А.М. Горький – наиболее изученный писатель первой половины ХХ века. Однако до сих пор в литературоведении многие из его произведений вызывают споры, некоторые из шедевров писателя и вовсе не изучены, как например, «самаркандские» легенды А.М. Горького, которые, на наш взгляд, занимают особое место в творчестве писателя. Две легенды о Тамерлане и легенда о Мокайме, относящие нас к средневековому Востоку, объединённые исследователем Н.К. Пиксановым в монографии «Горький и национальные литературы»(1946 г.) общим названием «самаркандские», были созданы в эпоху первой мировой войны.
Интерес к художественному своеобразию данных произведений вызывает тот факт, что впервые они были опубликованы писателем в 1915 году под заголовком «Рассказы», а через год, в 1916 году, — под названием «Легенды». Поскольку рамки статьи ограничены, то мы остановимся лишь на анализе первой из легенд – легенде о Мокайме.
Горьковский Мокайма, прозванный «занавешенным», не кто иной, как легендарный Муканна[1], сведения о котором писатель почерпнул из прочитанных им «Истории Бухары» Мухаммада Наршахи и III главы книги «История Бухары, или Трансоксании» Г.Вамбери[2].
М.Горький, излагая по-своему историю Муканны[3], опустил повествование о социальной принадлежности Муканны, его пути к власти, о сути восстания людей «в белых одеждах», о происхождении его прозвища, поскольку, как отмечает исследователь Л.Ульрих, в образе Мокаймы «…развенчана гордыня, попытка человека вознести себя выше всех земнородных, стать над пророком Моисеем, приравнять себя к богу»[10, с. 59]. Кроме того, «…разоблачение владык, обманывающих народ, опасного господства ничтожных правителей было нужным и важным делом в той борьбе, которую вел писатель в годы первой империалистической войны»[10, с. 62]. Горький в своём произведении даёт новое видение описанной в истории ситуации, выявляет её подлинно актуальный аспект.
Как отмечает исследователь Л.Ульрих, Горький «…в легенде о Мокайме повернул сюжет так, что человек, попытавшийся стать рядом с богом, оказался наказанным им…потому, что у этого человека…нет ничего значительного за душою. Он ничтожен. Он фанатик лжи, которую сам выдумал и которой пытается прикрываться»[10, с. 72]. Поэтому гибель героя не вызывает сожаления, финал легенды лишён трагической безысходности.
Особенностью горьковского произведения является то, что рассказ об этой исторической личности выдержан в восточном стиле. Стиль повествования, на наш взгляд, близок арабским сказкам «1001 ночи», которые писателю были знакомы издавна. Как отмечает академик И.Крачковский, Горький читал какое-то издание XVIII века[4, с. 303]. Возможно, и приподнятый тон, и величавость речи данной легенды объясняется именно чтением текста сказок, написанных высокопарным классицистическим стилем. Величавый стиль речи в легенде о Мокайме характеризуется обилием гипербол («…был на вершине славы своей и весь мир, от Багдада до Самарканда, от Кандахара до Мерва… », «…послал гонцов по всему Теркестану…», «…стража приняла её за сошедшую с неба…»), антитез («…громко пел о подвигах его меча и тихо говорил о злодействах его…»), разнообразными метафорами и эпитетами («…когда янтарные угли его покрылись холодной солью пепла…»), синтаксическими конструкциями с инверсиями («…был на вершине славы своей…»).
На связь легенды о Мокайме с «1001 ночью» указывает и свойственное повествованию арабских сказок перечисление действий героя, описанных в следующих друг за другом предложениях, соединённых союзом «и», союзными словами «тогда, так»: «И, когда эти дерзкие слова дошли до бога…», «И, желая наказать человека за гордость…», «И ещё более возгордился несчастный…», «Тогда он, слепой в душе, сказал…», «Тогда устрашился Хаким…», «Так и сделал он…», «Так рассказывают в Самарканде…». На сказочное происхождение указывают «цифровые нагнетения»: «Семь дней и ночей наслаждался любовью…», «Три дня и три ночи горел костёр…».
Отсюда же может быть объяснено первичное жанровое обозначение данного произведения «рассказом». Многие восточные произведения, в том числе и сказки «1001 ночи», предварялись формулой «Рассказывают…»[4] для вящего убеждения читателей в истинности происходящего. Кроме того, известно, что в библиотеке писателя имелась книга Саади «Гулистон»[10, с. 46]. Горький мог быть знаком и с переводом «Бустона». Как отмечает исследователь Р.Алиев по поводу знакомства русской публикой с «Бустоном» Саади: «Интерес к творчеству Саади в России возрос особенно в XIX и XX веках, когда окрепло русское востоковедение. Сравнительно полный, хотя и прозаический, перевод был опубликован в 1915 году в Петербурге неким Н. Урри. Этот перевод с немецкого языка особой ценности не представлял, он был далек от оригинала»[1, с. 11]. Главы этих книг также делятся на «рассказы».
