,  чтобы возможно больше хорошего, честного, высокого я сделал, чтобы причинил возможно меньше, совсем, совсем мало горя, страданий, болезни, смерти. Это такая жизнь, чтобы умирая я мог сказать: я сделал все, что мог сделать. Я не сделал никого несчастным, я постарался, чтобы после моей смерти к той же цели и идее на мое место стало таких же, нет, лучших работников, чем каким был я» [6, с. 72–73].

Формат статьи не дает возможность проанализировать заявленную проблему более глубоко и подробно. Эта задача монографического исследования. Частично она освещена в ряде наших работ [1, 2].

Список литературы:

1. Берестовская Д.С., Синичкин А.В. Духовный облик В.И. Вернадского. Культурологический анализ. – Симферополь: ИТ АРИАЛ, 2013. – 212 с.
2. Берестовская Д.С. Мыслители ХХ века о культуре. – Симферополь: ИТ АРИАЛ, 2010. – 150 с.
3. Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. – М.: Айри-Пресс, 2000. – 576 с.
4. Вернадский В.И. Биосфера. Мысли и наброски // Сборник научных статей В.И. Вернадского. – М.: Изд. дом «Ноосфера», 2001. – 244 с.
5. Вернадский В.И. Научное мировоззрение и философия // Историко-биографический альманах. – Т. 15. – М.: Молодая гвардия, 1988. – 352 с.
6. Вернадский В.И. Письма Н.Е. Вернадской. 1886-1889. – М.: Наука, 1988. – 303 с.
7. Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. – М.: Республика, 2003. – 368с.
8. Лосев А.Ф. Высший синтез. Неизвестный Лосев. – М.: «Че Ро», 2005. – 264 с.
9. Научное наследие В.И. Вернадского в контексте глобальных проблем цивилизации / Сост.: В.И. Резуненко, К.А. Степанов, А.И. Ревякин, Н.В.Багров, И.А. Съедин. – М.: Изд. Дом «Ноосфера», 2001. – 408 с.
10. Переписка В.И. Вернадского и П.А. Флоренского / Публикация П.В. Флоренского // Новый мир, 1989. – №2. – С. 194–203.
11. Росов В.А. В.И. Вернадский и русские востоковеды. Мысли – Источники – Письма. – СПб, 1993. – 144с.
12. Франк С.Л. Крушение кумиров. – М.: Правда, 1990. – С. 113–180.
13. Флоренский П.А. Иконостас. – М.: Искусство, 1995. – 254 с.
14. Флоренский П.А. … Пребывает вечно: Письма П.А. Флоренского, Р.Н. Литвинова, Н.Я. Брянцова и А.Ф. Вангенгейма из Соловецкого лагеря особого назначения. В 4 т. – М.: Международный центр Рерихов. Мастер-Банк, 2011. – Т. 1. – 632 с., илл.
15. Шмаков В.А. Закон синархии и учение о двойственной иерархии монад и множеств. – К.: София, 1994. – 318 с.
16. Шоркин А.Д. Человек и техника в парадигме ноосферы // Ноосферология: наука, образование, практика. – Симферополь: Феникс, 2008. – 464 с.[schema type=»book» name=»МЫСЛИТЕЛИ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА О ДУХОВНОЙ ЦЕЛОСНОСТИ КУЛЬТУРЫ» author=»Берестовская Диана Сергеевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-06-01″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_ 30.12.2014_12(09)» ebook=»yes» ]