В настоящее время лингвистика получила четко выраженную антропоцентрическую направленность, что в значительной степени предопределило её обращение к человеку [Вольф 1986:100-103]. Следует сказать, что человеческий фактор в языке никогда не отрицался, а, напротив, постоянно подчеркивалась необходимость его учета и анализа в конкретных исследованиях.
Язык, как известно, позволяет человеку сообщать свои знания другим людям. Посредством языка человек пользуется своими знаниями в тех или иных целях. Язык является материальной формой мыслительной деятельности человека, мощным орудием познания. С его помощью в процессе познания происходит идеализация предметного мира, осуществляется переход от чувственного отражения действительности к рациональному, от ощущения и восприятия к представлению и понятию, происходит формирование обобщений. С объективным миром язык непосредственно связан в первую очередь своим «строительным материалом», т.е. системой номинативных, лексико-фразеологических единиц. Анализируя фразеологические единицы того или иного языка, можно составить определенную оценку внутреннего мира человека и сравнить с оценкой внутреннего мира в других языках.
Сопоставляя фразеологические единицы лезгинского, русского, английского и немецкого языков, возможно выделение группы фразеологизмов с оценкой внутреннего мира человека, включающую семантический ряд «возраст».
В семантическом ряду «возраст» можно выделить противопоставление по признакам «молодой – старый». В русском языке о молодых людях говорят молодо-зелено, также говорят и в лезгинском къацузма-цlарузма и в английском языках young and green. Иногда употребляются идиома молодое поколение в русском языке, жегьил несил в лезгинском. Также в лезгинском языке говорят чиг жегьилар, что можно перевести как «зеленая молодежь», где слово «чиг» означает «роса», то есть что-то очень раннее, молодое. В немецком языке говорят ein grüner Junge (зеленый парень) – «молокосос», «сопляк». Русскому фразеологизму нос не дорос соответствует лезгинское гьеле кьепина ама и английское fresh from nursery.
Лезгинская идиома гьеле хам я соответствует русской мало каши ел, где слово хам переводится как «необработанная, невыделанная вещь». Немецкий фразеологизм noch gelb um den Schnabel sein (букв.: «все еще желтый рот») соответствует русскому «быть желторотым птенцом (юнцом)», здесь происходит образное сравнение молодежи с птенцами.
Русский фразеологизм молоко на губах не обсохло имеет различные варианты, например, в лезгинском никlед сив (букв.: «молочный рот»), пlузаррал дидедин нек алама «материно молоко на губах не обсохло», в немецком и английском er ist noch nicht trocken hinter den Ohren и wet behind the ears (букв.: «у него еще не высохло/влажно за ушами»). В данном случае полными эквивалентами являются немецкая и английская идиомы er ist noch nicht trocken hinter den Ohren и wet behind the ears, и лезгинская и русская идиомы пlузаррал дидедин нек алама и молоко на губах не обсохло.
Таким образом, в данном семантическом разряде «молодой» чаще всего встречаются лексемы молоко – нек в русском и лезгинском, зеленый – къацу – green в русском, лезгинском, английском, желтый – gelb в русском и немецком языках, соответственно. Все это свидетельствует об общем представлении о молодежи (с чем-то зеленым, незрелым) у народов, говорящих на разносистемных языках.
О человеке, находящемся на пике молодости, говорят в русском в (самом) соку, во цвете лет (сил), в немецком im Frühling des Lebens stehen «быть во цвете лет», j—m steht im Mittag des Lebens «кто-л. находится в расцвете сил», в английском in prime of life, in the flower of one’s age «во цвете лет (сил)», in full power «в (самом) соку», в лезгинском жасадди цуьк ахъайнавай чlав «во цвете лет (сил)», гьар са кар къайдада аваз, гумрагьдиз «в (самом) соку». Во многих фразеологизмах используются метафоры, например, в немецком молодость сравнивается с весной (Frühling), когда все вокруг расцветает и пробуждается, в английском и лезгинском с цветком (flower, цуьк), который образно представляет юность, молодость, тогда как плоды могут символизировать зрелость.
В английском языке о юности также говорят the early days «юные годы, дни молодости, ранний период жизни».
О старом человеке в русском языке используется идиома в годах (летах), в лезгинском – яшлу яз «в годах (летах)», в английском – in years «в годах (летах)», в немецком in gesetzteren Jahren «в годах, в зрелом возрасте». Все эти фразеологизмы являются эквивалентами, но только английские и русские идиомы являются полностью эквивалентными.
В немецком языке встречаются библейские идиомы, например, in biblisches Alter «библейский возраст» (намек на Адама и его потомков до Ноя: по библейской легенде, Адам жил 800 лет, Ной – 500), alt wie Methusalem sein «прожить мафусаилов век» (быть очень старым, долго прожить; по имени библейского патриарха, якобы прожившего 969 лет).
О старых людях на немецком иногда говорят eine alte Haut, ein alter Knochen «старик, старикан», где Haut переводится как «кожа», а Knochen — как «кости». Здесь происходит метонимический перенос, когда вместо целого (человек) используется часть (кожа, кости).
Пренебрежительно о старом человеке говорят в русском песок сыплется, старая перечница, в английском someone is falling apart, gone to seed «песок сыплется», «старая перечница», в немецком alte Schraube «старая карга», «старая перечница».
Метафорично об уже немолодой женщине на немецком языке можно сказать sie hat an Schönheit (Jugend) verloren «она уже немолода, красота ее увяла» (букв.: «она потеряла свою прелесть, юность»).
Также о зрелом человеке (особенно о женщине) говорят в русском не первой молодости, в английском not in the first youth, past the bread—and—butter period of life «не первой молодости», в немецком über die erste Jugend hinaus sein, über die erste Blüte hinaus sein «быть уже не первой молодости», j—d ist auch nicht mehr der Jüngste «кто-л. уже не молод». В английском языке о старости также говорят the end of the chapter «конец главы», «конец жизни».
Как видим, во всех указанных языках ФЕ с компонентом антропоцентрической семантики передают самые разнообразные отношения, при этом языковая картина мира исследуемых языков проявляет известное своеобразие и отличается национальной спецификой.
Образная основа ФЕ в рассматриваемых языках также, в основном, совпадает. Однако, в то же время, в каждом из указанных языков проявляется национальная специфика употребления того или иного фразеологизма: в силу отличия менталитета носителей каждого из исследуемых языков, особенностей их исторического и культурного развития.
Литература:
- Бинович Л.Э. Немецко-русский фразеологический словарь. – М., 2002.
- Вольф Е.М. Оценочное значение и соотношение признаков «хорошо/плохо» // Вопр. языкознания. 1986. No 5.
- Гюльмагомедов А.Г. Краткий русско-лезгинский фразеологический словарь. – Махачкала, 1995.
- Квеселевич Д.И. Современный русско-английский фразеологический словарь. – М., 2005.
- Литвинов П. П. Англо-русский фразеологический словарь / English-Russian Phraseological Dictionary. – М., 2005.[schema type=»book» name=»АНАЛИЗ АНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКИХ ФРАЗЕЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ С СЕМОЙ «ВОЗРАСТ» (НА МАТЕРИАЛЕ РАЗНОСИСТЕМНЫХ ЯЗЫКОВ)» description=»В статье рассматриваются антропоцентрические фразеологические единицы с семой «возраст» в лезгинском, русском, английском и немецком языках. Выявляются общие и схожие представления в картинах мира исследуемых языков.» author=»Таджибова Зайнаб Тагировна» publisher=»Басаранович Екатерина» pubdate=»2016-12-07″ edition=»euroasia-science_30_22.09.2016″ ebook=»yes» ]