На наш взгляд, при первом издании писатель мог назвать свои миниатюрные прозаические произведения «рассказами» и по аналогии с «Историей Бухары» Наршахи, который основные сведения о деятелях Востока перемежал краткими полулегендарными «рассказами» о каких-либо происшествиях и фактах, в которых не назывались даты и не упоминались имена.
Кроме того, сам Наршахи, повествуя о событиях, связанных с Муканной, неоднократно ссылается на неких свидетелей происходящих событий: «Ахмад, сын Мухаммада, сына Насра, говорит, что Мухаммад, сын Джафара, в своей книге привёл этот рассказ, но не в полном виде. Ибрагим, автор книги «Известие о Муканне», и Мухаммад, сын Джарира, Табари, рассказывают, что Муканна был человек родом из окрестностей Мерва, из селения, которое называется Каза; имя его было Хашим, сын Хакима»[6, с. 84-85], или: «Мухаммад, сын Джафара, рассказывает со слов Абу-Али-Мухаммада, сына Харуна, который был из дихканов Кеша, и говорил, что его бабушка была в числе жён, которых Муканна взял для себя и держал в крепости. Она рассказывала…»[6, с. 95].
Вамбери в своём труде также использует эту словесную формулу: «Рассказывают, будто Моканна, покинутый самыми верными из своих приверженцев…»[2, с. 55].
Исследователь Л.Ульрих, отмечает, что в горьковском «Самарканде лишь «рассказывают» о Мокайме. Такая мотивировка даёт возможность раскрыть содержание вне всякой зависимости от исторически достоверных фактов»[10, с. 57].
Переименование горьковских произведений в легенды связано, на наш взгляд, с тем, что писатель понимал, что не все его читатели знакомы с восточной литературой, с творчеством Саади, и им будет непонятно обозначение сюжета о легендарных событиях из жизни исторического лица «рассказом». Последующее переименование данного произведения в легенду также может быть объяснено легендарной основой излагаемых событий и тем, что жанровое обозначение произведения легендой давало автору возможность избежать так называемых «цензурных рогаток».
Легендой горьковское произведение можно назвать, поскольку оно небольшое по объёму, основано на реальных событиях. «Легенда повествует о каком-либо исключительно важном для персонажа событии, часто чудесном, которое изменяет систему его ценностей, перерождает его. Легенда обращается к универсальным законам бытия; ее события проецируются на все человечество и его историю»[9, с. 1-2].
К легенде горьковское произведение позволяет отнести её небольшой объём, новеллистичность сюжета, неординарность героя, экзотичность обстановки действия, «смертность» героя, повествование об исключительном, «чудесном», для героя событии.
Поскольку легенда о Мокайме содержит некоторые элементы восточных сказок, её можно отнести к группе фольклорных легенд, для которых «характерен сказовый, приподнятый тон, обилие повторяющихся синтаксических структур, национальный колорит, наличие рассказчика, трагичный финал. Типичная фабула – нравственное падение и последующее очищение…В центре повествования – решение, принимаемое героем, и последствия этого решения»[9, с. 5].
Однако в легенде о Мокайме «чуда» не происходит, Мокайма так и не вышел из огня, главное в сюжете — развенчивание ореола чудесности главного героя – ослепительный облик Мокаймы является обманом: всего лишь ослепительным отражением солнца в многочисленных зеркалах. К тому же в этой легенде не происходит перерождения героя, некоей переоценки ценностей, поэтому герой бесславно умирает. Поэтому легендами горьковские произведения, на наш взгляд, являются лишь условно.
Новеллистичность сюжета горьковской легенды позволяет рассмотреть её в качестве новеллы. С новеллой легенду о Мокайме сближает специфическая архитектоника, показ жизненных противоречий в сконцентрированном виде с резким и отчётливым противопоставлением героев: «В новелле часто имеется в виду конкретная историческая личность: происшествие, которое случается с нею, хотя и необычно, но вполне возможно. Такого типа новеллы много в «Кабус-нама», «Сиясат-нама», «Бахаристан» и др.»[5, с. 116].
Как отмечают исследователи, новелла была удобна писателям тем, что «можно было взять готовый сюжет, мотив и по-новому его осмыслить, используя новые средства художественной характеристики или же изменить сюжет, дать другую форму событию или персонажу»[5, с. 199], тем более, если в его основе, «удивительный исторический факт (но не переосмысленный преданием, не мифологизированный, а сохранённый в качестве достоверного благодаря мемуарам или хронике)»[8, с. 59].
Сопоставительный анализ легенды о Мокайме с «претекстами» — книгами Наршахи и Вамбери — показывает, что писатель минимизировал историческое повествование Наршахи и количество действующих лиц с целью создания лаконичного текста с ярко выраженной идеей, чётко выстроенной композицией и неожиданной развязкой. Такое построение текста легенды наводит на мысль, что М.Горький при создании этого произведения использовал жанровые особенности свойственной средневековой таджикско-персидской прозе группе произведений, обозначаемых термином «хикаят». Термин «хикаят» «…в равной мере обобщает притчу, басню и рассказ, и новеллу, и анекдот»[5, с. 34]; «хикаят является одной из художественных форм прозы, промежуточной между новеллой…и латифа…и одновременно близкой к притче»[5, с. 50].
С хикаятами легенду Горького сближает то, что это сюжетное произведение, содержащее мудрое изречение, занимающее в тексте центральное положение, сам текст иллюстрирует эту мысль с целью придать ей «большую убедительность и большую степень воздействия на слушателя»[5, с. 36].
Повествование о Мокайме сближается с хикаятом своеобразной композицией: в легенде чётко выражена основная идея, в краткой экспозиции сообщается самое важное: вводится персонаж, сообщается его имя, даётся краткая характеристика: «Рассказывают: Когда Хаким бен Хеким, прозванный Мокайма, что значит — Занавешенный, — когда этот сын судьбы и случая был на вершине славы своей и весь мир, от Багдада до Самарканда, от Кандахара до Мерва, громко пел о подвигах его меча и тихо говорил о злодействах его…». Сразу же за экспозицией возникает конфликт («И, когда эти дерзкие слова дошли до бога, бог улыбнулся, сказав: Ничтожен человек воображения, не изведавший восторга добрых деяний! И, желая наказать человека за гордость его, бог послал к нему женщину»), действие развивается динамично и выражено в диалогической форме[5], развязка неожиданна. Завязка легенды знакомит читателя с главными персонажами (Бог, Мокайма и Бануки), определяет их позицию и подготавливает кульминацию.
Возможно, такую форму изложения материала писатель почерпнул из «Гулистона» Саади, в «рассказах» которого «сюжет предельно сжат, сконцентрирован, и именно в этой сконцентрированности содержится как бы пружина большого напряжения. В максимальной сжатости повествования – секрет эффекта многовекового неотразимого воздействия многих новелл Саади»[5, с. 235]. К тому же, некоторые «рассказы» в «Гулистоне» имеют сходство с восточной притчей, анекдотом и новеллой и «содержат не только диалог, но и действие, и компоненты сюжета представлены более полно, причём новелла начинается прямо с завязки или обозначения ситуации»[5, с. 238].
Кроме того, горьковское повествование о Мокайме напоминает первые строки из рассказа 20 «Гулистона» Саади: «Если кто-либо обижает господа всевышнего и всеславного, чтобы завоевать сердца каких-то людей, то бог всевышний этих людей на него натравит и от него лик земли избавит» (у Горького Бог, чтобы наказать Мокайму, отправил к нему женщину), и последнее двустишие из этого рассказа:
Недолго проживёт тиран-злодей,
Но вечен он в проклятиях людей[7, с. 75-76].
(Наршахи в своём повествовании о Муканне часто использует выражения типа «прах ему в рот», «проклятие ему»[6, с. 85-86]).
Как нам кажется, Горький воспроизвёл события из жизни Муканны в форме восточной новеллы — хикаята, содержащей элементы и легенды, и новеллы, и притчи, и рассказа, и анекдота, потому что она была характерна для средневековой восточной литературы, а сюжеты его легенд о Мокайме и особенно Тамерлане – именно на сюжеты средневековой истории Востока.
Как отмечает исследователь С.Махдиев, одной из распространённых тем в средневековой восточной литературе «является тема о лжепророках, о боге и богохульстве. Пророчества, предсказания будущего, опираясь на «откровения свыше», якобы получаемые угодными богу людьми: «праведниками» и «святыми», заполняют «священные книги», проповеди и поучения»[5, с. 257]. Исследователь подчёркивает, что именно «латифа и хикаят как реалистический жанр обличают и критикуют фантастические образы, сверхъестественные силы бога, пророка, проповедников и святых»[5, с. 258].
Таким образом, М.Горький провёл тщательную работу по отбору исторического материала для своего произведения, а также над стилем произведения. Острая социально-психологическая характеристика главного действующего лица, драматический сюжет, предельно сконцентрированная композиция, патетически приподнятое авторское повествование определяют своеобразную поэтику горьковской легенды о Мокайме.
Список литературы:
- Алиев Р. «Бустан» и его автор // Саади Ширази. Бустан.-Душанбе: Ирфон, 1968.-С. 3-11.
- Вамбери А. (Герман) История Бохары (Бухары) или Трансоксании с древнейших времен до настоящего / Исторiя Бохары или Трансоксанiи съ древнѣйшихъ временъ до настоящаго. В 2-х томах. [Электронный ресурс][1873, PDF]-Режим доступа:
- Горький А.М. Легенда о Муканне. Легенды о Тамерлане // Полн.собр.соч: В 25 т. -Т.11.-М., 1971. -С. 186-192.
- Крачковский И.Ю. Арабская литература и арабы в произведениях Горького // Крачковский И.Ю. Избранные сочинения: В 6 т.-Т.3.-М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956.-С. 298-303.
- Махдиев Саъди Из истории прозы таджикско-персидской литературы.-Пенджикент: Иршод, 2000.-402 с.
- Наршахи Мухаммад. История Бухары [Электронный ресурс] / Пер. с персид. Н.Ликошина; под ред. В.В. Бартольда.-Ташкент, 1897.-97 с.-Режим доступа: https://www.sattor.com/russian/History%20of%20Bukhara%20by%20Narshakhi.pdf или
- Саади Мушрифаддин. Гулистан (Розовый сад) / Пер. с перс. Р.Алиева; пер. стихов А.Старостина; под ред. А.Бертельса и С.Шервинского.-М.: Худ. лит-ра, 1957.-323 с.
- Теория литературных жанров: учеб.пособие для студ.учреждений высш.проф.образования / Под ред. Н.Д. Тамарченко.-2-е изд.-М.: Издательский центр «Академия», 2012.-256 с.
- Тулякова Н.А. Вариации жанра авторской легенды в русской литературе [Электронный ресурс].-Режим доступа: www.hse.ru/data/2012/02/28/1208034714/Тулякова_вариации_жанра_авторскойpdf
- Ульрих Л.Н. Горький и Узбекистан.-Ташкент: Изд-во худ. лит-ры им. Гафура Гуляма,1968.-135 с.
[1] Хашим ибн-Хаким (ум. ок. 783/785) — глава антиараб. и антифеод. нар. движения в 70 — 80 гг. 8 в. в земледел. р-нах Ср. Азии, между рр. Кашкадарьей и Зеравшаном. Движение М. по форме носило религ. хар-р — М. объявлял своим приверженцам, именовавш. «одетые в белые одежды», что в нем воплотилось божество. Намест-ники халифа, захватили в 783 (по др. источ. — в 785) штаб движения, находивш. в горной крепости; не желая живым попасть в руки врагов, М. покончил с собой. Восстание было подавлено.(Цит. по: Древний мир. Энциклопедический словарь: В 2-х т.- М.: Центрполиграф. В. Д. Гладкий, 1998.)
[2] В тексте Наршахи речь идёт о Муканне, у Вамбери – Моканна.
[3] История Муканны стала известна в Европе в начале XIX века, когда её описал в поэме «Покровенный пророк Хорасана» (1817) англо-ирландский поэт-романтик Томас Мур. Х. Л. Борхес обратился к этому сюжету в раннем рассказе «Хаким из Мерва, красильщик в маске» (1934).
[4] Так, например, каждый рассказ «Синдбаднаме» начинается со слова «Рассказывают…»(Энциклопедия персидско-таджикской прозы.-Душанбе: Главная редакция Тадж.Сов.энциклопедии, 1986.-С., 136,137,150 и далее)
[5] Легенда – более монологический, повествовательный жанр.[schema type=»book» name=»К ВОПРОСУ О ЖАНРОВОМ СВОЕОБРАЗИИ ЛЕГЕНДЫ О МОКАЙМЕ ИЗ «САМАРКАНДСКИХ» ЛЕГЕНД А.М. ГОРЬКОГО» description=»В данной статье раскрываются жанровые особенности легенды о Мокайме, входящей в состав так называемых «самаркандских» легенд М.Горького. На основе анализа показывается, что повествование о Мокайме было приближено писателем к одному из популярных жанров восточной средневековой прозы – хикаяту.» author=»Русакова Марина Васильевна» publisher=»БАСАРАНОВИЧ ЕКАТЕРИНА» pubdate=»2017-02-01″ edition=»ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ УЧЕНЫХ_31.10.15_10(19)» ebook=»yes» ]